Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой
– Где бараны? – спросил Хасан.
– Залезь на броню, оттуда видно, – ответил ему Сапог.
Хасан запрыгнул на броню и крикнул:
– Вон они, скоро будут напротив нас! Пошли Юра, лучше урвем у пастуха одного барана, чем по озерам шляться.
Хасан спрыгнул с брони и пошел в сторону отары, теперь уже и мы заметили баранов, их было около сотни, позади баранов шел пастух. Я догнал Хасана, и мы быстрым шагом направились в сторону отары. Минут через пять мы настигли баранов и остановились, поджидая пока чабан поравняется с нами. Бараны не спеша проходили мимо, на первый взгляд они неплохо выглядели, все были крупные и с большими курдюками.
– Сейчас я выберу заеб-тельского барана, – довольным голосом проговорил Хасан.
– Да они здесь все заеб-тельские, – спокойно ответил я, глядя на проходящих баранов.
– А я выберу самого заеб-тельского.
– Пусть хоть какого-нибудь даст.
– Кто!? Да я ему, душаре вонючему башку отрежу! Он сейчас мне всех баранов отдаст и еще спасибо скажет! – возмутился Хасан.
– Потом сам будешь наблюдающим ночью стоять.
– Да не ссы ты, Юра. Кто он такой?
– Кто бы ни был, а убивать его не стоит.
– Да кто собирается его убивать, если он по хорошему барана даст, то пусть живет себе спокойно.
– А если не даст?
– Даст, жить захочет – даст.
Пока мы болтали, пастух уже оказался напротив и, не обращая на нас внимания, продолжал идти дальше с таким видом, будто нас не замечает. Хасан окликнул его, пастух остановился. Хасан махнул ему рукой, чтоб тот подошел. Чабан постоял немного, потом медленно направился в нашу сторону, судя по его поведению, особой радости от встречи с нами он не испытывал. С виду он казался дряхлым стариком, но как часто таких вот дряхлых стариков приходилось встречать в горах с буром или гранатометом, и бегали эти дедки по скалам не хуже горных козлов.
Одет он был в выцветшие шаровары и сарбосовский китель, на голове была намотана чалма.
Хасан обратился к нему на таджикском языке, чабан начал что-то возбужденно отвечать, показывая рукой в сторону Грековского блока. Хасан, перебив чабана, стал на него кричать, а я стоял и наблюдал за ними. Мне было тревожно за Хасана, в таком возбуждении он мог вытворить все что угодно. Вдруг Хасан резко вытащил штык-нож из сапожка и приставил его к горлу чабана. Вот этого я и боялся и, подскочив к ним, схватил Хасана за руку, в которой он держал нож.
– Э, Хасан, ты че делаешь, оставь этого деда в покое.
– Юра, уйди нах-й! Не лезь, я сам разберусь с этим чертом. Он ох-ел ваще.
– Да знаю я твои разборки, сейчас завалишь его, а потом жди подлян от этих духов.
Бараны в это время продолжали идти дальше, и отошли от нас метров на пятьдесят, приближаясь к спуску в низину.
Хасан что-то крикнул чабану в лицо и, убрав нож от его горла, резко оттолкнул его, старик сделал пару резких шагов назад и чуть было не сел на задницу. После чего Хасан заткнул нож на место, вскинул автомат, передернул затвор и выпустил очередь по отаре баранов. Несколько крайних баранов повалились на землю, остальные с криком побежали дальше к речке. Я заметил, что два барана лежали и трепыхались в пыли, два лежали без движения, а один, прихрамывая на заднюю ногу, с криком бежал за отарой.
– Хасан, ты че делаешь – придурок!? – воскликнул я.
– Я бля сейчас все стадо перестреляю, и этого придурка пристрелю.
– Да объясни ты, че происходит?
– Не хочет давать по-хорошему, говорит, «на вас баранов не напасешься, если каждому давать, то баранов на всех не хватит», жалуется, что Грек одного барана забрал у него.
«Ну слава богу», подумал я, хоть пастуха Хасан не пристрелил. Чабан в это время что-то кричал, размахивая руками, постоянно вспоминая Аллаха.
– Че он кричит? – спросил я Хасана.
– Наверно хочет, чтоб я его застрелил, – сказал Хасан и ткнул дуло автомата в лицо пастуху.
Тот мгновенно заткнулся и уставился перепуганным взглядом в Хасана.
– Хасан только не убивай его, ну тебя нахер.
– Это будет от него зависеть, он кричит, что пожалуется нашему командиру на то, что мы издеваемся над мирными жителями и грабим их. Сейчас я ему пожалуюсь, рожа ох-.евшая.
Сзади послышались шаги, я обернулся и увидел Туркмена. Теперь я был за Хасана спокоен, Туркмен не даст ему напороть глупостей.
– Что за стрельба у вас тут!? – крикнул, приближаясь к нам, Туркмен.
– Да вон, Хасан рога мочит, – ответил я.
– Хасан, че такое? – спросил Туркмен.
– Че такое, че такое! Козел этот ох-ел ваще. По-хорошему барана дать не хочет, да и еще угрожает – душара вонючий. А откуда я знаю, может он дух, может он специально тут ходит и высматривает наши блоки, – рассуждал Хасан, тыкая чабана в грудь стволом автомата.
– Вон кто-то уже к нам едет, – сказал я пацанам, показывая на полосу пыли.
– Если это пьяный комбат, то пиз-ы получим, если замполит, то будем слушать лекцию о мародерстве среди советских военнослужащих, – выразил свою мысль Туркмен.
– Пусть уж лучше пьяный комбат, чем этот проповедник, – сказал я.
– А если это командир? – спросил Хасан.
– Не, командир не приедет, у него без нас делов хватает, – ответил Туркмен.
– Черт, смотрите, там два БТРа, сейчас и пиз-ы получим, и лекцию послушаем, – сделал я заключение.
– Я потом этого урода точно пристрелю, когда он обратно будет идти, – не унимался Хасан.
– Слушай Хасан, хорош париться! Тебе же говорят, что потом духи из этого кишлака подляны нам начнут строить, и блок Грека пострадает в первую очередь, они ближе всех к кишлаку стоят. Че, хочешь мужиков подставить, да? – пытался я убедить Хасана.
– Да ладно, пошел он нах-й этот дух, не буду я его трогать, – ляпнул Хасан.
– Да уж сделай одолжение, – сказал с издевкой Туркмен.
БТРы подъехали ближе, и стало видно, что первым ехал комбат, а за ним ротный. Чабан, заметив на БТРах офицеров, немного успокоился.
– Ротный с комбатом едут, – сказал Хасан.
– Без тебя видим, – ответил я.
Мы стояли в ряд и ждали приближающиеся машины, пастух стоял немного в стороне, и поглядывал то на нас, то на подъезжающие БТРЫ.
Вот подкатил БТР комбата и, развернувшись к нам боком, остановился, за ним подъехал БТР ротного. Комбат к нашему счастью, был трезв как стеклышко, он спрыгнул на землю и спросил:
– Ну, что у вас здесь за ху-ня?
– Да вот, пастуха остановили, товарищ майор, пытался пройти через блоки, – ответил Хасан.
– А что за стрельба? – опять спросил комбат.
Тут подбежал чабан, он остановился между нами и комбатом, и начал что-то возбужденно говорить, показывая на Хасана, потом он стал изображать жестами стрельбу и показывать пальцем в сторону отары, которая уже спустилась в низину и подходила к реке. Хасан что– то крикнул чабану, но тот продолжал тараторить и размахивать руками, всем видом показывая свое недовольство по отношению к нам.
– Гараев, скажи ему, пусть заткнется! – крикнул с брони ротный.
Хасан стал что-то объяснять чабану, но тот ни как ни унимался.
– Да у-би ты ему прикладом по башке, наконец! – не выдержав, крикнул комбат.
Хасан откинул приклад и сделал шаг к чабану, который, моментально сообразив, в чем дело, сразу заткнулся.
– Баранов вы пох-ярили? – спросил Комбат.
– Да, товарищ майор, – ответил негромко Хасан.
– Мудаки, вашу мать. Савин, разбирайся сам со своими долбае-.ами! – крикнул комбат, после чего запрыгнул на броню, что-то сказал своему водиле и показал пальцем в сторону валяющихся баранов.
БТР комбата отъехал, а мы стояли и наблюдали за ним.
– Комбат сам за баранами приехал, – сказал я.
– Всех, я думаю, не заберет, – отозвался Туркмен.
– Вы, товарищ старший лейтенант, тоже за бараном приехали? – спросил Хасан.
– Приехал может и не за бараном, но уеду с бараном, – ответил ротный.
Машина комбата остановилась, из люка выскочил водила и закинул на броню пару баранов, после чего они спокойно укатили.
– Так, разбираться с вами не х-й, все равно до вас дураков ни черта не доходит. Гараев, сколько баранов прибил? – спросил ротный.
– Четырех, – буркнул Хасан.
– Одного я забираю, а один вам останется, это вам за проявленную инициативу. Пастуха не трогайте. Гараев, ты понял, что я сказал?
– А че сразу Гараев? – возмутился Хасан.
– Заткнись, и не выводи меня. Я еще раз повторяю для долбое-ов, пастуха не трогать. Гараев, ты меня понял?
– Да понял я все, – огрызнулся Хасан.
– Ну вот и молодец, а сейчас забирайте своего барана и валите на блок. Нурлан, проследи за этим долбаем, чтоб он пастуха не трогал, а то я этого придурка знаю, – сказал напоследок ротный и показал Петрухе двигать вперед.
Петруха, показав нам язык, нырнул в люк, и они тоже укатили, не забыв между тем прихватить по пути третьего барана.
– Молодец, Хасан, всем угодил, кроме чабана, но он не в счет, – сказал Туркмен, хлопая Хасана по плечу.
– Ну че, так и будем здесь стоять? Пошли, заберем этого дохлого барана, которого нам оставили шакалы и сваливаем отсюда, – предложил я.
