Маргарита Хемлин - Клоцвог
Выгребла во двор старье-шматье. Табуретки, тумбочки-столы ломала голыми руками. Что смогла — свалила горой.
Холодно. На небе звезды. И небо синее-синее. Глубокое-глубокое.
Подожгла газету и сунула внутрь этой горы.
Враз заполыхало.
Долго горело.
Соседи понабежали смотреть — испугались пожара. Нет, говорю, кому пожар, а вам не пожар. Спасибо вам за все! Не бойтесь. Не пожар.
Смотрю на огонь, на искры и шепчу, как молюсь:
— Вот тебе партизанский костер, Гилечка; вот тебе твой свет, Натанчик; вот как горит, на все двадцать пять градусов мороза горит, на весь Остер горит.
Соседи подумали, что меня опасно оставлять одну. Начали уговаривать идти в хату. Говорили, что сами затушат костер. Землей притрусят. А какая земля, если промерзло на два метра вглубь?
Словом, тушили без меня.
Дальше в моей жизни не произошло ничего.
Элла, конечно, выросла. Она не тут.
Марика я, конечно, пережила.
Мишу так больше и не видела — сорок лет. Срок большой. Но не для материнского сердца.
Сопоставляя прошлое и будущее, не могу не сказать: хотелось бы кое-что исправить.
Когда окажусь там, где мама, Гиля, Фима, Блюма, Натан и многие другие, — я так и сделаю. Но пусть и они.
И они тоже.
Примечания
1
За жизнь! (Идиш.)
2
Мезуза (др. евр.) — футляр (коробочка) с молитвой внутри: охраняет дом и его обитателей.