Озарение - Гурвич Владимир Моисеевич
— А вы не понимаете? — Дана придвинулась к отцу Иллариону.
— Послушайте, Дана…
— Давайте поговорим друг с другом откровенно, — оборвала его на полуслове она. — Ваша жена, да, она вас спасла, вытащила из ямы. Но погрузила в другую.
— И что за яма?
— Она не может доставлять мужчине плотских удовольствий. Ее тело для этого не предназначено. А вам они очень нужны. Мы бы могли…
Отец Илларион внезапно отодвинул Дану от себя и быстро отошел от окна.
— Послушайте, Дана, я не собираюсь обсуждать с вами свою личную жизнь, и уж тем более, интимную. А потому оставить эту тему. Я прекрасно понимаю ваши чувства, но во мне они не пробуждают никого отклика. Вы можете быть для меня художницей, прихожанкой, но не более того. Хотя, пожалуй, одну вещь я вам все же скажу. Да, моя жена не самая привлекательная женщина на свете, но в этом мире существуют, кроме телесной красоты еще и духовный свет. И у тех, кому он светит, а таких, к большому моему сожалению, очень мало, физическая привлекательность раскрывается совсем по-другому. Вам этого сейчас не понять. Но тот человек, который пролил на вас божественный свет, всегда будет выглядеть прекрасно.
Дана опустила голову вниз, сейчас ей совсем не хотелось смотреть на отца Иллариона, несмотря на всю его мужскую привлекательность.
— Наше сотрудничество больше продолжиться не может, — снова услышала она голос священника. — Прошу вас покинуть церковь и по возможности больше никогда сюда не являться. Мне неприятно вас видеть. Прощайте!
Отец Илларион быстро и решительно покинул церковь. Дана осталась одна. Еще никогда ей не было так стыдно и противно от себя самой. Если бы она знала как, то провалилась бы сквозь землю. Но эта тайна ей неизвестна, поэтому вместо этого придется идти к станции на электричку.
61
Всю обратную дорогу Дана сдерживала свои чувства и эмоции, но едва войдя в квартиру, бросилась на кровать и разрыдалась. Плакала с обильным выделением слез, она минут десять, затем влага в ее глазах закончилась, и Дана немного успокоилась. К ней даже постепенно стали возвращаться зачатки здравого смысла.
Что же с ней случилось? Она явно потеряла управление сама собой. Ею вдруг овладел какой-то непреодолимый поток чувств, вожделения, надежды на то, что, наконец, она отыскала человека, который поможет ей решить ее главную на сегодня проблему. И она так обрадовалась этому, как ей казалось обретению, что потеряла на какое-то время связь с действительностью.
Дану вдруг охватил нестерпимый стад. Она вела себя с отцом Илларионом как последняя идиотка. Что он о ней думает? Что она распутница, нимфоманка, что не способна сдерживать свои сексуальные позывы. Боже, как это все ужасно. Слезы снова подступили к глазам. Никогда Дане не было еще столь противно от самой себя. А ведь до этого случая она и не представляла, что способна на такое поведение. Из этого можно сделать вывод о том, насколько же плохо она знает свою натуру.
Дана впервые за этот время вспомнила о Болтневе. А с ним как себя вести? Ведь это он ее рекомендовал священнику, и тот непременно расскажет ему о том, как она себя вела и почему был вынужден прекратить с ней сотрудничать. Что подумает обо всем Евгений Дмитриевич? Не сложно представить. Больше Болтнев скорей всего не даст ей заказов. Впрочем, не это главное, а то, что большая вероятность того, что он не пожелает отныне иметь с ней дело. А для нее подобный исход — большая потеря. Она нуждается в нем и как в поставщике халтуры, на которой можно всегда заработать, и как… Но дальше мысль Даны как-то не пошла, она вдруг стала думать о другом — кто теперь станет создавать картины для Гершовича? Мужчина, который помог бы Дане это делать, как не было, так и нет. Нефедова своей космической холодностью, полным безразличием она окончательно оттолкнула, но замены для него не нашла. По какой-то причине понадеялась, что ею станет отец Илларион, но этот вариант тоже прокатил мимо нее. И что теперь ей предпринять?
62
К вечеру Дана в целом пришла в себя. История крайне неприятная, но по большому счету она уже в прошлом. Конечно, внутри все еще саднит, она по-прежнему испытывает стыд, хотя, возможно, уже и не такой острый. Но надо двигаться вперед. А вот это не просто, ситуация для нее просто отвратительная. Она на пороге провала, Гершович, не получая новых картин, может отвернуться от нее в любой момент. Что же делать?
К тому же Дане хотелось расслабиться, окунуться в буйное море веселья. Иначе хандра может ее победить. А если это случится, выбраться из этой ситуации будет ой, как не просто.
Она решила отправиться в свой любимый ресторан. Обычно она готовилась к походу в него недолго, одевала, что придется, даже косметику наносила в минимальном объеме. Но на этот раз долго сидела перед зеркалом, работая над своим лицом. И когда закончила, осталась довольной — из зеркала на нее смотрела красивая, молодая женщина. И кто бы мог признать в ней, что она только что потерпела сокрушительную неудачу.
Народу оказалось немало, почти все места были заняты. И Дане пришлось довольствоваться столиком, за которым сидел невзрачный молодой человек в очках. Он пил пиво и ел эклер. Дана немного удивилась такому странному сочетанию, но почти сразу забыла о нем. И стала выискивать глазами более достойных, чем ее сосед, кавалеров.
Но это был явно не ее день, она уже сидела за столиком довольно долго, допивала второй бокал вина, а ее так никто не пригласил на танец. Впрочем, особо достойных потенциальных партнеров она не обнаружила. Публика подобралась громкая, развязная и при этом непрезентабельная. Убедившись, что ловить тут особо нечего, Дана решила обратить внимания на соседа. Тем более, она уже пару раз замечала направленный на нее его пристальный взгляд.
Дана почти открыто стала разглядывать его. Впечатления оказались двойственными, с одной стороны он выгодно отличался от остального контингента своим ярко выраженным интеллигентным видом, с другой — он показался ей уж чересчур застенчивым. А таких мужчин она никогда не жаловала, проку от них немного, а возни с ними много — почти все приходится делать за них. А этого она никогда не любила. Но, как говорят, на безрыбье и рак рыба. Посмотрим, что за рак с ней сидит.
Дана в упор посмотрела на своего соседа и улыбнулась ему. И увидела, как тут же на его лице обозначилась радостная улыбка.
— Хотите вина? — спросила Дана, кивая на стоявшую перед ней наполовину опустошенную бутылку.
— Не откажусь, — согласился он.
— Тогда нам нужен еще бокал, — сказала Дана. — Сейчас добудем. — Она решила не ждать, пока это сделает молодой человек, а добыть бокал самой. Она и без того потеряла много времени.
Официант, как борзая собака, носился между столиком, никак не реагирую на знак Дану подойти к ней. Ей надоело это бесплодное ожидание, она встала и остановилась на его пути. Тот при этом едва не налетел на нее.
Дана была зла, а потому проговорила грубо:
— Ты, олух, не видишь, что я тебя давно зову. Неси еще бутылку вина и один бокал. Тебе все понятно?
Официант как-то не то испуганно, не то загнано бросил на нее взгляд и пробормотал, что сейчас все принесет. Довольная своим успехом Дана вернулась за столик и сообщила о достигнутых результатах своему соседу. Тот восхищенно посмотрел на нее.
— А я вот так не могу общаться с ними, — признался он.
«Я в этом и не сомневалась» — мысленно ответила она ему. Впрочем, Дану сейчас волновал совсем другой вопрос. Этот парень совсем не походил на ее предыдущих любовников. Но именно в этом и заключалась его главная привлекательность в ее глазах: а вдруг ей сейчас нужен именно такой мужчина, как он — полная противоположность прежним партнерам. Она устала от мачо, подсознательно ощущает, что они ее уже не так привлекают, как прежде. Почему бы ей не попробовать принципиально новый вариант.
И все же полной уверенности, что это то, что ей нужно, у Даны не было. Наоборот, были на этот счет немалые сомнения. Ладно, посмотрим, куда вывезет ее эта дорожка, решила она.
