Всеволод Филипьев - Начальник тишины
Однако в эпоху христианских царств христианское общество обмирщилось. И Господь попустил падение этих царств, как в Европе, так и на Востоке. После падения Константинополя, Русь, перенявшая его служение, выдерживала натиск обмирщения несколько столетий, но пала от той же духовной болезни, что и Константинополь. Название болезни – теплохладность.
Падение православных царств совершилось тоже по милостивому попущению Божию. Гонения ХХ века – это возможность очищения и оздоровления христианского общества. Особенно очистительные гонения ниспослал Господь Русской Церкви, ибо Русское Православие – это последний монолитный оплот Церкви Христовой в мире сем. Но и здесь не обошлось без искушений. Многие представители Церкви вместо того, чтобы признать гонения как призыв к покаянию, либо озлобились и ожесточились против гонителей, либо пошли им в услужение…
И это проходит. Каким будет следующий период и каково его значение в истории Церкви – не совсем ясно. Очевидно, это будет период скрытого гонения на Церковь под видом лояльности и даже поддержки со стороны мироправителей века сего, безусловно чуждых Христу по своему духу. Но и в то время найдутся свои положительные стороны: церковная организация, будет относительно свободна и независима от каких‑либо внешних сил, возникнут условия для духовного созидания и даже миссионерства. Приближающийся период, по всей видимости, будет опасен тем, что многие церковные руководители впадут в полную зависимость от сильных мира сего. Что будет дальше в таком случае, только Богу известно.
Но как бы там ни было, достаточно предыдущего опыта Церкви, чтобы сделать два важных вывода.
Первый: христианское общество в своем большинстве во все периоды истории не могло удержаться на должном уровне веры и благочестия, потому Господь изменял общественные условия. Разумеется не все христианское общество не оправдывало Промысла Божия о себе. Всегда были святые люди, достигавшие спасения благодаря подвигу соработничества с Богом.
Отсюда второй важный вывод: возможность спасения предоставлялась, предоставляется и будет предоставляться христианам всех времен. Воспользоваться ею в лоне Церкви Христовой может каждый. Но такой путь личного спасения, к сожалению, не многих привлекает, т. к. требует усилий и немалого духовного аскетического труда, а иногда и подлинного добровольного мученичества. Большинство предпочитает думать, что принадлежность к Православной Церкви спасает автоматически, сама по себе, – печальное заблуждение.
Православному христианину, кем бы он ни был, в какой стране и в какую эпоху бы ни жил, следует торопиться вступить на путь личного спасения, на путь умного делания, на путь соработничества Богу. И тогда упование наше действительно нас не подведет.
* Хорошо ли христианину быть ревнителем Православия? Очень хорошо и богоугодно, но при условии, чтобы непременно быть ревнителем и собственного спасения. Став таким ревнителем, лучше всего послужишь Господу Богу, достолюбезному Православию и самому себе.
Но если ты в своей горделивой ревности думаешь спасать Церковь, то это именуется «ревностью не по разуму». Остановись, самозванный ревнитель, оставь свою фантазию о спасении Церкви, лучше предоставь Церкви спасать тебя самого, а для этого необходимо признать свое собственное состояние погибельным, признать себя нуждающимся в Спасителе. Без такого признания мы не христиане, а гордые фарисеи, отвергающие Спасителя и Церковь по причине гордоумия и завышенного самомнения.
Итак, хорошо быть ревнителем, но ревнителем собственного спасения в лоне святой Православной Церкви.
* Среди мира зла для мятущейся человеческой души есть два великих, неложных утешения, два путеуказующих спасительных света. Один свет – это святое Православие, а другой свет, горящий внутри первого, – смиренная непрестанная молитва. Все остальное, хотя и ценится миром весьма высоко, в действительности – суетно и преходяще.
* Древняя латинская мудрость гласит: «lex orandi lex credendi», что значит: «закон (правило) молитвы – закон (правило) веры». Несколько изменив эту поговорку, получим абсолютную формулу религии: «мера молитвы – мера веры». То есть высокий или низкий уровень молитвенности человека или церковной общины свидетельствует об уровне и качестве веры этого человека или общины.
Поэтому явление православным молитвенникам нетварного Божественного света, т. е. Божества, есть самый точный показатель истинности их веры – личной и общецерковной. Не существует приборов для измерения благодати, и потому высшее свидетельство истинности веры – непосредственное явление Божества верующим, что мы и видим при явлении нетварного света. Конечно, сама собой разумеется обратная связь: вне истинной веры нет и не может быть истинного духовного опыта.
* Как у монаха есть два крыла: пост и молитва, так и у Церкви Христовой есть два крыла: истина и любовь. На этих крыльях она, как орлица, кружит над миром, собирая птенцов своих. На этих крыльях в годину гонений она улетает в пустыню, на этих же крыльях она, по водворении тишины, вновь возвращается для крестоносного служения грешному человечеству. На крыльях истины и любви Церковь Христова безбедно достигнет небесных уделов Всесвятого Бога. Каждый верующий в отдельности не имеет этих духовных крыльев, только в лоне Православной Матери-Церкви души наши бывают окрыляемы истиной и любовью. И тогда наши частные ограниченные мнения рассеиваются, как едкий дым, и уже всегда и на все мы способны смотреть глазами Церкви, глазами Христа. Духовно прозрев, мы, наконец, понимаем, что самая великая в мире любовь – это любовь к Истине-Христу, а самая великая истина открывается нам в Боге-Любви.
* Высочайшее таинство – это Евхаристия, причащение Плоти и Крови, реальное соединение с Богом, реальное соединение с Иисусом Христом. Только после принятия этого таинства христианину открывается путь пребывания в непрестанном молитвенном зрении Бога. Из этого проистекает обращенность внутрь себя (в Иисусовой молитве), к сердцу, где Царствие Небесное, где через Причастие Иисус Христос – в нас.
Чтобы такое духовное делание было успешным, нужен труд по воссоединению трех сил собственной души, нужно собирание себя, вхождение в себя и познание самого себя.
* Истинный исихазм (аскетический путь молитвы и безмолвия) обязательно Христоцентричен. Исихазм ведет к святости, а святость – это Христоподобие.
* Святые в своем Христоподобии раздают свою жизнь ближним, как Христос отдает нам Свое Тело и Кровь в Евхаристии.
Святые выражают традицию Вселенской Христовой Церкви, эта традиция и есть святость, т. е. жизнь во Христе.
Святые составляют Церковь, которую мы исповедуем в Символе Веры, как Церковь Святую, Соборную и Апостольскую.
Каждый святой человек был, кроме прочего, верен свой церковной традиции. Эта верность – одно из условий святости, и она одинакова у разных святых, к какой бы церковной традиции они не относились.
В каждой местной Церкви заключена и отображена полнота Единой, Соборной Церкви.
Так как по определению Символа Веры истинная Церковь Христова – Святая Церковь, то в ней должны быть живые святые. Их можно видеть, разговаривать с ними. Они скрывают себя, но наши души чувствуют их. В их присутствии светло и легко.
Для спасения необходимо быть православным, а для этого нужно прежде всего стать христианином, открыть для себя неевклидову геометрию Христианства. Стать христианином – это значит пробиться ко Христу, сокрытому в собственном сердце, – это значит через толстую кору внешних установлений и наслоений «человеческого», исторически неизбежных и закономерных в церковной организации, пробиться к Божественному, узреть, познать и полюбить красоту Евангельского идеала, приобщиться неотмирности, юродству Христа ради, небесномудрию, незлобию, кроткой всепрощающей любви, иными словами, всему, что и есть Христианство в его первом и последнем значении.
Глава сорок восьмая.
Вечерние новости
Отец Понтий был дома один. Жена с дочерью уехали на неделю в паломническую поездку в Святую Землю. Священник коротал остаток вечера за телесериалом «Граница». Звонок в дверь заставил его вздрогнуть; нервы в последнее время были перенапряжены. А когда в дверной глазок он увидел лицо уже знакомого ему милиционера, то совершенно потерял самообладание. С гневом распахнув дверь, отец Понтий рявкнул:
– Зачем пожаловали? В грехах каяться пришли!?
Нимало не смутившись, пришелец ответил вопросом на вопрос:
– Может быть, вы меня сначала в дом впустите, гражданин Копьев? Мы ведь не в церкви на исповеди. Я, можно сказать, при исполнении. Отец Понтий сразу заметно сник и простенал:
– Входите.
Войдя в пятикомнатную квартиру, милиционер начал вести себя по-хозяйски. Не разуваясь, он прошел в гостиную, выключил телевизор, уселся на стул и предложил сесть ошарашенному священнику.
