Александр Беатов - Время дня: ночь
— Вот что, дружок! Ты серьёзно болен. И тебе необходимо лечиться! И лечиться немедленно. Придётся лечь в больницу! Придёшь завтра с матерью в районный психдиспансер, где я тоже принимаю больных.
— А как же работа? — внутренне ликуя и пряча от себя эту радость, спросил Сашка.
— О работе не волнуйся, — сказала врач. — Никому ничего не говори. Отправляйся сразу домой. В каком ты работаешь цехе?
— В "Седьмом"…
— Кто у тебя мастер?
— Выходцев.
Врач записала в Сашкиной карте номер цеха и фамилию мастера.
— Я всё сообщу кому следует, — пояснила она. — С сегодняшнего дня открою больничный лист. Теперь назови мне свой домашний адрес и телефон.
Саша продиктовал адрес и телефон, которые психиатр записала на лицевой стороне его медкарты.
— Если ты завтра не придёшь, то мне придётся обращаться к твоему мастеру, чтобы он направил тебя ко мне. Я думаю, тебе бы этого не хотелось… Так? — врачиха испытующе посмотрела на Сашу.
И он почувствовал, будто какая-то паутина начинает медленно его обволакивать. Но ведь, он знал, что "дыма без огня не бывает", и готов был подчиниться диктуемым правилам…
— Так… — промямлил он, думая про себя: "Всё равно я выиграл игру!"
А врачиха ещё раз повторила, чтобы он отнёсся ко всему серьёзно и пришёл к ней на приём, потому что он болен, и его нужно лечить от его болезни.
Хотелось Сашке спросить, что это за такая у него болезнь, но побоялся таким образом проявить свою "суггестивность"…
Не веря ещё в свой успех, Сашка покинул здание "Здравпункта", прошёл по заводской улице, присел на скамье. Так, наверное, происходила энантиосемия слова "победа": одновременно и беда, и то, что приходило после беды: по-беда. В одном слове уживалось два противоположных смысла, схоластика "consistentia oppositorum" оказывалась неразрывно связанной с противоречиями жизненной реальности.
"Неужели так элементарно всё делается?" — думал Саша. — "А может, я, действительно, болен? Ведь не мог же я так просто провести опытного психиатра? Как теперь всё объяснить матери? Что предстоит дальше?" И он засмеялся…
Впрочем, его нервный смех продолжался недолго. Не зная, радоваться или печалиться, но чувствуя, тем не менее, удовлетворение от того, что добился своей цели, Сашка поспешил в цех, чтобы поделиться новостью с Игорем.
Игорь был невероятно удивлён, что у Саши всё получилось. Он молча и серьёзно выслушал его рассказ, забыв даже все шутки про дядю Колю, которые, как правило, присовокуплялись к любой истории, и, казалось, всерьёз призадумался. Ведь, Сашка, будто бы, выскальзывал из крепких лап зверя, который зацепил их обоих своими когтями. А он, Игорь, всё ещё оставался в опасности. И чтобы избежать её, нужно тоже было что-то предпринимать. И это являлось проблемой, нарушавшей беспечное существование, к которому он привык…
С деловой походкой ребята ходили по заводским улицам, и Сашка в подробностях пересказывал Игорю разговор с психиатром, поскольку и Игорь теперь уже был почти готов последовать по стопам своего товарища.
Незаметно для себя друзья забрели в незнакомый район Завода, где стоял высотный дом. Желая исследовать новое здание, в котором ещё никогда не были, они поднялись на лифте до последнего этажа, где увидели двери, с кодовыми замками. Украдкой, они пробрались на предчердачный этаж и обнаружили сложенные коробки, с люминисцентными лампами.
— Эк-ка, к-какия! — воскликнул Игорь с нарочито выразительной деревенской интонацией, начиная игру. — Кто ж их здеся стоко припас?!
— Неуж-то не знашь, хто! — поддержал дурачество Сашка, с радостью чувствуя, что психическая разрядка совсем ему не помешает.
— Никак — сам дядя Коля?!
— Нет, не сам!
— А хто же еш-шо?
— Евойный двойник! Вот хто! С тачкой ездит. Знашь такого?
— "Мнимый" что ли?
— Самый что ни на есть мнимый!
— И что ж энто он, на тачке их привёз сюды?
— На тачке засекли бы. Под телогрейкой пронёс. Целый месяц работал.
— Они ж длинные!
— А он в брючины их продел!
— А как же шёл?
— Он и не шёл. Его дядя Коля на тачке под покрывалом возил, будто скульптуру именитого рабочего. Мелом натёр — сошёл за гипсового…
— А зачем же ему столько труб?
— А затем, чтобы добывать из них гелий.
— Гелий! Эва! Хорошее имя: Гелий! А может быть не Гелий, а Амоний? Знашь такого? Тоже именитый рабочий Завода — по имени старик Амоний…
— Нет со стариком Амонием ни "Мнимый", ни дядя Коля дружбы не водят. Потому что он им ни к чему. У них у самих амония хватает. К тому же амоний — газ нелетучий. А вот гелий — другое дело! Наполнит "Мнимый" гелием воздушный шар и однажды улетит к едреней матери с родного Заводу.
— Куды это улетит?
— Туды… За границу. Откроет кодовые двери, стащит секретные чертежи и — был таков!
— А как же дядя Коля? Ведь он же ему помогал трубки таскать!
— А дядя Коля — робот. Ему и здеся хорошо, на родном Заводе. Потому как он тут всё равно что родился, и без Заводу ему никак жить нельзя. Умрёт от тоски — все микросхемы и вся проводка внутри пересохнут и сгорят…
— Хватит! — крикнул неожиданно Игорь, не желая продолжать игру. — Запорол!
— Так-то — Сашка достал сигареты. — А ты думал, что "Мнимый" хуже дяди Коли?
— Хватит! Долго!
Игорь как бы с наигранной усталостью опустился на ступеньку и тоже достал из кармана сигареты. Сашка зажёг спичку и дал ему прикурить.
Через минуту он спросил:
— А ты не боишься здесь курить?
— Ты думаешь, могут забрать? — забеспокоился Игорь.
— Забрать или забрить? Вот в чём вопрос!
— Какой ещё вопрос?
— Это из Шекспира. Ты, наверное, не читал "Гамлета".
— Нет, не читал…
— Был такой принц датский, Гамлетом звали. Так вот, он, перед тем, как решиться на "мокрое дело" и показать всем "кузькину мать", размышляя о жизни, сам себе сказал: "Быть иль не быть? Вот в чём вопрос." А ещё он сказал так: "Оборвалась связующих дней нить. Как мне обрывки вновь соединить?"
— Не пори! — Игорь докурил, при помощи указательного пальца выстрелил окурком в сторону склада люминисцентных труб.
— Гелий взорвётся — все труды "Мнимого" пойдут насмарку. — Саша поднялся, подошёл к коробкам, с лампами, открыл одну из них, стал вытаскивать трубки и ставить их на торец к стене.
— Зачем ты их выставляешь? — поинтересовался Игорь.
— Хочу посчитать, сколько "Мнимый" принесёт Заводу убытка.
Выставив штук двадцать трубок у стены и столько же разложив рядом, на полу, Саша с последней лампой подошёл к Игорю, всё ещё сидевшему на ступенях, о чём-то задумавшись.
— "Сидит Петька на рельсах"… — начал рассказывать старый анекдот Сашка. — "Подходит к нему Чапаев. Петька, говорит Василий Иванович, ты зачем Антенну-то изнасиловал? А теперь, Петька, говорит, давай, подвинься!"
Игорь закурил новую сигарету, продолжал молча сидеть спиной к складу ламп и смотреть на зарешётчатое лестничное окошко.
— Как в тюрьме! — процедил он, показывая дымящейся сигаретой на окно.
— А поди, хороши амонивые трубки? А? — Держа в руке люминисцентную лампу, Саша обошёл товарища вокруг, остановился на лестничной площадке перед тремя ступенями, на которых сидел Игорь.
— Хороши… — отозвался Игорь с усталым безразличием в голосе. — Только, не амонивые, а гелиевые. За такую ошибку дядя Коля тебе коленки перебьёт кайлом.
— А какой, хрен, теперь, разница? — ответил Сашка. — Не дадим "Мнимому" продать секреты родного Завода! А?!
С этими словами, неожиданно протянув гласный звук "А-а!.." и переведя его в громкий дикий вопль, Сашка размахнулся и со всей силы метнул трубку в батарею расставленных у стены. Раздался взрыв лопающих и разлетающихся на мелкие осколки люминисцентных ламп.
Игорь вскочил, закричал: "Амоний! Проклятый Завод!" — Бросился вниз по лестнице.
Сашка побежал за ним следом. К их счастью на другом этаже никого не оказалось, и после нажатия кнопки двери лифта сразу же открылись.
— Сейчас нас внизу повяжут! — сказал испуганно Игорь, нажимая кнопку, с цифрой "1", — На фига ж ты это сделал, псих?! Тебе-то уже всё равно! А что будет со мной?!
— Да, дядя Коля не простит! — съязвил Сашка.
Внизу было всё тихо. Ребята благополучно миновали охранника, проверившего у них пропуска.
— Если тебя потом вычислят, — сказал Сашка, — Вали всё на меня.
На улице попался человек, в костюме, с деловым видом шедший им навстречу и нёсший под мышкой какую-то документацию.
— Не подозревает, поди, что мы у него под самым носом сорвали страшнейшую акцию "Мнимого" по переправке за рубеж секретов родного Завода! — сказал Сашка.
Игорь не ответил. Он был на самом деле испуган.
Пройдя мимо длинного бетонного забора, друзья направились на свалку, убедились, что ничего нового туда не выбросили, пошли к цеху.
