Мэри Монро - Тысячи ночей у открытого окна
На следующий вечер в спальне детей произошла перепалка.
– Том, – произнесла Фэй, нетерпеливо постукивая ногой по полу, – отдай майку, мне надо ее постирать. Ты ее носишь уже три дня подряд.
Том взглянул на нее с вызывающим видом и прижал к себе темно-зеленую майку, как пират Карибского моря, не желающий расставаться со своим сокровищем.
– У тебя целый ящик маек, – продолжала увещевать его Фэй. – По крайней мере, позволь мне забрать ее, я ее постираю и утром верну тебе чистую.
– Он тебе ее не отдаст, ведь уже ночь, – объяснила Мэдди матери с таким видом, как будто она была взрослой женщиной, вразумляющей неразумное дитя. – Понимаешь, мама, Питер носит костюм из листьев, скрепленных смолой, Том хочет быть готовым к его приходу.
Том в последнее время не только пристрастился носить все зеленое. Он всегда носил деревянный меч на поясе и прыгал с высоты – со стульев, третьей ступеньки крыльца и даже со своей собственной кровати. Его настроение явно повысилось, особенно после посещения парка аттракционов и появления в доме номер четырнадцать щенка Наны. Фэй слышала, как он смеется и даже напевает, когда он находился в бывшей детской на третьем этаже. Она даже попыталась пошутить, сказав, что Питеру Пэну тоже нужна мама, которая постирала бы его одежду. Да и помыться ему не помешало бы.
– Между прочим, завтра суббота, – снова начала она. – А что, если я вам пообещаю, что завтра мы пойдем в универмаг «Хэрродс», и я разрешу тебе самому выбрать целых семь штук новых маек и рубашек, зеленых, если ты так хочешь, по одной на каждый день недели? В этом случае ты позволишь мне постирать эту сегодня? Уверена, Питер не будет иметь ничего против, если ты наденешь, например, желтую. Ведь осенью листья желтеют.
Выражение лица мальчика тотчас же смягчилось, и он без дальнейших уговоров стянул с себя грязную майку и передал ее матери. Она приняла ее, всем своим видом выражая благодарность. Они с сыном только что одержали общую победу, и это было гораздо приятнее, чем если бы она просто настояла на своем. Фэй почувствовала приступ нежности, когда увидела, как руки и животик мальчика округлились за последние недели. Руки уже не были похожи на тонкие плети, и их покрывал неровный загар – фермерский, как говорят на Среднем Западе.
– Так нечестно. Я тоже хочу, чтобы мне что-нибудь купили, – захныкала Мэдди.
– Ты права, малышка. Что ты хочешь? Новую кофточку, туфельки?
– Хочу наперсток, – произнесла Мэдди, сложив руки на груди. – Венди говорит, что Питер носит наперсток на груди у сердца. Он ей сказал, что таким образом он чувствует, что она рядом. Я тоже хочу наперсток, чтобы подарить его Питеру.
– Замечательно. Только нам придется отнести его в ювелирную мастерскую, чтобы прикрепить к цепочке. – Честно говоря, ей хотелось бы, чтобы дети не воспринимали рассказы Венди столь буквально. Линия раздела между реальностью и фантазией стиралась, и это ее немного пугало.
Она помогла Тому облачиться в желтую майку, проверила, чтобы дети почистили зубы, и уложила их в постели, а потом немного послушала рассказ Мэдди о дальнейших приключениях Питера Пэна. Том слушал очень внимательно и иногда для пущей выразительности кивал. Когда Мэдди рассказывала, как индейцы танцевали ритуальный танец в честь Питера Пэна, мальчик так развеселился, что вскочил и принялся исполнять на кровати дикий танец с гиканьем и улюлюканьем, пока Мэдди и Фэй не повалились на одеяло со смеху.
– Мама, мне нравится, когда мы так смеемся. Мне хотелось бы веселиться всю ночь, – воскликнула Мэдди после того, как они успокоились и сидели рядом, утирая выступившие от смеха слезы.
– Мне тоже нравится, – ответила Фэй, у которой сердце сжалось от нежности. – Но вам уже давно пора спать. А завтра у нас будет отличная возможность повеселиться, хорошо?
Мэдди и Том просияли от радости и тотчас же подчинились.
Со счастливой улыбкой Фэй подоткнула им одеяла, поцеловала в лобик и выключила свет.
– Спокойной ночи, приятных сновидений.
– Открой окно, мамочка!
На сей раз Фэй задернула кружевные занавески безо всяких раздумий и открыла двустворчатое окно, находившееся подальше от детских кроватей. Летний ветерок, наполненный ароматом роз из сада Венди, ворвался в комнату, развевая занавеску. Мэдди ахнула и пристально посмотрела в глаза Фэй с искренне благодарной улыбкой, а потом зевнула и закрыла глаза. Глазенки Тома ярко блестели в лунном свете. Он заложил руки за голову и уставился в окно, разглядывая звезды на сине-фиолетовом небе. Фэй с удовлетворением подумала, что на сей раз это были настоящие звезды, а не их имитация на потолке.
Фэй стояла в дверях, опираясь на косяк, и любовалась спящими детишками. Она поняла, что отныне с ними все будет в порядке. У них теперь был дом, сад, щенок. Надо сказать, они довольно ответственно относились к уходу за Наной. Скоро они пойдут в школу, где у них появятся новые друзья, занятия, впечатления, и это отвлечет их от излишних фантазий. Она вздохнула. Да, ее дети взрослеют.
С некоторой горечью она вспомнила слова Венди. Иногда люди, воспитывающие детей, относятся к ним слишком строго. Ненавязчивый контроль, побуждение к действиям вдохновляют ребенка, он учится летать и делать собственные открытия. Фэй поняла, что ей пора отпустить поводья. Ей так хотелось, чтобы, повзрослев, они превратились в зрелых, независимых людей. Она подумала, что завтра надо будет позволить Мэдди и Тому самим выбирать себе одежду.
Вдохновленная этим решением, Фэй вскоре уснула, но была разбужена громким хихиканьем, доносящимся из спальни детишек. Протерев глаза, она посмотрела на зеленые светящиеся стрелки часов и издала тяжелый вздох.
– Ночные бдения – это уже слишком, – проворчала она, нехотя вылезая из постели. – Дай им только палец, они всю руку отхватят. – Она пошла в направлении их комнаты, чтобы железной рукой навести порядок, но внезапно остановилась, с изумлением заметив маленький мерцающий огонек под дверью, появление которого сопровождалось очередным взрывом приглушенного смеха.
Что там затевают эти шалуны? – гадала еще не до конца проснувшаяся Фэй. Она распахнула дверь и осторожно заглянула в темную комнату. Мэдди и Том не шевелясь лежали на своих постелях, явно притворяясь спящими. Таинственный мерцающий огонек пропал. Она судорожно вспоминала разговор в пабе – там что-то говорили об огоньках… и феях. Что за ерунда! – одернула себя Фэй, отбрасывая эти дикие мысли. А все из-за этой глупой болтовни про Питера Пэна перед сном, из-за этого у детей разыгралось воображение.
– Немедленно прекратите безобразничать! Спокойной ночи, – произнесла она как можно более строгим голосом, не терпящим возражений.
– Спокойной ночи, мама.
Довольная тем, что наконец наступила тишина, она осторожно закрыла за собой дверь. Но прежде, чем раздался щелчок, она могла поклясться, что слышала слабый звон колокольчиков.
Они прекрасно провели время, совершая покупки в универмаге «Хэрродс». По своей природе Фэй отнюдь не была шопоголиком. Она никогда не понимала, в чем прелесть беготни от прилавка к прилавку, когда приходится примерять платья или брюки в тесной, плохо освещенной примерочной с ужасными зеркалами, в которых ваша кожа выглядит неестественно зеленой, а бедра необъятными. С детьми этот процесс становился еще сложнее, так как приходилось возиться с пуговицами и молниями, а дети в этот момент хныкали и жаловались.
Однако в тот день она почти что изменила свое отношение к походам по магазинам. На сей раз Фэй отнеслась к этому событию не как к тяжелой обязанности, а как к приятному развлечению. Она разрешила детям самим выбирать себе одежду. Просто определила сумму, которую можно потратить, а решение, что купить, они принимали сами. Для Мэдди и Тома это был настоящий праздник, и несмотря на то, что Фэй никогда бы не выбрала некоторые вещи, которые понравились им, она, к своему немалому удивлению, обнаружила, что ее дети отличаются хорошим вкусом и их предпочтения не так уж плохи.
Когда они наконец вернулись после похода в универмаг, на лицах всех членов семьи сияли улыбки, несмотря на затянутое тучами небо. На веранде они увидели Джека, который сидел, подбрасывая в руке футбольный мячик. Заметив детей, Нана заскулила и начала рваться с поводка.
– Что-то вы не спешили домой, – произнес Джек с явно недовольным видом. Его волнистые волосы намокли от моросившего дождика и прилипли к голове, словно тесный шлем.
– А в чем дело? – спросила Фэй, поднимая руки с пакетами. – Что, не с кем поиграть?
Джек бросил мячик Мэдди, которая его не поймала и побежала его поднимать.
– Совершенно верно, не с кем, – ответил он, поднимаясь и принимая покупки из рук Фэй. – Я-то думал, что мы сегодня утром пойдем в парк и покажем этим британцам, что настоящий футбольный мяч имеет овальную форму и обтянут коричневой свиной кожей, то есть вовсе не похож на столь любимое ими черно-белое круглое недоразумение. А вы куда-то исчезли, да и погода оставляет желать лучшего.
