Китлинский - Клан – моё государство.
– Клонишь куда?
– В прорубь. Дотошный ты, Александр.
– Понять хочу.
– Своё мнение могу тебе поведать, которое во мне сложилось, а там уж ты сам греби. Но за чистую монету не принимай.
– Вещай,- Сашка приготовился слушать.
– Как у тебя с древностью?
– Лады.
– Исключи: религии, вымыслы, потопы, все эти бредни,- при этих словах Прони, Сашка выложил на стол чистый лист бумаги.- Молодец. Отмечай,- Проня закатил глаза и, сосредоточившись, начал:- Да. Поскольку точности в происхождении нет, мы её в учёт не берём. Итак, на арене, где-то пять миллионов лет назад, встал на ноги, ну или на карачки по первости, и потопал некий примат. Кто он есть? Животное? Безусловно. Зверь? Да. Это нельзя отрицать. Наука говорит, что это был млекопитающий, но на две ноги вдруг вставший. Согласимся с этим по причине имеющегося фактического материала, поскольку иного нет. Встал не сразу. Не в одночасье. Энгельс вывел: что якобы труд сделал из обезьяны человека. Я с этим тезисом не могу согласиться. Для меня такой подход представляет собой глупость, так как этим утверждением основоположник коммунизма передернул картишки в угоду своей теории. Я против того, что наши предки обезьяньего племени. Хотя может и они – далёкие наши сородичи, но в существенном различии. Каком? Питательном. Они – травоядные, то есть нынешнее сообщество обезьян, что говорит о тупиковой ветви в их развитии. Наши, напротив – плотоядные гады были. Я этот вывод делаю потому, что климатические условия оговариваемого времени были приличными. Итак, наш предок был зверь. Страшный, сильный, с прекрасными изначальными инстинктами убивать. Он имел врагов, не менее сильных и коварных. Стояли они на одной ступени развития, регулируя отловом определённый ареал обитания. Делали это жесточайшим образом, так, как это происходит в дикой природе до сих пор. Не думаю, что наши злые предки были способны загонять слонов, но привожу в пример человекообразную обезьянью родню в лице горилл. Мощь и статус, физический то бишь, потрясает. Конечно, наш был на первом этапе помельче, но это был сгусток энергии. Ведь выживали сильнейшие, умнейшие, то есть те, кто быстро приспосабливался к новым условиям. Сделать это было ох как не просто. Именно в силу сложившегося в природе между зверями естественного отбора и не смог наш предок быстро подниматься в своём развитии. Ему приходилось львиную долю времени тратить на борьбу за жизнь. Его спас инстинкт. Вернее, позволил ему выжить и даже победить в этой борьбе. В такой гонке, кто кого, нюх, зрение, слух, сила мышц, реакция, инстинкт опять же, играли ведущую роль. Но не только. Ещё в какой-то степени предчувствие. У многих из ныне существующих зверей, да и вообще животных, есть предчувствие. На многие катаклизмы. В первую очередь на землетрясения. Это оттого, что всё время стихия сопровождала нашего предка в жизни и развитии. Они научились ощущать приближение катастроф плотью своей, нутром. Сюда можно внести: разливы, сезонность погоды, пожары, сели. Поэтому он и выжил. А вовсе не потому, что палку в руки взял, камень там. Кстати, о Всемирном Потопе, описанном в Ветхом Завете. То, что Господь приказал Ною построить Ковчег, говорит о том, что человек сам уже мог определить степень угрозы своей жизни и знал средства спасения. Учитывая способ размножения – совокупление, популяция или популяции не могли быть большими, а сожрать себя не дали благодаря своим звериным инстинктам. Я древние черепа в этнографическом музее в Париже осмотрел и сделал вывод: такие клыки-резцы нашему предку были не нужны, жуй он овощи и фрукты, а вот чтобы мясо жрать они в самый раз, ножей же не было. Конечно, ни писать, ни считать, этот уродец не мог. В голове у него шли процессы накопления. И серой массы, и, без сомнения, данности окружающего мира, что не смог получить более ни один из тогдашних видов животных. Вот это "почему" оставляю без ответа. Предположу мутантность или что-то ещё, что дало этому толчок, обделив почему-то остальных. Накопление было не простым. Его надо было как-то передавать друг другу, чтобы объём знаний увеличивался и переходил в качество. Это означает, что он уже обладал разумом. Сейчас выскажу свою догадку. Где-то в нижнем плейстоцене в вилла-франкской эпохе три миллиона лет назад это чудище умело не только гальку стукать да палки точить, но строить примитивное жилище, а может уже не примитивное. Вот с этого рубежа климат стал его, примата прямоходящего с разумом, а не зачатками, как хотелось бы многим, атаковать безжалостно. Цепью, один за другим посыпались ледниковые периоды, малые и большие, разные. Они ломали его зону обитания настолько, что выжить он не мог. Вся нечисть потянулась в теплые края вслед необходимым жизненно климатическим условиям. Обезьянку, что не подверглась мутации, отбросило в экваториальную зону, где она до ныне и обитает. А наш предок не пошёл, уже кумекал довольно прилично. Он переключился на новую для себя добычу, сохранив в себе свой животный инстинкт. Вот в первый и самый длинный ледниковый период сложился окончательно его рацион питания, который не претерпел изменений до сих пор. За куском мяса он и ползал туда-сюда вместе с климатом. Триста тысяч лет назад это был ещё не наш, но близкий нам тип. Он уже умел говорить, иначе быть не могло. Это была уже не примитивная речь, это был набор звуков с огромной гаммой интонаций, когда одним слогом можно выразить до сотни разных понятий. Это была специфическая речь. Итак, предок обладал великолепным набором необходимостей приобретенных и сохранил старые звериные в полном объёме. Здесь, я думаю, и кроется разгадка многому, что ныне мы склонны относить к чему-то сверхъестественному. Не мог мозг в эти три миллиона лет, накапливая объём массы, не дать хода в развитии уже имевшихся способностей и качеств. Природных. Звериные инстинкты развились необычайно, внутри популяций процесс шёл, и чем больше была эта группа по численности, тем мощней. Что могли – можно только догадываться. Дальше идёт период спада. Даже обвала. Эволюция, эта продажная девка, стала убивать в индивидууме его природное начало. В полном смысле атрофировать то, что уже не было необходимостью в борьбе за жизнь. Произошло разделение функций. Одни охотились, другие готовили приспособления и так далее. К моменту перерастания популяций в племена, возникновения первобытного строя сверхспособностей в общей массе не было. Владели лишь посвященные, из поколения в поколение передавая по цепочке эти знания. Что-то теряя безвозвратно. В это паскудное время наш предок потерял первоклассный слух, зрение, обоняние. Думаю, что те, кто позже всех приобщился к цивилизации, а это могло быть только в сохраняющихся прежних условиях обитания, в большей степени владели такими способностями, чем те, что осели в плодородных регионах и стали обрабатывать землю. Могло это быть лишь на севере. Примерно вблизи шестидесятой параллели. Славяне были в их числе. Нам, русским, достался в наследство от этих тайн язык. Именно из-за его неповторимости и изящества мы стоим особняком от других народов, видимо, он хранит в себе дикость звериных инстинктов предков, утерянные качества человеческого организма, сохранив великую, изначальную, материнскую способность к мышлению и восприятию. Но не вздумай вязать это с космосом и религией. Это уже более поздние приобретения, когда сверхспособности канули в лету, а может именно исчезновение их дало толчок в развитии религий. Гипноз – лишь малая толика из потерь, принесенных в жертву цивилизации. Всего, что уронили, не счесть. И процесс утраты продолжается нескончаемо. Обидно, что он переходит в качество, посягая на главное – мозг, идёт деградация человеческого самосознания. Образ мыслей индивидуума становится примитивным. Мы всё ниже и ниже опускаемся в дерьмо. По этому показателю мы вернулись к изначальному своему прошлому. Скоро станем полными приматами. Пожалуй всё,- Проня умолк.
– Однако!!! – Сашка потёр виски.
– Это только мысли вслух. Не более. Не принимай на веру. Глупо.
– И не собираюсь, проверить нельзя ведь. А вот про язык ты прав. Мы из прародительского котла, пожалуй, одни из последних выскочили.
– Это либо так, либо нет. Добавить ничего не могу. Две вещи знаю точно. Первая та, что наш язык, "семейный", знаковый по символам и понятиям – искусственный. А вот звуковая часть – она сродни и русскому, да и многим другим. Именно поэтому другие языки просто даются в изучении тем, кто знает наш "семейный" с детства, значит те, от кого мы язык переняли, были из того же котла, но раньше славян отселившиеся от мамы. Вторая в том, на что Кан был мастак.
– Белок имеешь в виду?- спросил Сашка.
– Да. Видел?
– Не раз. Сам так могу,- признался Сашка.
Кан мог, не говоря ни слова, подозвать к себе и взять в руки белку, горностая, бурундука.
– И Лёха, брательник твой, имеет от Кана кое-что. А то, что ты зверёныш похлеще Лёхи – догадываюсь. Только у Лёхи как-то однобоко выходит. Видимо, ему, как и Кану, в тайге уютнее. А ты вширь идёшь.
