Желтый ценник - Шавалиева Сания
Целую неделю носились по городу, пытаясь найти другие варианты. Пять раз возвращались к Марату, долго и муторно топтались по бетонному полу, расколотому глубокими трещинами неправильной заливки, спорили так, что звонко дребезжало тонкое стекло в гнилой раме.
Марат, похоже, не обращал внимания на разговоры, поддерживал нейтралитет и смотрел не подпитывающим энергией взглядом. Казалось, ему скорее хотелось остаться одному и навсегда забыть эту странную парочку, неожиданно возомнившую себя цеховиками. В Асе он видел нервозную истеричку, двигающуюся суматошным нейроном в этом мире, сразу дал ей никнейм «Не баба – кобра», словно собирался общаться с ней на страницах соцсетей. Но улыбка красивая – счастливая, искренняя. «Наверное, долго перед зеркалом тренировалась, знала, как правильно управлять мужем, видно, как от ее улыбки он сразу тает, перестает спорить и соглашается. Как он может с ней жить, как он вообще на ней женился?»
Марат тронул стекло, с края образовалась щель. Надо поменять, зимой будет сквозить.
Ася последние лет десять пыталась посмотреть фильм «День сурка». Раз восемь начинала и засыпала неизменно в одном и том же месте. Она уже знала весь сюжет. Руслан, посмеиваясь, раз за разом пересказывал и примерно через полгода уговаривал посмотреть снова. Ася крепилась, пила кофе, ей нравился главный герой – милый, открытый, откровенный и при этом очень умный, веселый, с волшебной чудинкой. Герой к концу фильма кардинально менялся, но Ася этого момента не видала, точно так же не замечала изменений в себе. Из нее испарилась трогательная девочка с необычайным восторгом от жизни, а на смену появилась расчетливая, умная тетка с рублевым счетчиком в глазах. Она не собиралась быть такой, но такою стала. От романтизма ее излечили девяностые. Она познавала мир, подчинялась его четким реалиям, и ее доброту вытеснили умение логически мыслить и душевный авантюризм. День заднем вырабатывала в себе предпринимательские качества, без которых тебя бы схавали другие пираньи или акулы. От акул можно было как-то сбежать или спрятаться, а пираньи были страшнее: мелкие, незаметные, нападали толпой, болезненно откусывали, отщипывали, гнали до смерти. Но это издержки производства. Главное – остаться человеком: «От твоего хорошо никому не должно быть плохо». Работай, трудись, богатей, но без обмана, хитрости, подлости. По своему опыту знала, что выживали именно такие.
Ася неожиданно во взгляде Марата поймала презрение, ухмылку. Первый раз удивилась, потом перестала придавать этому значение. «И не надо травить меня своим взглядом, будто я обладаю всеми признаками неполноценности. Да, может, я для тебя и некрасивая, сама знаю, но меня это не пугает. Хотя могу постараться, сделать приветливое лицо, соблазняющее выражение, но зачем? У меня есть замечательный муж».
Все дальнейшие диалоги с Маратом превратились в отстой.
Первый раз Ася сорвалась, когда Марат включил в стоимость аренды установку лестницы. Потом он повысил плату за электричество. Замена стекла в цехе, дополнительная проливка бетона пола также легла на их плечи. Ася возмущалась, Марат щурился и открыто жалел Руслана, жестом согнутой руки показывая «кобру». Пару раз Ася уже готова была уйти от Марата, но чем чаще она об этом думала, тем больше становилось покупателей. Постепенно поток стал увеличиваться. Сначала во время обеденного перерыва прибегали работники молокозавода, потом пошел народ с продуктовой базы «Закамье». Продажи росли, товара не хватало и Руслан с Асей все реже поднимали вопрос с цехом. Особенно не хватало денег, потому что накопления были пущены на покупку оборудования. Руслан уже открыто жалел, что послушался «кобру» и ввязался в эту авантюру. С другой стороны, если бы не желание открыть цех, они бы не пришли сюда и параллельно цеху не открыли маленький магазинчик, где они планировали реализовывать готовую продукцию.
Скорехонько Марат свою базу «ФХ» переименовал. Над воротами в неоновых лучах солнца крупными буквами светилось название: оптовая база промышленных товаров «Заречье». Чудесным образом по городу и окрестностям распространился слух, что на базе «Заречье» открылся цех по производству носков.
Параллельно с запуском цеха Ася стала развивать магазин. Пока немного товара завезла с Чебоксарской трикотажной фабрики. На удивление, он быстро разошелся. Съездила еще и еще раз, постепенно это превратилось в рутину. Подтянулись оптовики из соседних городов и деревень. Сначала товар возили на легковой машине, потом арендовали «газель», через год Ася завозила носки фурами.
На запуск цеха у Аси не оставалось ни сил, ни желания.
И тут какая-то волшебная сила подтолкнула к ним Алексея, схожего с Карлсоном. Заложив руки за спину, он осторожно ходил по торговому залу, долго и нудно присматривался к разложенным и развешанным носкам, некоторые даже нюхал, мял пальцами, просматривал на просвет.
– Помочь? – вышла Ася в зал.
– Это ваши носки?
Довольно странный вопрос. «Какая разница, чьи носки: надо – покупай, не надо – гуляй», – подумала Ася.
– Кто производитель? – уточнил Алексей.
Теперь вопрос правильный.
– Чебоксарские, китайские, турецкие, бишкекские.
– А ваши?
– В смысле? – вновь растерялась Ася.
– Говорят, вы производите носки.
– Пока нет. – Ася сразу потеряла интерес к этому человеку и вернулась за компьютер.
Алексей стал приходить каждый день: иногда просто здоровался и пропадал, порою топтался в зале часами, ничего не покупал, разговаривал с покупателями, то хвалил товар, то интересовался чужим мнением. Поначалу поведение Алексея казалось странным. Она уже перестала уделять ему внимание и смотрела на него без былого дружелюбия, как бы спрашивая: «Ну и что тебе надо? Когда ты уйдешь?»
– Знаете, – однажды выдал Алексей, – я ведь тоже закупил станки и собираюсь запустить цех.
«Ах вот в чем дело!»
Ася каждый день ожидала чего-то подобного. Ну не больной же он на самом деле, чтобы бессмысленно торчать здесь и откровенно ее раздражать.
– Я вот тут подумал: а что, если нам с вами объединиться. Я запускаю цех, а вы налаживаете сбыт. Я смотрю, у вас замечательно получается.
– Хорошая идея, только у нас тоже есть станки.
– Знаю, видел в окошко ваш цех. – И Алексей даже назвал серийные номера станков и их модификацию.
Ася удивилась его внимательности и осведомленности.
– Но у вас нет наладчиков. Я прав?
Он прав. Они поднимали и оборудовали цех именно до того момента, когда понадобился наладчик. Они закупали станки у известной московской фабрики, и директор радушно обещал направить наладчиков для запуска оборудования и заодно обучить пару ребят на месте. Ради такого многообещающего сотрудничества Ася даже немного переплатила директору и была уверена, что поступила разумно. Но вскоре все изменилось, сработала неведомая катапульта – и директор пропал, на телефонные звонки не отвечал, отгородился сварливой секретаршей. Ася удивилась такой перемене, звонила, надеялась, приписывала директору неотложные дела, пока однажды не разговорилась с одним из рабочих. Он сам подсел к ней на скамейку около фабрики, весь седой, с глазами, переполненными горем и тоской.
– Все ходишь и ходишь, – по-отцовски грустно удивил он Асю, – я тебе вот что хочу сказать, станки твои – дрянь. Да, ты вроде купила хорошие и тебе показали, как они работают. Но, девонька, прости меня. Я по приказу директора сам лично поменял рабочие детали на металлолом. И иголки тебе всучил некондиционные.
Ася вспомнила: пока Руслан распоряжался погрузкой станков, к ней подошел человек в синей спецовке, предложил купить запасные иголки.
– Украл? – тогда спросила она.
Рабочий изобразил на лице благородный гнев:
– Зарплату давали раньше то носками, то иголками. Носки продал, а иголки никому не нужны, вот – принес вам предложить. Отдаю недорого.
Ася заплатила за десять комплектов, сунула промасленные коробки под спинку сиденья КамАЗа и поругала себя. Все вроде предусмотрела: пряжу, утюги, резинки, этикетки и совсем забыла про иголки.
