Андрей Геласимов - Год обмана
– А почему я не могу поехать с тобой? – наконец разродился он от своих сомнений.
Это был хороший вопрос. По крайней мере, для меня. Он означал, что я уйду отсюда своим ходом. В том смысле, что меня не вынесут ногами вперед.
– Потому что я не хочу.
Теперь мне можно было куражиться сколько влезет. Этот бегемот спасовал. К счастью для меня, он боялся начальства. Впрочем, я об этом уже, кажется, говорил.
– А почему?
Он пытался соблюсти приличия. Видимо, ему было важно оправдаться перед самим собой. Но я решил, что не сегодня, и точно не за мой счет. Я не испытывал к нему жалости.
– Потому что ты просто шестерка. А я пускаю в свою машину только нормальных людей. Шестерки должны стоять на подхвате. Они не ездят в моей машине. Они шестерят. Достаточно того, что я трачу время на твоего босса. Потому что, в принципе, это вообще не мое дело. Такими вещами должна заниматься «Скорая помощь». Давай сюда эту дрянь…
Я снова хотел назвать его «козлом», но на этот раз удержался. Кто его знает, насколько сильно он боялся начальства.
Когда он передавал свой синий флакончик, мне все-таки удалось прочитать кое-что на его лице. На нем было написано, что это не последняя наша встреча. Не очень ясно написано, но я сумел разобрать. Даже на таких лицах сквозь мясо иногда кое-что проступает.
* * *– Ну как? – спросил я у Саши, когда он немного пришел в себя. – Получшело?
– Я думал – уже все, – еле слышно прошептал он. – Так сильно еще никогда не было.
– Длинный коридор видел? Яркий свет и белая дверь в конце?
– Ни хрена я не видел.
– Не ругайся, – сказал я.
– Почему? – он так удивился, что даже смог нормально держать голову.
– Когда ты ругаешься, от тебя ангел улетает. Плачет и улетает.
– Да? – он вытаращился на меня, как будто услышал глас Божий.
– Точно. Возвращается только, когда ты больше не материшься.
– Правда? А ты откуда знаешь?
– Один человек сказал. Он в церкви работает.
Не мог же я ему признаться, что я это сам сейчас выдумал. Так просто на ум вдруг пришло.
– Нет, я ничего не видел, – снова сказал он и опустил голову на спинку сиденья.
– А тебя как в армию-то забрали с твоей астмой?
– У меня ее не было тогда.
– Потом, что ли, заболел?
– Но. Когда ногу этой весной сломал, в травматологии обкололи какой-то… херней.
Прежде чем сказать последнее слово, он на секунду запнулся и посмотрел на меня.
– Слышь, ты правду сказал насчет матерщины?
– Что ангел от тебя улетает?
– Но.
– Сто процентов верняк. Мне очень надежный человек по секрету сказал. А когда ангел улетает, ты остаешься совсем беззащитный.
– Теперь понятно, – еле слышно пробормотал он.
– Что тебе понятно?
– Да я тут все думал, почему со мной вся эта… – он снова запнулся, – ерунда происходит.
– Какая ерунда?
– Не везет мне. Только начинает масть вроде идти, и тут – хоп! обязательно какой-нибудь косяк вылезает. То ногу сломаю, то астму вдруг подцеплю, а теперь еще ты, блин, со своей пушкой…
Он опять на секунду задумался и тревожно посмотрел на меня.
– А «блин» можно говорить? Или все равно улетает?
Вид у него был очень обеспокоенный.
– «Блин» говорить можно, – разрешил я.
– Хорошо, – он облегченно вздохнул. – А то я думал совсем ни фига нельзя.
– Так откуда у тебя астма?
– Говорю тебе, в больнице не тот какой-то укол воткнули. Ну и началась аллергия. А потом в астму все перешло.
– Ты же молодой совсем.
– А ты думал астмой только старики болеют? – он усмехнулся. – Мне рассказывали у одних знакомых трехлетний пацан умер.
– Да ты что?
– Серьезно. В два года заболел, а в три уже умер.
– Ни фига себе.
– Так что зря ты мне этой штукой рот залепил. У меня от нее началась аллергия.
– Я не знал.
– И рожа вся в крови.
Он поднес руки к лицу и осторожно потрогал губы.
– Ты бил меня, что ли?
– Нет… это… – я не сразу нашелся, что ему ответить. – Лента так сильно прилипла.
– С кожей оторвал, на фиг.
– Так получилось.
У меня почему-то выходило будто я перед ним оправдываюсь.
– Ну, и что теперь делать-то будем? – сипло сказал он. – Ты зачем все это затеял?
– Что? – переспросил я, хотя прекрасно его расслышал.
– На фига ты устроил весь этот шухер?
– Мне бабки нужны, – сказал я после небольшой паузы.
– Бабки? Это понятно. Бабки всем нужны. И ты надумал меня похитить?
– Что-то вроде того.
– Круто. Меня еще никто не похищал. И сколько тебе надо?
– Мне надо… – я снова запнулся. – Мне надо пятьдесят штук.
– Зелеными? – уточнил он.
– Да.
– Круто. А где я столько возьму?
– Не знаю. У тебя магазин…
– С этого магазина я получаю десять процентов. Остальное идет Николай Николаичу.
– Ну, он пусть заплатит.
– Ему дешевле будет нас обоих с тобой завалить.
– Ну, я не знаю тогда. Что-то надо придумать… Короче, это не мои проблемы. Ты называешь мне телефон, а я звоню туда и прошу бабки.
– Вот так вот?
– Именно так.
– А если я сейчас открою дверцу и просто уйду?
– Тогда я выстрелю тебе в голову.
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Правда выстрелишь?
– На сто процентов не знаю. Но можно проверить. Ты азартный?
Он слизнул кровь с верхней губы.
– Не настолько.
– Хорошо, – сказал я.
– Чего уж хорошего. А почему, интересно, Киря с тобой не пошел?
– Он собирался.
– Да? Ну и что?
– Я его не взял.
– И он тебя послушал?
– Не сразу.
– А ты, оказывается, крутой, – усмехнулся Саша. – Кирю обычно трудно уговорить.
– К каждому нужен индивидуальный подход.
– К нему лучше подходить сзади, и с ломом в правой руке.
– Есть и другие способы.
– Он тебя убьет.
– Я уже понял.
– Нет, он серьезно тебя убьет. Насмерть.
– Для этого ему придется сначала меня найти.
– Он от тебя теперь не отстанет.
– Ничего. Как-нибудь переживем.
– А тебе зачем столько бабок?
Он задавал слишком много вопросов.
– Хочу свой бизнес открыть.
– Зря ты не пошел ко мне на рынок работать. Я бы и так тебе хорошо платил. А теперь Киря тебя убьет.
– Я это уже слышал.
Сначала я планировал заклеить ему глаза, чтобы он не видел дороги. Но потом просто откинул спинку его сиденья и набросил ему на голову свою куртку.
– Лежи смирно, а то она упадет.
– Мне-то какое дело. Пусть падает, – глухо пробурчал он из-под куртки.
– Тогда я не смогу тебя отпустить.
– Убьешь, что ли?
– Еще не знаю. На эту тему я не думал пока… Просто не смогу отпустить.
– Так у тебя никакой жратвы не хватит. Ты сколько меня собираешься держать?
– Не знаю еще. Это не от меня зависит.
– Понятно, – сказал он. – Слышь!
– Что?
– Спасибо тебе.
– За что? – удивился я.
– За то, что глаза мне не заклеил. Все брови потом на хрен бы оторвал. Ты ведь хотел, спорим?
Он помолчал, но потом из-под куртки снова раздался его голос:
– Слушай, а «на хрен» можно говорить или нельзя?
– Я думаю, лучше не надо.
* * *Когда мы подъехали к моему дому, мне пришлось снять с его головы куртку. Я не мог провести его от машины к подъезду в таком виде. Мало ли кто выглянул бы в этот момент из окна. Риск, что он запомнит дом, разумеется, был, но я так долго кружил по окрестностям, что найти именно это место впоследствии он мог лишь случайно.
– Только будь поосторожней с этими наручниками, – сказал я, приковывая его к батарее.
– Да? А что такое? – настороженно спросил он.
– Они не совсем обычные. Ты же видишь, у них немного другая форма.
– Вижу. Ну и что?
– Да ничего. Просто, если ты будешь сильно дергаться, они взорвутся и разнесут мне всю кухню.
– Как это взорвутся?
– У них вот здесь под этой штуковиной скрыт детонатор.
– Да иди ты.
На этот раз он явно не поверил мне с первого раза.
– Сам попробуй. Дерни посильней, и увидишь. Мне лично терять нечего. Если тебе тоже без разницы, то давай.
Он внимательно посмотрел на наручники, а потом перевел недоверчивый взгляд на меня.
– Ерунда какая-то. Где ты их взял? Я про такие даже не слышал.
– Один эфэсбешник подарил. Я ему с сыном помог. Помнишь пацана, которого я притащил к Петровичу на проводины, когда мы с тобой познакомились? Вот это и был его сын. А наручники эти до прошлого года были засекречены. Поэтому ты про них ничего и не слышал. Но теперь в спецслужбы поступает на вооружение другая модель, так что эти уже не актуальны. Но ты с ними все равно поосторожней.
– Какая еще другая модель?
Надо было что-то очень быстро придумать.
– Те будут еще круче. Они впрыскивают яд. Цианистый калий. Ураганный отек легких, и задыхаешься через пятнадцать секунд. Как будто тебе в дыхательное горло влили пять литров воды.
