Марта Кетро - Зато ты очень красивый (сборник)
Ася начинает пролистывать сайты. Вот здесь наверняка не подделка, думает Ася сурово. Надо выбирать, где дороже всего. А то знаю я, он и сам как-то делал подобные сайты, тогда, давно еще, вот ведь влез в аферу – торговать подделками, и смешно было, мальчишество какое-то, и боязно за него как-то! Интересно, теперь этим занимается? Надо бы спросить, когда в хорошем настроении будет. Да нет поди, он же сам говорил как-то, что теперь дела у него хорошо пошли, он себя стал совсем другим человеком чувствовать, уверенным и успешным. А когда Ася сказала ему, что скучает, он поморщился так и ответил: «Ну всё, проехали!» – проехали, вот ведь слово-то, от него она раньше такого и не слышала, ужасно это, услышать от него вот это «проехали», наверное, самое ужасное, что можно от дорогого человека услышать. Интересно, он той однажды сможет себе позволить вот так сказать или только Асе нужно было в своей жизни услышать от него такое и понять, что да, все надежды проехали, проехали с орехами?
Ну, хватит тут – сама себе решает Ася и решительно протягивает руку к трубке. Алё, говорит она, набрав первый же номер. Вы доставку можете осуществить?.. Да, привезти вот это тому, для кого куплено… Да, это будет подарок… Нет, как это только тому, кто заказывает товар? Почему же? Ну что за сервис, безобразие какое-то!.. Какую еще бомбу? Ну что вы глупости говорите, какую такую бомбу, мы же в мирное время живем, ну давайте я сама проверю, ну распишусь, вы запечатаете, ну не говорите глупостей, нет, это идиотизм какой-то, подарок человеку нельзя отправить!
Она снова и снова звонит и наконец находит тех, кто готов доставить ее подарок по адресу и в назначенный день, и имя отправителя не называть, вот просто вручить, и все. Но сначала курьер должен прийти к самой Асе, показать подарок ей и получить деньги от нее наличными, и обговорить все условия, вот кому и как звонить, где искать, как объяснить, от кого, – а ничего не объяснять, сказать – вам подарок, получите, распишитесь, и все тут.
Ася уже так разволновалась почему-то, будто и вправду собирается отправлять ему бомбу. А что – приходит Асе в голову ужасная шальная мысль, – вот бомбу, да. И так, чтоб и та была именно рядом, чтоб заглядывала, как она это всегда делает, с пристрастием: так, кто это что это тебе тут? А там – р-р-раз! – и моргнуть оба не успели, и все. Так, чтоб похоронить их обоих, прийти с охапками цветов, выплакаться, чтоб перестать о нем думать, знать, что его просто больше нет и не будет, нет, он умер, а ее жизнь продолжается, да – проехали, именно!
И Ася замирает от ужаса – как ей такое могло только в голову вообще прийти, вот правда, идиотка же сумасшедшая. Нет, нет, храни его Бог, и ту, ее, храни их обоих, даже от злых мыслей чьих-то, от дурных возможностей – пусть будут живы оба, долго-предолго, пусть, у него вот день рождения завтра, пусть этих дней будет много-много, а Асе хоть и останется посылать ему вот так, без подписи и знака, подарки, но и это хорошо, это тоже счастье.
Курьер приносит ей коробку, Ася расписывается, распечатывает, сейчас я всё упакую как подарок, хорошо? А вы подождите, я вам заплачу, не волнуйтесь, вот смотрите, я просто в красивую бумагу и еще в одну коробку, и… и… нет, открытки не будет там, и цветов не надо, нет, пока что не надо цветов.
Сейчас, посидите, выпейте кофе. Ну вот, вот я вам здесь расписалась, да, вот здесь имя-фамилия-отчество полностью, а кому вручать что, тоже надо полностью? Ну, Митя его зовут, вы там спросите просто Митю. Нельзя так, вот тут писать нужно, в этой строке? Ну ладно, но это же ему никто не будет показывать? Это для вашей отчетности бумаги? Ну хорошо, всё сейчас заполню, главное, не показывать ему ничего, просто вручить, и все.
Вы постарайтесь так как-нибудь, чтоб рядом не было никого, пожалуйста, ладно? Ну да, чтоб был сюрприз. Ни в коем случае не говорите, от кого! Это очень важно! Вот вам пятьсот, за всё, это вам лично, помимо чека.
Да, вот, пожалуйста, – отдает ручку Ася, – нет, не перепутала, это его фамилия… и моя тоже… ну да, что-то вроде родственников, ага. Ну, спасибо, давайте, отзвонитесь, как доставите, я вас очень прошу, вот вам еще сто, вы мне только позвоните потом, хорошо?
Ася закрывает за своим подарком дверь и думает: фамилия. Да, фамилия. У нас с ним одна и та же фамилия. Я ведь, как ни странно, все еще – вот уже пятнадцатый год теперь пошел – его жена. Все еще его жена. И у меня – его фамилия.
Надеюсь, он будет рад хоть немножечко, думает Ася. И на самом деле, я очень хочу, чтоб он догадался, что это мой подарок. Очень хочу. Хотя это уже и совсем не важно.
Юлия Рублёва
Путешествия в одиночку. Египет[4]
1
Единственный американец во всей немногочисленной группе пассажиров сел в самолете рядом со мной. Он написал на бумажке: «сок помидор», положил ее на столик и закрыл глаза.
Когда самолет провалился в воздушную яму, я схватила его за рукав.
В этот раз я почему-то очень боялась лететь, вернее, не долететь. Американец открыл глаза, я сказала «Sorry!», и он с акцентом спросил, кивнув на бумажку: «Правильно писал?» Я сказала, что по-русски нужно говорить «томатный сок», он повторил стюардессе. Мы познакомились. Он был ровесник моего младшего брата, звали его Джейсон. Только что женился на русской девушке Лене. Папа Лены – капитан подводной лодки, из Мурманска. Сам Джейсон из Детройта, штат Мичиган. Детройт у меня прочно ассоциировался с романом Хейли «Колёса», брачным предложением, которое я отвергла, и последовавшим за ним отчаянным и густо эротическим письмом отвергнутого, на которое я не ответила.
Так вот, Джейсон и Лена совершали свадебное путешествие. Три месяца в России, три месяца в Европе, три месяца на Востоке – Индия, Китай – и еще три на всяких райских островах. Сейчас они в Москве, я могу им звонить, если что. Джейсон заботливо написал мне номер телефона и электронный адрес. Встречает ли меня кто-нибудь в Москве? Нет. Не встречает. Он озаботился тем, что я не успею доехать на метро до нужной станции – уже ночь, и меня посредине пути из метро выгонят. Мы говорили на миксе русского и английского. Иногда Джейсон доставал электронный переводчик, но чаще всего просил написать слово на бумажке по-русски. Он знал слово «опоздать», но не знал слово «успеть». Весь полет мы писали в его блокнотике.
Мы приземлились, сошли с самолета, сели в длинный желтый автобус, который медленно потащился в сторону метро «Речной вокзал». Джейсон говорил мне: «Давай такси! Платить мой босс! Ты опаздывать!» Метро закрывалось через полтора часа, за час я должна была доехать на другой конец Москвы и попасть в Домодедово. На такси я не соглашалась по необъяснимой причине – я видела, что Джейсона действительно беспокоит, успею ли я доехать на метро, но я уперлась. Он был похож на моего братишку, и мне было странно, что он меня опекает. Мы проехали несколько остановок от Шереметьево. Автобус тащился еле-еле и был битком набит. Джейсон внезапно полез куда-то в левый нагрудный карман, болезненно сморщился и застонал: «Больше не могу! Такси!»
Мы выскочили из автобуса как ошпаренные – я решила, что он не выдержал духоты. Джейсон засмеялся, и мы сели в маршрутку. На такси я не решилась! До сих пор не понимаю почему.
На метро мы успели. Как раз оставался час до закрытия. В вагоне Джейсон сел рядышком со мной и сидел довольно тихо. Он выучил слово «успеть» и приговаривал: «Джулия, ты успела!» Напротив сели двое пьяных мужиков. Мне было страшно – они рассматривали и меня, и Джейсона и гоготали, и я уже думала, как буду с ними драться, если они пристанут. Джейсон мне казался все-таки очень маленьким, к тому же он был как бы у меня в гостях.
В вагон зашла парочка совершенно невообразимых панков: он и она. У него были цепочки от брови к носу и нормальный зеленый гребень. На ее фоне он выглядел обыкновенным. У девицы были черные волосы до плеч и наголо выбритая розовая макушка. Посредине макушки пролегала неглубокая борозда, похожая на разделительную линию между двумя полушариями мозга.
И тут Джейсон громко и очень чисто сказал по-русски на весь полупустой вагон: «Смотри! Голова – как жопа!» Вагон рухнул. Смеялись все. Пьяные напротив утирали слезы и влюбленно смотрели на Джейсона. Девица вытащила зеркальце и меланхолично рассматривала ввернутый в язык отчетливый блестящий шуруп.
Несчастный провинциальный Джейсон из своего деревенского Мичигана! Он набрал в электронном словаре слово «жопа», потому что я сказала, что это неприличное слово, но словарь выдал белиберду. Мы ввели «попа», и он откликнулся «ass». Джейсон был страшно доволен. На прощание он подарил мне огромный полиэтиленовый мешок, в котором вез костюм на вешалке: «Чтобы ты могла в Домодедово спать на полу». Я отнекивалась, но мешок, напугавшись, взяла. И Джейсон сошел на какой-то станции и поехал к своей Лене, а я без приключений добралась до Домодедова. Было полвторого ночи, рейс на Хургаду улетал через восемь часов.
