Виталий Павлов - Герцеговина Флор
В толпе тут же возник спор. Одни поддержали мужика, другие хвалили кривоногого Ваньку — младшего из семьи Соловьевых. Причем первые утверждали, что в третьей попытке Ванька обязательно потеряет свои штаны. Штаны с Ваньки действительно упали, когда он, свистнув в третий раз, выдохнул из себя весь воздух. Публика веселилась от души. Ванька скатился со сцены, на ходу подтягивая штаны, а рабочие сцены в спецовках бросились развешивать по местам упавшие плоды, нахлобучивать шлемы и боярские шапки. Когда все было готово, на сцене появился Брательник. Он тоже был невысок ростом, так же кривоног, раскос, но налитые мышцы недвусмысленно читались под его рубашкой. С этого штаны явно не упадут ни при каких условиях. Туча повисла над Ратным полем. В воздухе запахло грозой. Брательник набрал в легкие побольше воздуха, обвел толпу безумным взглядом и засвистал…
Что тут началось! Полетели лепестки, посыпались яблоки и груши, полетели меховые шапки и богатырские шлемы, пригнулась толпа. Но было поздно. Пронесшийся вихрь успел сорвать с голов платки, панамы и соломенные шляпы. Несколько париков закружилось и воздухе как пучки «перекати поле» в пустыне. Наконец свист смолк. Однако еще какое-то время все присутствующие, а вместе с ними и Сатера так и стояли, втянув головы в плечи. Потом поле взорвалось криками восторга. Спор был явно решен. На сцену взлетели пятеро молодых ребят с налитыми мышцами, которых и зависимости от страны обитания называют: «торпедами», «гориллами», «гоблинами», «быками», а то и просто «болтами». Фальшиво заиграл сельский духовой оркестр. «Болты» принялись качать победителя, а на сцену тем временем вскарабкался пожилой мужичок. Вечерний ветерок уносил на запад его слова, но Сатера видел через глазок видоискателя, как старичок вручил победителю какую-то дубинку, украшенную атласным бантом. Сатера обернулся, чтобы спросить соседа, что это такое, а тот, не дожидаясь вопроса, разъяснил:
- Палица самого Соловья! Того еще…
Доктор благодарно улыбнулся. Судя по всему, он был на правильном пути. Ведь первое, что обычно приходило на ум после упоминания имени Ильи Муромца, — Соловей-разбойник. Получалось так, что на этой поляне более половины присутствующих если не были его прямыми потомками, то могли бы многое о нем рассказать.
Через несколько секунд Сатера оказался возле сцены. Прорываться через толпу приходилось при помощи локтей и причитаний.
- Телевидение, телевидение! — говорил он, тыча в лицо камеру. — Последние известия, самые последние…
Видимо, в этих местах «Последние известия» народ уважал, а потому покорно расступался. Теперь Брательник с «болтами» был совсем близко, и их можно было спокойно запечатлеть на пленке. Парни явно радовались победе и с особым трепетом передавали из рук в руки дубинку. Ее натуральный вид действительно потряс видавшего виды доктора. То, что это была не современная подделка, он понял сразу. Века — отражались в зеркале естественной полировки ее рукояти. Такого глубокого блеска ни один лак дать не 'Мог. Ударная же часть дубины с множеством выщер- блин и следами запекшейся крови просто наводила ужас.
— Теперь нам сам Илюша, если бы он вздумал появиться, был бы не страшен, — сказал один из «болтов», играя дубиной.
- Главное, она сама в цель попадает, а потом в руку возвращается, — подхватил второй.
- Как бумеранг что ли? — спросил Сатера, выглянув из-за Камеры.
Вся компания уставилась на доктора, готовая пустить в ход и дубинку, и кулаки, которые по размеру только немного уступали ей.
- Пресса! — улыбнулся Сатера. — Последние новости! Это было потрясающе, поздравляю! А можно посмотреть приз?
Некоторое время Брательник и пятеро его друзей изучающе смотрели на чужака.
— Ты что, из телевизора? — наконец спросил Брательник.
Сатера улыбнулся еще шире и кивнул. Тогда победитель конкурса свистунов нехотя протянул доктору дубину. Сердце Сатеры замерло. Сколько удивительных исторических вещей ему уже приходилось держать в своих руках, но каждый раз он не мог оставаться равнодушным. Ученый поедал этот редчайший экземпляр глазами, его пальцы скользили по дубине, ощупывая каждый зубец, останавливаясь на каждой выщерблине. Сатера был так увлечен осмотром, что даже не замечал, как каменеют лица крепышей. Встреча доктора с самой Историей явно затянулась. Брательник кивнул одному из них, и тот бесцеремонно вырвал дубину из рук искателя приключений. Сатера еще раз вежливо улыбнулся, достал из сумки фотокамеру, но компания явно не жаждала оставлять свои лица на пленке. Без лишних слов было понятно, что встреча закончена, и доктор побрел к машине сквозь поредевшую толпу.
- Что за крендель? — спросил Брательник, кивая к спину доктору.
- Сегодня все в музее крутился, вынюхивал. Крест смотрел…
В этот момент Сатера оглянулся и еще раз одарил компанию лучезарной улыбкой. Ни Брательник, ни его друзья не смогли ответить тем же, а их холодные глаза и квадратные подбородки не сулили доктору приятной встречи с ними в будущем. На поле падала ночь. Доктор уже не видел, как от компании отделился один из «болтов» и последовал за ним.
Машина Сатеры уже некоторое время колесила по Соловьевке. Брехали собаки, деревья вываливали из-за заборов свои тяжелые ветви, уютно светились окна веранд. Однако ни одного приветливого гостеприимного лица, лучше бы женского, которое могло бы позвать доктора на ночлег, он не видел. Конечно, доктор, избалованный вниманием людей, отнес это на позднее время суток и еще — на полное неведение населения о том, кто сейчас катается по их деревне. В противном же случае если бы кто-то узнал, что ведущий телепередачи «Мои путешествия за чудесами» бродит по ночным улицам их деревни, то тут же появился бы на пороге, вынес хлеб-соль и позвал бы всех родственников. Конечно, высыпали бы, несмотря на поздний час, и любопытные дети, и романтические одинокие библиотекарши, читавшие все его книги, и работники правоохранительных органов. На всякий случай.
Наконец доктор остановил свой УАЗ у дома, из окон которого неслись музыка, громкие голоса и звон посуды. Он вышел из машины, прихватив сумку с камерами. Спустя минуту еще одна машина остановилась на противоположной стороне и хлопнула глазами гаснущих фар. Доктор подошел к двери, на ней висела деревянная табличка, на которой народный умелец витиевато вырезал:
«Трактиръ «У Кикиморы>
Ниже, в том же лубочном стиле, были вырезаны часы работы и время перерыва. Доктор, ни секунды не сомневаясь, толкнул дверь. Музыка, громкие голоса и клубы дыма мгновенно проглотили его. Либо освещение было очень слабым, либо количество дыма превышало всякие нормы, но доктор мог различать только силуэты. Интуитивно определив, где находится барная стойка, он направился к ней. Русская красавица из сказки протирала стаканы. На мгновение Сатера залюбовался ее косой и вышитым сарафаном. Она улыбнулась гостю.
- Будете что-то пить? — спросила девушка.
- И есть, и спать. Если есть где… — теперь Сатера улыбнулся хозяйке.
- Начнем с первого, — предложила девушка. — Водочка, медовуха, настойки, наливки, кедрач…
Сначала Сатера хотел выпендриться и заказать какой-нибудь «Двойной Дайкири» или хотя бы джин- тоник, но вовремя спохватился и сказал:
- На ваш вкус…
Девушка достала какую-то странную бутылку и плеснула в пузатый стакан коричневатой жидкости. В том, что хозяйка бара не просто симпатична, а очень даже хороша собой, Сатера убеждался с каждой секундой все больше Именно поэтому он отпил глоток, глядя прямо к глаза девушке. Вкус напитка приятно удивил заядлого путешественника. Он осушил стакан и вновь придвинул его барменше. Та повторила процедуру.
- Это как же называется? — спросил доктор, поднося стакан к губам.
- «Поцелуй Кикиморы». Рецепт моей бабушки.
Дальше доктор оперся двумя руками о стойку бара, расплылся в улыбке и выписал такой закрученный и изысканный комплимент, что против него вряд ли устояла бы даже принцесса. Обилие дыма создавало полную иллюзию того, что он был с глазу на глаз с симпатичной барменшей. В действительности же за ними наблюдало по меныцей мере еще шесть пар глаз, и одна из них принадлежала Брательнику. Доктор настолько осмелел от напитка, что уже держал в своих ладонях прелестную руку русской красавицы, а их разговор явно «клеился». Барменша громко смеялась, вырывала руку и прятала глаза за тугосплетенную косу. Веселье набирало силу, музыка становилась быстрее, голоса громче, а барменша все привлекательнее и привлекательнее. Неожиданно всю эту ресторанную идиллию разрушил хлопок разбитой бутылки. Смолкла музыка, осекся чей-то смех, и даже дым как-то рассеялся, только доктор Сатера все продолжал и продолжал осыпать комплиментами девушку. Конец этому положил один из «болтов». Он незаметно подошел сзади и хлопнул доктора огромной ладонью по плечу. Смех замерз на губах у девушки, оркестр оборвал песню на середине куплета, повисла большая капля на пивном кране.
