В конце они оба умрут - Сильвера Адам

Интересно, если бы еще кто-нибудь в вагоне играл в «Попутчика», что бы они предсказали нам с Руфусом?

Руфус хлопает меня по плечу и, когда двери открываются, указывает на выход.

— Слушай, а это разве не та станция, на которой мы спонтанно купили абонементы в зал?

— М?

— Да, точно! Ты тогда хотел накачаться после того, как какой-то придурок толкнул тебя на концерте Bleachers, помнишь? — говорит Руфус, когда двери закрываются.

Я никогда не был на концерте Bleachers, но сразу понял правила игры.

— Ты перепутал, Руфус. Тот чувак толкнул меня на концерте группы Fun. А это станция, где мы с тобой набили тату.

— Точно. И татуировщик, Баркли…

— Бейкер, — исправляю я. — Помнишь? Татуировщик Бейкер, который бросил учебу в меде.

— Точня-ак. Мы застали его в хорошем настроении, и он предложил нам акцию «1+1». Я набил на предплечье велосипедную шину, — он хлопает себя по руке, — а ты?..

— А я — самца морского конька.

Руфус так растерян, что кажется, будто он сейчас попросит тайм-аут, чтобы понять, в одну и ту же игру мы играем или нет.

— Э-э… Напомни-ка мне, почему ты выбрал именно его?

— Мой папа очень любит самцов морских коньков. Он вырастил меня один, ты же помнишь? Поверить не могу, что ты забыл значение татуировки у меня на плече. Нет, на запястье. На запястье, точно. Так круче.

— Поверить не могу, что ты забыл, где у тебя татуировка.

Когда мы подъезжаем к следующей станции, Руфус перебрасывает нас в будущее:

— А вот здесь я обычно выхожу, когда иду на работу. По крайней мере, если я в офисе, а не где-нибудь на курорте, куда меня то и дело отправляют за репортажем. Самое удивительное, что я работаю в здании, которое спроектировал и построил ты.

— Да, Руфус, какое удивление!

Я опускаю взгляд на то место, где должна быть набита моя татуировка с морским коньком.

В будущем Руфус — тревел-блогер, а я архитектор. У нас есть татуировки, которые мы набили вместе. Мы ходим на такое количество концертов, что Руфус не может удержать их все в голове. Я почти жалею, что у нас так разыгралась фантазия, потому что поддельные воспоминания о нашей дружбе восхитительны. Только представьте, каково это: пережить то, чего с вами никогда не происходило.

— Мы должны оставить тут свой след, — говорю я и встаю.

— Идем мочиться на пожарные гидранты?

Я кладу на сиденье купленную вслепую книжку.

— Не знаю, кто ее найдет. Но разве не прикольно знать, что она точно кому-то достанется, если мы ее здесь оставим?

— Еще как. Это место настоящего счастливчика, — говорит Руфус и встает.

Поезд останавливается и открывает двери. Должно быть в жизни что-то еще кроме будущего, которое мы рисуем в своем воображении. Не могу я просто мечтать о будущем. Я должен рискнуть и создать его.

— Я очень хочу кое-что сделать, — говорю я.

— Выходим, — отвечает Руфус с улыбкой.

Мы покидаем вагон, проскочив в закрывающиеся двери и едва не столкнувшись с двумя девушками, и идем прочь из метро.

ЗОИ ЛЭНДОН

14:57

Зои Лэндон позвонили из Отдела Смерти в 00:34, чтобы сообщить, что сегодня она умрет. Ей было одиноко, ведь она всего восемь дней назад переехала в Нью-Йорк и сегодня должна была начать учебу в Нью-Йоркском университете. Даже вещи свои еще не распаковала, не то что друзей не завела. Хорошо, что приложение «Последний друг» оказалось от нее всего в одном клике. Первое сообщение Зои написала парню по имени Матео, но он не ответил. Может, его уже нет. Может, он просто проигнорировал ее послание. А может, уже нашел Последнего друга.

Как это в конце концов сделала и сама Зои.

Зои и Габриэлла запрыгивают в вагон прямо перед тем, как закрываются двери, и в дверях сталкиваются с двумя парнями. Потом бегут к сиденью в уголке, но останавливаются, когда видят на нем предмет, обернутый в бумагу. Прямоугольный. Каждый раз, когда Зои заходит в метро, она видит повсюду объявления о том, что необходимо сообщать работникам метрополитена о подозрительных предметах. И вот она видит подозрительный предмет.

— Дело плохо, — говорит Зои. — Тебе лучше выйти на следующей остановке.

Габриэлла, которая ничего не боится, потому что сегодня предупреждения не получала, берет предмет в руки.

Зои вздрагивает.

— Это книжка, — говорит Габриэлла. — А! Так еще и книжка-сюрприз! — Она садится и рассматривает картинку с убегающим преступником. — Офигенный арт.

Зои присаживается рядом с ней. Рисунок кажется ей миленьким, да и только, но из уважения она не спорит с Габриэллой.

— Моя очередь делиться с тобой секретом, — говорит Габриэлла. — Если хочешь.

Зои сегодня рассказала Габриэлле все свои секреты до одного. Те, которые они с подружками детства клялись на мизинчике не раскрывать ни единой живой душе. Душераздирающие тайны, которые она всегда держала при себе, потому что говорить о них вслух было слишком тяжело. Вместе девушки смеялись и плакали, как будто всю жизнь были лучшими подругами.

— Я унесу твой секрет в могилу, — говорит Зои. Ей не смешно, Габриэлла тоже не смеется, а сжимает руку новой подруги, чтобы дать ей понять, что все будет хорошо. Обещание, не основанное ни на чем кроме интуиции. И к черту доказательства существования загробной жизни.

— Это не то чтобы большой секрет, но я Бэтмен… Бэтмен граффити-мира Манхэттена, — говорит Габриэлла.

— О, ты на секунду меня заинтриговала, Бэтмен… граффити-мира Манхэттена, — отвечает Зои.

— Моя специализация — граффити-реклама приложения «Последний друг». Где-то я оставляю рисунки маркерами, например на меню или на постерах в поездах, но граффити — моя настоящая любовь. В рисунках я делаю отсылки на каждого Последнего друга, с которым познакомилась. Везде, где могу. За последнюю неделю я изрисовала прикольными силуэтами из заставки приложения стены у «Макдональдса», возле двух больниц и у лавки с супом навынос. Надеюсь, приложением будет пользоваться больше народу. — Габриэлла стучит пальцами по обложке книги. Сначала Зои думала, что цветная каемка вокруг ее ногтей — это остатки неудачного маникюра, но теперь она знает правду. — Короче. Я люблю рисовать и обязательно украшу твоим именем какой-нибудь почтовый ящик или типа того.

— Может, где-нибудь в районе Бродвея? Мое имя никогда не окажется в свете софитов, но все же будет где-то там, неподалеку, — говорит Зои. И обдумывает свою просьбу, рисуя картинки в воображении. Ее сердце переполнено чувствами и в то же время опустошено.

Пассажиры поднимают головы от своих газет и мобильных игр и смотрят на Зои. На одних лицах читается безразличие, на других — жалость. В глазах чернокожей женщины с великолепным афро читается неподдельная печаль.

— Очень жаль, что вас не станет, — говорит женщина.

— Спасибо, — отвечает Зои.

Женщина снова утыкается в свой телефон.

Зои подвигается ближе к Габриэлле.

— Кажется, я поставила нас в неловкое положение, — замечает она, понизив голос.

— Говори открыто, пока можешь, — произносит Габриэлла.

— Давай посмотрим, что это за книга, — предлагает Зои. Ей любопытно. — Открывай.

Но Габриэлла протягивает книгу Зои.

— Сама открывай. Это твой…

— Сегодня у меня Последний день, а не день рождения, — усмехается Зои. — Подарок мне не нужен, и я уж точно не планирую читать книжки в ближайшие… — Зои смотрит на часы, и у нее кружится голова. Жить ей осталось максимум девять часов, а читает она очень медленно. — Считай, что этот оставленный кем-то подарок — это мой подарок тебе. Благодарность за то, что ты мой Последний друг.

Женщина напротив них поднимает голову и вскидывает брови.

— Простите, что влезаю, но мне чрезвычайно радостно слышать, что вы Последние друзья. Как хорошо, что вы нашли близкого человека в свой Последний день. — Она указывает на Габриэллу. — А вы помогаете ей прожить дни на полную. Это прекрасно.