Леонид Иванов - новые времена - новые заботы
— И сумеете использовать все помещения откормсовхоза? — спрашивает Павлов.
— Все займем, еще и не хватит, — уверяет Ершов. — Мы уже прикидывали. И поросят вырастим, сколько надо.
Пораздумав, Павлов пришел к выводу, что Ершов-то, пожалуй, прав, будут использованы все помещения, дешевле обойдется свинина. Подумалось: экспериментировать — так уж экспериментировать! Тем более что речь идет о том же Лабинском районе.
Павлов пригласил Несгибаемого, рассказал о просьбе Ершова.
— Согласен! — сразу сказал Несгибаемый.
Оставшись один, Павлов раздумывал над этим событием. Хорошо, когда люди сами вносят дельные предложения, добровольно, так сказать, взваливают на свои плечи дополнительный груз ради общего дела. Таких людей Павлов любил!
11
В этот теплый, солнечный день и настроение у Павлова было солнечным. Вчера побывал в двух районах центральной зоны края, сегодня добрался до «своего» Дронкинского района. Много лет работал он в этом районе, все ему здесь знакомо — и поля, и поселки, и люди. Было приятно, что здесь относятся к нему как к своему, всегда прямо высказывают то, что думают, критикуют за упущения.
Павлов всматривался в окружающие поля. Урожай явно лучше прошлогоднего. Нельзя сказать, что лето нынче благоприятное для хлебов. Были суховеи, даже пыльные бури прошлись по югу, а дожди лишь в норме. Но заметно изменился вид полей. Не так еще давно они не отличались большим разнообразием: пшеница, кукуруза… Все засеяно, ни клочка черной земли в летнюю пору. И тогда это считалось самым лучшим способом использования матушки земли. Теперь все иначе. Часто попадаются черные, хорошо обработанные квадраты полей — это чистые пары. Впервые в этом году они получили права гражданства в полном объеме, как это и предусматривалось севооборотами.
А как часто встречаются массивы овса! И что-то почти совсем не видно бывшей «королевы» — кукурузы.
Да, многое изменилось даже только в этом году: площадь под кукурузой сократилась в два раза. Убавилась бы и больше, но нечем было заменить. А в экспериментальном Дронкинском районе кукурузой засеяли чуть больше тысячи гектаров. Это Павлов знал по сводкам. Весной он звонил Соколову, попросил его на одном поле отбить делянки с набором всех возделываемых культур на силос. Иван Иванович недавно звонил, торопил Павлова посмотреть эти опыты «в натуре», так как приближается уборка.
А вот и очередное поле овса, просторное, гектаров на четыреста. Наверняка тут намечался посев кукурузы, уж очень буйно разросся овес на хорошей земле-то… Павлов просит Петровича остановиться, выходит к полю.
Вспомнил, как им пришлось уже «мудрить» с овсами. В Москве заметили по сводкам, что этой культурой в крае засеяно сверх плана почти 200 тысяч гектаров, звонят: осенью надо побольше закупить овса, многие районы страны нуждаются в нем. Словом, опасения Никанорова оказались пророческими. Вот и пришлось схитрить: Сергеев подготовил объяснительную записку, в которой говорилось, что этот овес якобы подсевался по кукурузным полям ради увеличения сборов зеленой массы, — и посевы эти отнесены к разряду силосных культур…
Овес хорош. Зеленоват еще, но можно определить урожай — центнеров по двадцати. По укоренившейся в последние месяцы привычке Павлов начинает подсчет кормовых единиц. 20 центнеров зерна — это 2 тысячи полноценных единиц, и солома даст не менее 500. Значит, 2500 единиц. А кукуруза в прошлом году дала здесь по 105 центнеров массы, — значит, в силосе из нее было около 900 единиц бедного по белку корма. Выгода от замены кукурузы овсом очевидна.
Машина Павлова катит по узкой полевой дороге. Впереди два силосных комбайна, три грузовика. Подъехали к ним.
Убирали подсолнечник на силос. А на освободившемся конце поля работал трактор с плугом.
Павлов побеседовал с комбайнером, молодым механизатором, лет двадцати пяти. Тот оказался словоохотливым. Сказал, что Павлова давно знает, когда еще мальчишкой в школу бегал… Павлов спросил, как он смотрит на замену кукурузы подсолнечником.
— Тут выгод много, — охотно ответил комбайнер. — Кукурузу-то всегда убирали вместе с хлебом, и грузовиков не хватало, потому — выработка низкая. А тут благодать. Видите, запасной грузовик стоит, время-то такое, когда транспорт свободный. Сейчас подсолнух-то смахнем — и в траншею в лучшем виде. И другое возьмите… Видите — землю-то пашут! До уборки хлебов поле готово будет к посеву, значит, с остальной зябью легче будет справиться.
— А не теряем ли мы на урожае? — Павлов задал этот вопрос таким тоном, словно хотел подчеркнуть, что он за кукурузу.
Комбайнер, как видно, уловил эту нотку.
— Тут не нам судить, товарищ Павлов. Но только и простым глазом видно, что урожаю массы сильно помогают овес и вика. Говорят, и качество такого корма не сравнишь с кукурузой. А урожай вчера, например, получился восемнадцать тонн с гектара.
Павлов опять машинально переводит это на кормовые единицы. Но тут же плюсует, что не выразишь в единицах: прибавка урожая за счет ранней зяби, разрядка в предстоящей хлебоуборке.
Проезжая лугами, Павлов наблюдал за работой фрез на сенокосном участке, где высились скирды сена. В другом месте пахали бросовые солонцы. Агрономы предложили в этом году обработать их безотвальными орудиями, как пары, и весной засеять овсом.
И вот показалась усадьба колхоза «Сибиряк». Сколько раз Павлов бывал здесь! Сколько хороших мыслей и добрых советов увозил он отсюда! Сколько упреков выслушивал от Соколова… Недаром он считает Ивана Ивановича учителем жизни. И если Варвара Петровна и несколько других семей были барометром Павлова для оценки материального благополучия людей, то колхоз «Сибиряк» тоже стал барометром, но в ином плане: по нему Павлов выверял правильность многих решений, многих новинок.
Вроде бы шире стала центральная улица… Много новых домов, много пристроек к старым. Во многих местах стучат топоры, кое-где кроют шифером крыши. Жизнь кипит!
В конторе сказали, что Соколов ушел к силосным ямам.
Там его и нашел Павлов.
Иван Иванович, рослый, на вид тяжелый и рыхлый, шагнул навстречу Павлову, широко улыбнулся.
— Так уж и решил: если и завтра Андрей Михайлович не приедет, начну косить подсолнухи! — улыбнулся он, подавая пухлую руку.
— А я почувствовал это…
— Это хорошо, понимаешь. — Соколов оглядывал Павлова, будто впервые видел его. — Седеть стал, Андрей Михайлович…
И Павлов присматривался к Соколову. И с радостью отмечал: несмотря на приближающиеся семьдесят лет, председатель выглядит довольно бодро, настроение у него, как видно, хорошее.
Недалеко от того места, где остановилась машина Павлова, работал бульдозер: слышался скрежет железа, дробный стук трактора, который со щитом впереди вгрызался в землю.
— Новую траншею готовим, понимаешь, — заметил Соколов. — Здесь хотим заложить страховой фонд силоса. Это согласно решению. Никогда не доводилось в страховой закладывать, а теперь вот… — Он развел руками.
— Недоволен, что ли, Иван Иванович?
— Не в том дело, — отмахнулся своей пухлой рукой Соколов. — Решение правильное, давно бы надо нашего брата приучить насчет этого фонда, а то живем одним днем.
— Как нынче с кормами вообще-то?
— Пока нормально, понимаешь. Сена побольше прошлого года, вот только подрезали нас с многолетними травами. Выполнили мы наше решение, почти все посевы на семена оставили, а сена-то хорошего мало будет.
— Компенсируем, Иван Иванович! — горячо заговорил Павлов. — Хочешь — сеном, хочешь — комбикормами.
— Сено-то луговое привезут? Вот в чем наша печаль. Ну, да для общего дела ладно, — махнул Соколов рукой. — В деньгах много выиграем, дадите комбикормов — выкупим.
Павлов поинтересовался, как колхоз помогает колхозникам кормами для их скота.
— Больше-то делаем, как у Григорьева. Так решили. По тонне сена дали накосить каждой семье, дадим соломы на заработанные рубли. Ну, и сами колхозники решили, что надо из общих фондов давать зерно.
— Всем поровну?
— Нет, уравниловки не будет. Решили так — на заработанный рубль выдавать пятьсот граммов зерна, как бесплатное приложение, понимаешь. Я хотел за плату, но колхозники настояли. Везде, говорят, и в отстающих тоже, платят колхозникам гарантию: заработки, выходит, уравнялись, передовым никаких привилегий. Так пусть хоть зерно будет добавкой. Пришлось уважить.
Когда поехали в поля, Соколов сказал:
— Правильное, Андрей Михайлович, решение насчет силоса. Шибко много, понимаешь, ни к чему его, только тяжесть для доярок и наклад для хозяйства. В нашем районе большую часть силоса закладывали, понимаешь, прямо поверх земли, как это называется — курганный способ. Силос-то при таком способе на треть сгнивает, а его весь списывают на коров, будто съели его.
