Александр Ольшанский - Евангелие от Ивана

— Что вы имеете в виду, Толик? — подскочила к нему Лана и повисла на его руке. Все знали, что она была безответно влюблена в Витька, который учил по капризу невесты девять иностранных языков одновременно, а теперь, когда Витек куда-то запропастился, Лана все свои симпатии сосредоточила на бывшем начальнике отдела.

— Не Толик, Ланочка, Анатолий Чукогекович — все-таки я вице-премьер правительства великого государства, — заметил Чумейко-Чумайс.

— Простите, пожалуйста, но это я из любви к вам, Анатолий Чукогекович! — объяснилась Лана и продолжала на руке виснуть.

— На первый раз замнем для ясности. А имел я в виду, что у нас школьники, студенты, разного рода учащиеся, военнослужащие, пенсионеры — все это нерентабельное население. У нас огромная система социальной защиты, которая паразитирует на рентабельной, деятельной части общества. Какие-то пионерлагеря, дома отдыха, профилактории, культурно-просветительные, спортивные учреждения, библиотеки, какие-то клубы по интересам, кружки самодеятельности — удорожают производство и услуги, делают их нерентабельными и неконкурентоспособными на мировом рынке.

— Значит, дети, по-вашему, нерентабельны?

— Да, нерентабельны.

— Значит, и любовь тоже нерентабельна?

— Совершенно верно. Вы делаете в монетаризме-либерализме огромные успехи.

— Но это же чудовищно! — воскликнула Лана.

— Куда менее чудовищно, чем тот бизнес, которым вы изволите заниматься, — отрезал Чумейко-Чумайс, и скулы у него окаменели, и волосы ярче порыжели.

Даже Аэроплан Леонидович был поражен не густопсовостью прически первого вице-премьера, пусть он раньше рыжим никогда и не был, а характером бизнеса дам из бывшего 99-го отдела: Лана, посылающая вместе со Светланой по туристическим путевкам или трудовым договорам соотечественников в бордели или на расчленение в подпольных клиниках, словно забыла о своем занятии и пыталась предстать, перед кем — самим Чумейко-Чумайсом! — наивненькой пай-девочкой. К ней абсолютно не приставало то, чем она занималась, или же гениально играла прежнюю Лану, которая отвечала в отделе-99 буквально за все и была всегда для начальства крайней? Или тихо спятила с ума?

После обхода владений Марта Макарьевна пригласила всех в банкетный зал. Столы ломились от яств и украшений, везде красовались и благоухали цветы. Но ярче цветов были юные девушки, порхающие в откровенных алых туниках по залу, разнося напитки и угощения гостям.

Госпожа Коновалова, церемонно приподняв длинный подол тяжелого вечернего платья взошла на огромную белоснежную таблетку с рельефной надписью «Аспирин-Упса». Трудно сказать, что это значило: примазывание к известной иностранной кампании, непорочную белизну помыслов учредителей, масштабность их замыслов… Передовичка здравоохранения звонким голосом, словно дело происходило на сборе пионерской дружины, стала вещать о том, что первый центр страховой медицины — ласточка, которая сделает в здравоохранении весну. Каждому присутствующему она пообещала подарить золотой страховой полис, позволяющий в их центре и во всех лечебных заведениях, с которыми они заключат договоры о сотрудничестве, лечиться бесплатно самим и членам их семьи пожизненно.

— Пусть попробует кто-нибудь не заключить с нею договор! — проворчал Гриша и наклонился к Аэроплану Леонидовичу. — Представляешь, по ее словам выходит, что советское бесплатное здравоохранение равносильно золотому страховому полису! Уровень разный, конечно, но принцип тот же. На самом же деле речь о том, чтобы бюджетные ассигнования на медицину прямиком шли Марте Макарьевне, а уж потом она станет их распределять между лечебными заведениями. Ничего общего со страховой медициной, как таковой, это не имеет. Госпожа Коновалова будет снимать сливки с бюджета — вот и все.

— Если ты считаешь, что здесь раскручивается афера, так зачем же дал команду так жестоко разогнать демонстрантов?

— Чтобы знали «совки» место. Летать не можешь — не каркай.

— Круто и цинично, — усмехнулся Аэроплан Леонидович. — Давай не будем об этом. Тут практически весь наш отдел, нет только Фили и Витька.

— Извини, Филя здесь. Видишь вон возле фикуса господина с бородкой-эспаньолкой и с двумя охранниками? Так это и есть наш Филей Аккомодович Шанс. Если быть точным, то был им. Сейчас он — Фил Мак О'Шанс, гражданин Нью Голд Орды. Ему удалось продать одному восточному владыке по цене металлолома две подводные лодки в комплекте со стратегическими ракетами. В большой обиде на меня: я заставил круто поделиться. Но эти деньги, все до последнего цента, я вложил в победу августа.

Представь себе, он заявил свои права землю под Кремлем! Выдает себя за потомка приближенного Андрея Боголюбского, которому князь подарил Кучково поле. А еще он стал торговать участками на Луне. Когда Филю вызвали в Чикаго в суд другие владельцы лунных участков, так он создал кавказский легион «Селена» и направил его на переговоры за океан. Такие проделки не помешали ему получить тамошнее гражданство и даже стать почетным гражданином какого-то пригорода Чикаго. Но, увы, у него на лбу стали расти рога, на ногах — копыта, а на копчике — хвост. Принял какой-то антиэволюционный препарат или продал душу дьяволу. Ты же помнишь, он был в последней стадии ОП, то есть общей поцоватости. А помолодел как! И превращается теперь в черта? Да и ты, надо сказать, в молодость тоже ударился, — и Гриша внимательно посмотрел на Аэроплана Леонидовича, шутя осведомился: — Рожки-то еще не растут?

— Типун тебе на язык, — скороговоркой ответил Аэроплан Леонидович.

— Кому на язык типун, а кому на копчик — хвостяру, — Гриша рассмеялся. — Вот и заявился он к Коноваловой лечиться нетрадиционными методами.

— А Витек? — напомнил Аэроплан Леонидович.

— Витек курс молодого бойца прошел у Фили и теперь в свободном плавании. Продает билеты на круиз вокруг Европы на лайнере «Адмирал Макаров», который затонул, куски лунной поверхности, но на обратной стороне, тоже толкает. Финансовые пирамиды организовывает, создает фирмы-однодневки, кидает всех налево и направо. Но действует по понятиям, с братвой не крысятничает.

— Он мне нужен.

— Если не секрет — зачем?

— Нужен исполнительный директор фонда оказания помощи приватизации.

— Витек вот уж исполнит, вот уж окажет помощь по высшему классу! И еще раз окажет! — смеялся Гриша.

— Ты же сказал: он не крысятничает.

— С братвой, но не с казенным имуществом.

— Все равно разыщи и дай мне знать.

— Точнее: задержи. Я правильно понял?

— Безошибочно. Давай еще примем и закусим.

— Давай примем и закусим. Но для тебя есть у нас еще одно дело. Необходимо собрать самых заслуженных фарцовщиков и направить их на работу в Центробанк. Приличные люди обзаводятся зеленью, и их главная задача повести дело так, чтобы доллар постоянно и неуклонно дорожал. То есть, чтобы хорошие люди ежедневно богатели, а «совки» беднели. Хоть на копеечку, но каждый день! Пусть в других странах доллар падает, но у нас он должен только дорожать. Как бензин. Бензиновая мафия сумела же повести дело так, что горючее у нас в любом случае только дорожает — в независимости от того, падает в мире цена на нефть и нефтепродукты или поднимается. Вот такой же независимый нужен нам и Центробанк.

Но предаться чревоугодию им помешали. На них шла, не сводя взгляда, словно держала под прицелом, Варвара Лапшина-Где-то, все еще придерживающаяся в туалете элементов траура. Во всяком случае, на ней было вечернее платье темного цвета, хоть и с огромным декольте, позволяющим прибегать практически к наружному содержанию молочных желез. Но волосы у нее были скреплены безукоризненным по целомудрию черным бархатным бандажом.

— Только ее нам для полного счастья и не хватало, — заметил Гриша, матюгнулся трехэтажно и предложил: — Смоемся!

— Поздно, — упавшим голосом произнес герой героев.

— Мальчики, вот вы как раз мне и нужны! — сообщила Варварек и подставила им поочередно пылающие косметическим румянцем щеки для приветственных поцелуев.

Она принадлежала к тому типу женщин, которые мужчин, независимо от возраста, называли мальчиками, а нескольких собеседников, состоящими из представителей двух полов, конечно же, ребятами. Трудно сказать, чьим результатом это было — следствием комсомольской привычки до глубокой старости называть друг друга детскими именами, бескультурья общения, инфантилизма или желания примолодиться.

— Спасибо, что не называет нас братками, — шепнул Гриша герою героев.

— Мальчики, как же вы посмели оставить молодую и красивую вдову на растерзание Лжеивану? — Варварек также принадлежала к тому типу женщин, которые что угодно могут выговаривать мужчинам, украшая претензии обольстительной улыбкой, и они, даже такие стойкие бойцы на сексуальном фронте, как наши собеседники, тут же растаяли, усмотрев в этом не женское коварство, а внимание к своим особам.