Альфред Кох - Ящик водки. Том 1
Кстати, с этих концертов начался Мавроди и все остальные пирамиды. Лоходром. Будь моя воля, я бы всех, кто ходил на Кашпировского с Чумаком, покупал билеты МММ и всяких разных «Хопров», освидетельствовал, признавал ограниченно дееспособными и лишал избирательных прав.
Я уверен, что список этих гавриков и гавриков, которые голосуют за Жирика и коммуняк, коррелирует на 99 процентов. Ну они реально ненормальные.
Как с этой Властилиной. Обманула тысячи людей. Поймали — посадили. Отсидела — вышла. Далее внимательно: приехала обратно к себе в Подольск, открыла такую же контору — лоходром, — и опять народ повалил к ней тысячами со своими сбережениями!!!
Все. Ее больше сажать нельзя. Надо всю эту публику, которая к ней ходит, срочно в дурдом. Срочно! Как нет? А если они завтра чего-нибудь подожгут? Или зарежут кого-нибудь? Они же за свои поступки не отвечают. Это очевидно. Они ведь потом опять скажут: а куда государство смотрит? Почему оно нам опять позволило свалять дурака? Оно что, не знало, что мы дураки и есть?
Свинаренко: И дальше спокойно бухают. А сколько людей избавилось за эти двадцать минут от хронических заболеваний, бросило пить, перестало изменять жене… Или жена им. Все-таки большинство населения страны — не взрослое, оно на стадии североамериканского негра или сельской девочки, которая ходит к гадалке, — это люди, которым нужны простые конструкции, нужны мифы. Ну, как ты им будешь объяснять про современную экономику? Только время потеряешь. Надо им дать Чумака, пусть лечит. Надо дать Березу — вот, он один украл, а все прочие — русские и честные. Надо им дать Ельцина — наш мужик, с утра выпил, весь день свободный. Спел, сплясал, доволен собой, и пошли все на хер. Простые конструкции. А для вас, яйцеголовых, надо конструкции посложней — с Чейн-Стоксом, с диссертациями, надо в Гарвард ездить, — повыпендриваться, короче. Есть у тебя чувство, что страна состоит из двух разных народов? Что, как говорил классик, в каждой национальной культуре есть как минимум две национальные культуры? А может, и три, но две-то точно? Чумак — это наше, это вековая мечта русского народа! Зачем жечь усадьбы, когда барин сам от всего откажется и будет ездить на троллейбусе, как ранний Ельцин? Понимаешь, от чем я говорю? —Да.
— Вот эти вековые чаяния, о которых нам вещает Геннадий Андреич Зюганов, они у нас в полный рост стоят! И живая вода, которую для партии и народа заряжает Чумак, и сестра Аленушка, которая закозлила братка Иванушку, и гуси-лебеди, и березки… Вот все тут — все есть! Иванушка — это Рыбкин, который чего-то там с Березовским тер, и Лебедь, который с Березой работал, с Гусем вообще понятно, это НТВ, само собой… Все русские мифы тут включены. Над самым святым, короче, надругались. Инопланетяне прилетят и всех развлекут. Свершится чудо, и Чумак всех вылечит задаром, никакого не надо законопроекта о медицинском страховании. Функционеры отдадут дачи и распределители сиротам. Сбыча вековой мечты была как никогда близко!
— Про две культуры — это хорошо. Я помню, у Ильфа и Петрова было про две культуры: типа один на льдине мерзнет, а другой придумывает фокстрот «Один на льдине». Не помню, где это было, но я найду…
Комментарий
И.Ильф, Е.Петров. «Золотой теленок». Глава девятая. «Снова кризис жанра».
«…Чем только не занимаются люди!
Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые души», построена Волховская гидростанция, совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «Уйди-Уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «Полпред»….
В советское время, когда в большом мире созданы идеологические твердыни, в маленьком мире замечается оживление. Под все мелкие изобретения муравьиного мира подводится гранитная база коммунистической идеологии. На пузыре «Уйди-Уйди» изображается Чемберлен, похожий на того, каким его рисуют в «Известиях». В популярной песенке умный слесарь, чтобы добиться любви комсомолки, в три рефрена выполняет и даже перевыполняет промфинплан. И пока в большом мире идет яростная дискуссия об оформлении нового быта, в маленьком мире уже все готово: есть галстук «Мечта ударника», толстовка «Гладковка», гипсовая статуэтка «Купающаяся колхозница» и дамские пробковые подмышники «Любовь пчел трудовых»…»
В наше время появились календарики с нарисованными настроениями Владимира Владимировича и песенки типа «за нами Путин и Сталинград…».
И. Ильф и Е. Петров это описали так (там же. Глава тринадцатая. «Васисуалий Лоханкин и его роль в русской революции»):
«…Наконец Севрюгов совершил то, что совершенно сбило с толку… Он нашел затерянную среди торосов экспедицию, успел сообщить точное ее местонахождение, но после этого вдруг исчез сам. При этом известии земной шар переполнился криками восторга. Имя Севрюгова произносилось на трехстах двадцати языках и наречиях, включая сюда язык черноногих индейцев, портреты Севрюгова в звериных шкурах появились на каждом свободном листке бумаги. В беседе с представителями печати Габриэль д 'Аннунцио заявил, что только что закончил новый роман и сейчас же вылетает на поиски отважного русского. Появился чарльстон: „Мне тепло с моей крошкой на полюсе“. И старые московские халтурщики Усышкин-Вертер, Леонид Трепетовский и Борис Аммиаков, издавна практиковавшие литературный демпинг и выбрасывавшие на рынок свою продукцию по бросовым ценам, уже писали обозрение под названием „А вам нехолодно?“…»
Свинаренко: Алик, а каким тебе виделось будущее страны?
— Ну, я, как человек, который всей душой поверил в перестройку…
— Это стеб, что поверил?
— Какой стеб?! Это чистая кристальная правда! Я-то думал, что вот, наконец… Мы все как один человек, наконец-то коммуняки осознают, сколько они вреда принесли своему народу… Но не вешать же их на фонарных столбах, они и сами готовы перестроиться. Они начнут перестройку с себя! Я думал, что все теперь о'кей!
— А у тебя были при советской власти эротические мечты?
— Типа?
— Ну как у меня. Иду я, к примеру, по улице и вдруг вижу — толпа народу, и ящики стоят, длинные и короткие. Из длинных винтовки раздают, а из коротких — патроны. Ну, говорят, вот, берите, кто готов идти бить большевиков.
— Не, не было такого.
— …и я беру винтовку, двести патронов, и иду… Это, видимо, навеяно большевистской же пропагандой, так описывали 1918 год обычно, только там белых предлагалось идти бить, ибо социалистическое отечество было в опасности… Аркадий Гайдар чего-то такое описывал… Мне очень живо это представлялось! Я помню, как в детские годы ходил в тир и там стрелял из мелкашки, затвор там такой как бы взрослый, винтовочный, — клац-клац. Патроны были чуть не по пять копеек! Но только я, в отличие от Караганова, мечтал не про то, чтоб львов бить в Африке, а коммунистов на родине.
— Не, у меня такого желания бунта не было. Все-таки немецкая кровь, дисциплина… Ordnung.
— Да, нас учили на военной кафедре, что немцы обычно твердо стоят на договоренном. Их еще древние римляне считали хорошими солдатами. Вербовщики напаивали пьяных германцев и давали им, пьяным, подписаться — а после наутро предъявляли. И немец, похмельный, даже не предпринимал попыток доказать, что его надули: типа я был в жопу пьяный, ничего не помню, это не считается. Нет! Пьяный, ссаный — это его личные проблемы. Подписал — значит, подписал: все. И идет умирать за Рим. За рейх — первый рейх это был или какой? Значит, не было у тебя такого, ты думал, что все рассосется и будет хорошо?
— Да, да, да. Я так думал. Ну а что, все более или менее рассосалось…
— И теперь пожинаешь плоды своей догадливости.
— Да. Но и молю Бога, чтоб у нас не было срыва в бунт. Потому что русский бунт, как известно, бессмысленный и беспощадный. Тема бунта тебе, как я посмотрю, не дает покоя.
— Не дает. Вот я тут выезжал с Садового на Кутузовский, а там пробка, и непонятно отчего. А когда вдруг мент забегал нервно туда-сюда, стало ясно, что это для Путина дорогу освобождают. Кого-то это возмущает, но я к этой мере предосторожности спокойно отношусь.
Я понимаю, как чечены мечтают его достать. И я с ужасом подумал: а вдруг они его достанут? Что тогда начнется в стране? Не дай Бог!
— По Конституции, его место займет Касьянов. Кстати, по телику показывали, как одна женщина родила в автомобильной пробке, которая образовалась, пока Путина пропускали. Муж роды принимал. А врачиха по телефону службы 911 руководила его действиями.
— Да хрен с ним, с Касьяновым. А что произойдет с экономикой? С рублем? С очередями? С армией? С порядком на улицах? Да еще вдруг там будет чеченский след? А? Страна — неуправляемая…
— Не знаю… Почему я должен это представлять?
