Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия
Ах речной ветерок веет
И шепчутся и колеблются и ласкают гладят меня изумрудные щекочущие ветви ветви ветви…
О Господь!
О человече… о если тебя уж не ласкают не лелеют человеки
То у святой вечной матери-реки вечно алмазной Сиемы богоблаженной
Пусть обласкают усыпят тебя блаженно в речном вешнем ветре ивовые трепетные ветви ветви ветви…
Так любовь человеков переливается в любовь деревьев…
…Но я бреду в Фанские горы…
Глава II
БЛАЖЕННАЯ СТАРОСТЬ
…Сижу старый беззубый в заброшенном нагорном саду на нескошенной траве младой ярой под древним шахским тутовником-шелковицей
Тутовник весь обрезан для тутовых червейшелкопрядов а все же плодоносит
Ветви его обрезанные исполнены душистых терпких шелковистых ягод ягод ягод
Ягоды похожи на шелковичных червей и вот черви поедают червивообразные ягоды… так подобное пожирает подобное… так злые человеки пожирают злых…
Птицы — индийские скворцы-майна клюют едят бархатистые медовые ягоды
Иногда они роняют ягоды в траву и я благодарно подбираю их
Иногда вешний майский горный ветер пахнущий диким горным укропом и чесноком и акацией и персидской сиренью набегает на тутовник — и переспелые текучие нежномедовые ягоды летят в руки мои
Ветер вешний — кормилец мой
Птицы — кормилицы мои…
А где возлюбленные мои человеки…
Нет их в заброшенном саду моем в заброшенной блаженной одинокой жизни моей…
Вот она одинокая старость когда только Бог беседует с тобой… и птицы… и тутовник древний… и бархатистые ягоды… и весенний ветер…
А разве мало этого?..
Ах древняя балхская шелковица кормилица моя
Ах вот оно — Древо Жизни моей… и Древо смерти…
О Господь мой!
Какая сладость в этом духмяном мятном блаженном ветре… в этих узорчатых ковровых птицах… в этих опадающих медовых крупитчатых ягодах…
О Господь какая неупиваемая благость
Иль тут уже веет неземной вечный Ветер Рая…
В небеса меня еще живого унося усыпляя ублажая забирая
…Но я бреду в Фанские горы… чтобы умереть и почуять вечный Ветер Рая… хотя бы издали… из ограды ада…
Поэты-грешники бредут в пустыни ада, лелея, воспевая в душе сады рая…
Истинно сказано, что самые райские песни поются в аду…
…Но я бреду в Фанские священные райские горы…
Глава III
ИСХОД
Я пришел в Фанские горы, чтобы умереть.
Врачи сказали что жить мне осталось несколько дней…
Я устал жить…
Я устал умирать…
Смерть погнала меня в горы…
Смерть — пастух неотвязный мой…
…И вот я бреду по весенним плывущим талым лазоревым веселым фанским горам, по травам, родникам, камням, скалам, арчам, отарам и прощаюсь с ними…
Господь лепил меня из этой весенней всхлипывающей первобытной фанской текучей глины…
И я хочу вернуться в нее…
Глина алчет вернуться в глину…
Кто помешает ей?..
Уж уже не я…
Я останавливаюсь у травяного родника — и пью воду древлюю, а босые ноги опускаю в донную щекочущую глину… глину опускаю в глину…
Радостно мне…
Первобытной радостью наполняются худые ноги мои — уже готовые ступить на неземную дорогу…
О Господь мой!..
Уже снежные загробные трупоеды-грифы-кумаи бродят надо мной…
Все ниже и ниже…
Уже смакуют они тело зороастрийское мое… слюна хищная каплет на меня тонким небесным дождем…
О Господь мой…
Но!..
Но птица бессмертной моей Души изойдет из тленного тела
И взойдет над Фанскими горами, над снежной вершиной Чимтарга, над бедными низкими утлыми грифами, капающими загробной слюной на меня…
Ах, как жаль, что я не увижу исход восход этой лучистой осиянной Птицы…
Ах, Господь, что ж эта Птица летит лишь над усопшими, а не над живыми…
О Боже…
И вот я все еще бреду босой глиняноногий по горам Фанским…
И вижу древний родник…
Глава IV
ДРЕВНИЙ РОДНИК
…Родник древний бьет струится выходит из-под древней скалы…
Библейская тишина…
Чудится что вот вот недавно рядом тут дышали брели отдыхали на лунных валунах Патриархи Цари и Сам Спаситель на белой ослице и пророк Мухаммад на верблюдице Косве
И пили из родника и вода еще колеблется от Перстов Их и Уст Их
Ах сладка вода после Патриархов Царей и Пророков
Темные священные рыбы вьются в водах алмазноцелительных, и я кормлю их лепешкой, и палыми урюками, и тутовыми ягодами…
Плещутся рыбы радостно… вьются… машут мне хвостами любовными…
Древность древляя забирает завораживает меня…
Но Пророк говорит: «…Люди праведности и чести будут последовательно покидать эту землю до тех пор, пока на ней не останется безликий и бесполезный люд — столь же бесполезный, сколь бесполезны шелуха ячменных зерен иль прогнившие финики, — и они будут абсолютно безразличны Аллаху…»
И вот пришли времена капитализма, времена лютой торговли, когда стали продавать даже детей и жен…
И у родника явился двуногий хозяин и он сошелся с шайтаном и возлюбил деньги — бумажки с ликами разных шайтанов
Только на деньгах, если долго глядеть, можно увидеть лик шайтана… портрет шайтана…
Но бедняк не может долго глядеть на деньги — у него нет их, а богач — может…
И потому богачи знают лик шайтана и шепчутся с ним, перебирая деньги…
И вот у родника грохочет шайтанская музыка африканских барабанов и американских гитар — музыка ада выбралась на землю на американской земле и вот победоносно бродит по миру соблазняя райские души человеков…
От этой музыки засыпают увядают оглушенные насмерть рыбы в роднике…
Нагие вавилонские пианицы-девы и мужи-пианицы совокупляются от пианства и похоти на берегу родника и омываются в заповедных водах…
Жарят мясо в казанах прямо у родника…
Омывают в святой воде сальные руки и губы… и орудья соитья…
Машины подъезжают прямо к воде и запах гари уморяет хрусталь вод алмазных убивая рыб стрекоз муравьев птиц сокровенных и пауков в их кружевах жемчужных…
О Господь Небесный!..
Ты видишь — тысячелетний родник погибает от варваров пианых как младенец в гахваре-люльке от мозолистых пальцев палача…
Родник тысячи лет бил струился из под святой скалы, и вот он уходит под камень, как чуткий зверь, которого вспугнули охотники…
Тысячи лет жил родник и поил питал исцелял человеков зверей птиц стрекоз пауков
И поил корни трав цветов и дерев
И вот он умирает… как умирали Пророки среди язычников слепцов…
О Боже! Я гляжу на родник усыхающий увядающий…
О Боже! не моя ль это бессмертная душа объятая смертной пьяной суетой…
Но я бреду от родника…
В гортани моей — хрустальная вода…
Ноги мои в святой родоначальной глине…
Окрест меня Фанские горы…
Зовут меня раствориться затеряться в первобытности, когда Творец еще не лепил человеков…
Тысячи козьих сладких талых тропинок ведут в пропасти небытия…
Айхххйа!..
Грифы-кумаи плывут надо мной…
Но тут я вижу стрекозу…
Глава V
СТРЕКОЗА
…Стрекоза трепещет недвижно над древним святым курчавым родником…
Что с ней?..
Стрекоза всегда тревожит мучает меня, потому что она похожа на Распятого…
Я подхожу к роднику и вижу, что стрекоза попала в паутину, и паук сладострастно ждет, когда она оттрепещет, и он обоймет, опустошит ее, как соблазнитель девственницу…
Картина эта с детства завораживала, мучила меня, как хищный смысл жизни, где один пиет другого и живет, питаясь чужой жизнью и смертью…
Я беру воду ледяную и лью на паутину, и рву, разрываю ее…
Тогда стрекоза бешено отлетает, спасенная от смертельных кружев-паутин…
День прошел не зря. Я спас трепетливую…
Всю жизнь я дружу со стрекозами… и они ищут меня, и льнут ко мне…
Трепет крыл их меня околдовывает, отуманивает, ублажает, успокаивает…
Как стихи Хафиза иль Саади… иль Пушкина и Есенина…
Но паук остался голодным, обделенным…
О Боже!.. жаль и его…
Господь! Творец!.. что творишь Ты?..
Где истина в мирозданье Твоем?..
Я — Стрекоза Твоя…
Я — паук Твой…
Я — человек Твой…
…Я бреду по Фанским горам… долго…
Уже весна стала летом…
Ейхххйе…
Глава VI
СМЕРТЬ
Ейхххйе…
…Я пришел в Фанские горы чтобы умереть остаться навсегда раствориться в водопадах жемчужносеребряных…
