Олег Рой - Сценарий собственных ошибок
– Игоряха, а тебе не хватит? – заботливо спросил на поминках Володя.
– Не бойся, не вырублюсь, – с непривычной развязностью бросил ему Игорь, вливая в себя новую порцию спиртного.
До того, чтобы вырубиться, и в самом деле было далеко. Голова от алкоголя только делалась яснее, все становилось видно, как сквозь десятикратно увеличивающую лупу. По крайней мере, так казалось Игорю… Он видел, что на него косятся, только в отличие от Володи не смеют сделать замечание. Ну и пусть! Так вам и надо, чистоплюи! Игорь Гаренков будет пить, сколько ему вздумается. Если бы вы пережили то, что произошло с ним, вы бы, наверное, вообще попали в психушку. А он всего лишь пытается прийти в норму на похоронах друга!
Эти похороны – заноза у Игоря в сердце. Правы, конечно, правы те, которые шепчутся, что два друга, молодые и полные сил, ушедшие один за другим – это подозрительно. Правда, подозревают, как всегда, не то, что есть на самом деле. Только теперь, под воздействием спиртного, Игорь набирался смелости, чтобы признаться самому себе: на них объявлена охота. Кто-то невидимый, но могущественный объединил пятерых друзей сложной многоходовой комбинацией, чтобы загнать каждого в свою ловушку. Первым этапом этой комбинации был сайт Сценариста, на который наткнулся Сашка. Вторым – самоубийство Андрея, посмотревшего (теперь Игорь полностью в этом уверен) фильм о самом себе. Третьим звеном цепи стала поездка Игоря в Швейцарию. Четвертым – Миша… С ним совсем все непонятно. Просто несчастный случай? Игорь пока не способен разобраться, что к чему, зато одно он четко понял: диск в черной пластмассовой коробочке – это мина замедленного действия. Лучше не смотреть его. Выбросить, сжечь, любым способом уничтожить. Только не смотреть…
Но, с другой стороны, разве предвидение будущего несет в себе одни только недостатки? А достоинства? Их ведь еще Игорь не пробовал поставить себе на пользу! Ну допустим, Генрих Иванович сказал, что будущее невозможно изменить – но ведь он, хитрый злыдень, допустил промашку. Если бы Игорь своевременно посмотрел сцену, в которой Володя сообщает о том, как погиб Миша, то сразу же позвонил бы другу: «Слушай, Миха, в последний раз, когда я у тебя был, мне что-то твой балкон не понравился. Прутья на нем какие-то ржавые. Я попытался на них опереться, а они затрещали. Так что ты, пожалуйста, сделай на балконе ремонт. А до тех пор, пока мастера не закончат с ремонтом, на балкончик-то, пожалуйста, не выходи, скользко сейчас…» Прислушался бы Миша к предупреждению? Пожалуй, прислушался бы: всегда отличался осторожностью.
Так что довольно сентиментальничать! В руках Игоря находится суперсовременное оружие, которое должно ему помочь защитить себя и друзей. Вместо того чтобы распускать нюни и трястись от страха, он обязан набраться сил и досмотреть фильм до конца. Возможно, в нем имеются и другие лазейки, пользуясь которыми Игорь сумеет обмануть смерть. Не навсегда – этого не удавалось даже героям греческих мифов – но, по крайней мере, пока он и Володя не доживут до таких лет, когда умирать им станет спокойно и не так уж обидно.
Вернувшись с поминок, Игорь, не переодевшись, бросился к телевизору; трясущимися от нетерпения (а также от количества выпитого) пальцами нажал на пульт, проматывая диск вперед от сцены похорон Миши. Поминки смотреть не захотел. Хватило и в жизни!
Ну вот, кажется, отмотал достаточно… Теперь – смотреть! И Игорь привычно напрягся, готовый к тому, что диск ошарашит его чем-то неожиданным как минимум… и пугающим как максимум…
Но такого не ожидал даже он! На экране возник низкий, но просторный зал. Окна, замазанные белой краской до половины, вделанная в стену раковина. Мраморные столы, на которых вытянулись обнаженные тела. Игорю никогда не приходилось бывать в таких местах, но он сразу догадался: это – морг. Только в морге могут лежать так неподвижно голые люди рядом – мужчины и женщины… Какой уродливый этот толстяк, крайний справа! А вон та красивая молоденькая брюнетка, вся в крови – как жаль! – на Алинку смахивает. Возле нее лежит смуглая старуха с орлиным носом и седыми курчавыми лохмами, должно быть, цыганка. Ну, старуха – куда ни шло, в таком возрасте пора бы уж ласты склеить, а молодая от чего умерла?
Точно выполняя его запрос, камера отошла от общей панорамы зала мертвецов. Описав полукруг, она рывком приблизилась к красавице-брюнетке. Игорь отчетливо видел теперь потеки крови, исчертившие совсем юное, тоненькое, но уже развитое тело. Видел волосы на виске, обнажившие у корней свою природную русость…
Русые, точь-в-точь как у него…
И серебряную длинную серьгу в виде скрипичного ключа…
И родимое пятно-земляничку впереди нежного уха, которое он так любил целовать с того самого дня, когда привез из роддома теплый сверточек…
Невыносимое видение держалось меньше минуты. Руки патологоанатома с татуировкой в виде солнца на кисти закрыли тело простыней.
– Мать твою! – вырвалось у Игоря. Он подскочил с дивана, уронив пульт на пол. – Как же так? Алинку за что?! – кричал он кому-то невидимому, кого, попадись он сейчас, убил бы на месте. – Меня давай! Меня, Вовку, Инку – кого хочешь! Только не Алинку! Не трожь Алинку!
Подняв с придиванного коврика пульт, Игорь попытался просмотреть все то, что предшествовало гибели дочери, но у него ничего не получилось. Ни с того ни с сего идеально работавший до сих пор диск начал сбоить. После сцены поминок, где Игорь упорно опустошал рюмку за рюмкой с красным осовелым лицом, на экране тянулись сплошные помехи. А дальше – опять тот самый морг…
Обезумевший, потерявший ориентацию в пространстве, Игорь с трудом нащупал свой мобильник. С застилаемым слезами взглядом набрал номер дочери. Каждый гудок, пока Алина не взяла трубку, ввинчивался ему в сердце железным штырем.
– Алло, папка? – бодро защебетала в трубку Алина. На заднем плане слышалась музыка.
– Алиненок, ну наконец-то! С тобой все в порядке?
– Все отлично! – засмеялась дочь. – Жизнь прекрасна и удивительна! А в чем дело?
– Ты где сейчас? Не дома?
– Нет, я у Наташи, я тебе о ней рассказывала…
– Алина, я тебя очень прошу: отнесись серьезно к моим словам.
– Пап, если это что-то серьезное, давай отложим! У нас тут небольшая пати, друзья, ну ты понимаешь…
– Алина, это очень, очень серьезно. Я прошу тебя в ближайшее время быть осторожнее. Понимаешь? Осторожнее! Никаких сомнительных компаний! Эти друзья, которые сейчас с тобой, – ты их давно знаешь?
– Пап, ты чего, тут все свои…
– Ну ладно, только не засиживайся до ночи, слышишь! И не садись в машины ко всяким подозрительным типам! Может, прислать Максима с автомобилем? Ты только скажи, куда!
– Не надо, пап. Тут есть, кому меня отвезти.
– А ты в этом человеке уверена?
– Пап, да что с тобой случилось? – В голосе Алины проскользнуло раздражение, характерное для подростков, когда с ними обращаются, как с детьми.
Если бы он только мог сказать ей, что случилось!
– Понимаешь, Алина, я не могу тебе сейчас всего объяснить, но… будем считать, что у меня предчувствие. Очень нехорошее предчувствие. Я не знаю, откуда тебе грозит опасность, просто… просто грозит…
– Ну вот, папка! Столько раз смеялся над моими готическими штучками-дрючками, а теперь сам ведешь себя как самый суеверный гот. Когда это у тебя были предчувствия? В жизни не поверю, чтобы ты их боялся!
– Не хочешь – не верь. Просто будь осторожна.
– Я всегда осторожна. Я не перехожу улицу на красный свет. Я никогда не сажусь в машины к подозрительным типам и вообще предпочитаю метро. Даю честное-пречестное слово хорошо себя вести и дальше. Ну как, я тебя успокоила?
Встревоженному отцу было предельно ясно, что Алина восприняла его опасения с насмешкой. Наверняка после разрыва связи скажет своим подружкам что-то вроде: «Ну и странные типы эти предки! Трясутся над нами так, будто мы лемминги, обожающие прыгать с обрыва». И подружки ее поддержат: «Не обращай на них внимания, все они шизанутые…»
Игорь, преодолевая неприязнь, решил позвонить бывшей жене.
* * *Инна уже приехала с работы и пользовалась отсутствием дочери, чтобы покайфовать перед телевизором. Когда дом перестал принадлежать Игорю, отсюда исчезли его охранники, и, с точки зрения Инны, это сделало ее место жительства более уютным. Наверное, кого-то испугало бы проживание за городом безо всякой охраны, но Инна – смелая женщина. Ей с Алиной достаточно и собаки. В июле умерла старая Чучка – этот живой тотем семейной жизни Гаренковых словно бы не пережил разрыва хозяев; но в сентябре, вместе с переходом на новую работу, Инна снова завела щенка. Сейчас голенастый Буран, которому было еще расти и расти до полноценной овчарки, отлично лаял и проявлял все задатки сторожевого пса… Едва придя с работы, Инна выгребла ему в миску собачьи консервы. Он моментально их слопал и теперь положил голову на колени хозяйке, шевеля светлыми бровями, под которыми круглились карие глаза. Он требовал общения.
