Андрей Мухлынин - Цветы и воды
Когда туман перед глазами рассеялся, передо мной предстал совершенно растерянный Тэцуо. Он протягивал руку куда-то вдаль и бормотал бессвязные слова. Затем он упал на колени и пронзительно завизжал.
Он промахнулся.
В мертвой хватке цепей быстро растворялся поглощаемый им призрак.
— Что ты наделал? — сквозь слёзы спросил Тэцуо, оборачиваясь ко мне. — Что вы все наделали?
— Освободил тебя, идиот, — устало ответил я.
— Зачем? Ненавижу! Не прощу! Никогда!
По округе разнёсся низкий, гнетущий гул. Земля задрожала, свет на столбах погас, где-то затрещали оборванные провода. Асфальт треснул, и из узкого разлома повалили оранжевые насекомые-фантомы.
Последнее, что удерживало Тэцуо Нагаи на этом свете, было уничтожено им же самим. Последняя стена, охранявшая его, рухнула, открыв дорогу всем тем, кто сейчас пытался пробиться к его разуму. Самые разные чувства ворвались в Тэцуо, смешиваясь с сожалением, болью и потерянной надеждой.
А следом за чувствами, аякаши захлестнул рой насекомых, принявшихся нещадно пожирать его. В какой-то момент цепи испарились, и кружащиеся мононоке, зашипев громче обычного, рассыпались в прах.
Твари на Обратной стороне сожрали бессмертного заживо, не оставив даже одежды. Фактически, он убил сам себя — изнутри.
Вконец разбитый и измотанный, я повалился на землю. Высоко надо мной, над всеми нами, в чернильно-синем небе, мерцали последние гаснущие звёзды.
— Поздравляю, господин Тесла, — сказал остановившийся рядом Таро. — По правде сказать, вероятность того, что у нас получится, была крайне мала.
Я фыркнул и рассеяно поинтересовался:
— Ты-то тут с какого боку?
— То, что я не мог помогать вам, — улыбнулся Таро, — не означает, что я не мог помогать другим.
— Понятно. Это был заговор. Хитрый заговор, в который меня почему-то не посвятили. Можешь забрать звёздный шар вон у неё, — я показал на Нинель.
Он кивнул.
— В таком случае, оплата может быть получена. Мне пора. Прощайте, господин Тесла. Было приятно с вами работать.
В кармане пропищал мобильник. Удивившись, что он всё ещё цел, я вытащил его и обнаружил сообщение с неизвестного номера:
«Я рада, что здесь есть, кому присмотреть за тобой».
Лючия! Это могла быть только она, кто же ещё?! Мне стало легко и захотелось смеяться, хотя это и было больно.
Подошедшая Кария сначала внимательно смотрела на меня, а затем, подняв глаза к небу, с грустью проговорила:
— Камнем брось в меня, ведь ветку вишни цветущей я сейчас обломил.
— Не грузи мой мозг, — огрызнулся я, поднимаясь. — Не хочу думать.
— А? Это всё? Всё закончилось? Вот так? — бормотал Азамат. — И что теперь?
— Теперь? Запрусь на неделю дома и буду смотреть пошлые американские комедии. Ладно, народ, пошли.
Парень потёр затылок и, спотыкаясь, поплёлся за нами.
— Виктор? — спросил вдруг он. — Что значит «второй уровень по сложности»?
— Он измеряет сложность работы по десятибалльной шкале, — отвлечённо ответила ему Кария. — Второй — «сердитый дух».
— Если это был только второй, то что тогда «десятый»? Конец света?
— Не-е, — протянул я. — Конец света — это «восьмой». Да, где Олег?
Вещий лежал без сознания возле пустой сторожки. Склонившаяся над ним блондинка бросила на меня сердитый взгляд.
— Виктор! Ты подлый, безответственный тип!
— Ага, и тебе привет, Ева. Что ты с ним делаешь?
— Я делаю ему нормальную жизнь. Где нет монстров из ночных кошмаров.
— Нормальная жизнь подразумевает стирание памяти? — с сарказмом спросил я.
— И, желательно, отсутствие тебя, — резко ответила она.
Очнувшийся Олег попытался повернуть голову, но тут же схватился за неё, ошалело моргая, будто резко пробудился от крепкого сна.
— Где я?
Выражение лица Евы из угрожающего стало жалостным, словно она умоляла о чём-то. Втянув сквозь зубы воздух, я процедил:
— Тебя же на днях головой приложили. Теперь всё время вырубаешься. Забыл?
— Ничего не помню.
В глазах Евы мелькнуло что-то вроде благодарности.
— Занятная вы пара. Интересно будет понаблюдать за вами.
— Эй, Тесла, — Вещий показал куда-то позади меня. — Там твоя железяка валяется. Не бросай его где попало.
— Это не «он», — поправил я, подбирая меч. — Её зовут «Королева змей».
— Раньше ты этого не говорил, — заметила Кария.
— Раньше я этого не знал.
Запах цветущего сада врывался через открытые окна веранды и смешивался с запахами готовящегося на кухне обеда. Дриада порхала между столом и плитой, то и дело обращаясь сиреневым облачком. Все её синяки исчезли за считанные часы; мой же набор травм оказался более стойким — второй день мне приходилось передвигаться в туго затянутых бинтах.
— Ты уверена, что это пройдёт? — отложив книгу, я доплёлся до кухни и проследил за звенящими в мечущемся облаке ложками.
— Конечно, — подтвердила Кария, приняв свою обычную форму. — Так иногда бывает после Обратной стороны. Ещё день-другой будешь её видеть… Не лезь руками в салат!
— Ты тоже её видишь? Всё время?
— Нет, ещё не хватало. Скорее, ощущаю. Ну, представь, что ты умеешь ориентироваться по запахам. Как зверь.
Пока она не видела, я выудил из салата кусок редиски, густо облепленный мелко нашинкованной зеленью.
— Кари, почему ты раньше не рассказывала об этом?
— Не ввяжись ты в игру с аякаши — и не рассказала бы. Думаешь, я не понимала, к чему это приведёт?
— Но, согласись, игра выиграна благодаря мне, — похвастался я. — План получился идеальным! Конечно, я был на грани провала, когда Вещий припёрся следом за Азаматом. «Ремиссией» можно было вытащить только одного…
— И тогда ты решил использовать в качестве наживки себя.
— Хочешь, чтобы работа была сделана правильно — сделай её сам. Да и потеряшка очень кстати подвернулась. Я, вроде как, отпустил её, чтобы она прониклась доверием и чувствовала себя обязанной. А потом заставил считать себя немного… повёрнутым.
Кария фыркнула и скрестила руки на груди.
— Как будто это не так.
— Зато Нинель даже в голову не пришло, что я мог подбросить ей звёздный шар. А перед тем, как пойти через болото, «совершенно случайно», в спешке, выронил шкатулку с полным руководством по использованию. И что в итоге? Она поверила в чистоту моих помыслов и примчалась меня спасать! О-о! Манипулировать людьми так весело.
Последние слова вышли не так воодушевлённо, как хотелось бы. Я хмыкнул и поджал губы, ожидая, что скажет Кария.
— Глупо и жестоко, — заявила она. — Виктор, ты стал другим. После Обратной стороны.
— Я заметил.
— Те, кто заблудился там, даже сумев вернуться, не остаются нормальными. Ты ведь сам понимаешь: сидящее в тебе существо заменило утраченную часть личности своей.
Я демонстративно зевнул.
— Ску-ука! Его знания помогли мне выстоять против аякаши — вот, что важнее.
Дриада обозвала меня тупицей и вернулась к плите. Несколько минут спустя она сухо сообщила:
— Да, снаружи кое-кто хотел с тобой поболтать. Полагаю, теперь разговор будет не из приятных. Тебе лучше поторопиться.
Выскочив на улицу, я заметил удаляющийся оранжевый силуэт дальше по дороге. Прохожие, должно быть, принимали меня за шизофреника, бегущего по улице и окликающего собственные галлюцинации. В конце концов, Нинель остановилась и обернулась на зов. Она напряжённо кусала губы и мяла в руке сорванный одуванчик. Мне повезло, что мы с ней в разных мирах.
— И много ты слышала? — поинтересовался я.
— Достаточно, — она бросила цветок под ноги и сжала кулаки. — Значит, «прониклась доверием», да? Рисковал чужими жизнями ради какой-то игры? Скот! Что будет, если они узнают?
Я пожал плечами.
— И как они узнают? Обо всём известно только нам с тобой, да Карии. Ей на это плевать. А ты вряд ли способна кому-то что-то рассказать.
— Пошёл ты! — процедила Нинель. — Как бы то ни было, я тебе больше ничего не должна. Только попадись мне, и я прикончу тебя ещё до того, как появится Палач.
— Тогда не забудь набрать себе новых шмоток.
— С чего бы это? — она хмуро покосилась на меня, ожидая подвох.
— Ну, я не знал, что попросить у шинигами в качестве оплаты… В общем, ты свободна. И опять мне обязана.
Её брови поползли вверх. Нинель попыталась что-то сказать, но затем вздрогнула и, едва не срываясь на крик, проговорила:
— Я тебя ненавижу!
— Отлично, — я развернулся и махнул на прощание рукой. — Я тебя тоже. Бывай!
Человечество подобно дереву. Рождаясь, мы расцветаем, старея — увядаем, а когда жизнь подходит к концу — осыпаемся. Место опавшего цветка занимают другие, и всё повторяется снова и снова. Жизнь продолжается. Но пока есть те, кто знает нас и помнит, любит или даже ненавидит — всегда найдётся кто-то, кто точно сможет сказать, на какой ветке мы росли. И до тех пор…
