Петр Катериничев - Странник (Любовь и доблесть)
– Так что за новые обстоятельства?
Глава 31
Вагин пожевал тонкими губами, словно собираясь с мыслями для того, чтобы изложить очевидное своему несколько предубежденному боссу логично.
– Я получил установочные на Данилова. Он профессионал.
– Разве мы сомневались?
– Тут не совсем то. Данилов странный профессионал. Как внесерийный автомобиль, сработанный по спецзаказу. Навыки его весьма многообразны.
– Хватит прелюдий, Вагин. Что нашли? Кто слил информацию? Московские контакты?
– Нет. С информацией в Москве туго.
– Никому уже не нужны деньги?
– Нужны. Но не в камере Лефортово.
– Даже так?
– Все стало строже. Но я велел порыться в здешних архивах и обнаружил коротенькую справку. Данилов проходил стажировку в Крыму. В Гвардейской бухте.
– "Альфа"?
– Нет. Вот тут и начинаются несвязухи. Запросил у нашего человека информацию по управлениям и отделам республиканского ГБ советских еще времен.
– Здесь система прозрачней? – сыронизировал Гриф.
– Вовсе нет. Просто мы интересовались только базой в Гвардейской, дело совсем прошлое, сейчас там одни чайки да какой-то хлипкий туристический комплекс. И подчинялась она Москве. Запрос делали через дружественного депутата, архивисты не пожелали ссориться ни с нами, ни с этим прохвостом. Да и нарыть там ничего уже нельзя. Разве что историку.
– Но ты – нарыл?
– Лучше. Я отыскал человека.
– Из комитетчиков?
– Нет. За флотом был записан. Сейчас уже пожилой дядька, изрядно пьющий.
Жадный. Работал тогда в Гвардейской по обеспечению и тихонько постукивал на флотских в особый отдел, тот ему задницу прикрывал.
– Было от чего?
– Излишества всякие. То – спецназовскую форму налево, тогда это была крайняя редкость, похлеще всяких джинсов, то – барахлишко какое, что поновее, спишет да продаст.
Крысятник.
– Как ты замотивировал наш интерес к Данилову?
– Один из теневых лидеров организованной преступной группировки.
Разработчик.
– У твоего крысятника сомнений не возникло?
– Какой там! Радость на морде была «шире хари». Аж затрясся.
– С чего?
– Насолил ему Данилов крепко.
– Деньгами ты этого разговорчивого загрузил?
– А как же!
– Сколько?
– За все про все – штуку баксов. Плюс – пятьсот гринов суточные и командировочные. Итого сэкономлено сорок восемь тысяч долларов из выделенных вами на оперативное обеспечение разработки Данилова в Москве. – Вагин сиял.
– Куркуль ты, Вагин. Тебе бы интендантствовать где в дивизии – цены бы не было.
– В дивизии – нет. Проворуюсь, поймают, посадят. Лучше – в армии. А еще лучше – в округе.
– Там не поймают?
– Там не посадят. В дивизии, кроме шинельного-сукна и списанных «калашей», разжиться нечем. Значит, и поделиться тоже. А в округе... Пару генералов в долю, и можешь жить Ши-уншином-шахом-третьим до конца грез. В смысле – дней.
– Сладко поешь. Не обольщайся: все, что лежало хорошо ли, плохо, подмели еще при прошлом гетмане и под его руководством. У тебя запись беседы с этим капитаном сухогрузным с собой?
– Лучше. Он ждет внизу.
– Молодцом, Вагин.
– Я знал, что вы захотите встретиться лично.
– Ты не знал, Вагин, ты предполагал. И не ошибся. Зови. Сейчас. Как зовут нашего закадычного?
– Иван Павлович Диденко. Капитан третьего ранга в отставке. Прилетел попутным бортом прямо из Симферополя.
– Кем считает нас?
– Государственной «крышей» весьма могущественной коммерческой организации.
– Живет на пенсию?
– Как все. При Союзе от базы справно кормился, машина «Волга» была и все, что полагается. Сейчас отощал и озлобился. Огородик держит, жильцов летом в сараюшку пускает, да только какой в Гвардейском курорт?
– Отчего же? – Взгляд Грифа на долю секунды потеплел, будто он вспомнил что-то из далекой юности. – Море там хорошее. А девчонки были какие? Искренние, веселые, ласковые... Не нынешним чета. Умели любить. А сейчас – время чистоганов. Ладно, зови этого военно-морского торгаша. Потолкуем.
Когда вошел невысокий, широкоплечий, кряжистый мужчина с привычным, надутым брюшком, первая мысль Грифа была Фразой из известного мультика: «Ты еще крепкий старик, Розенбом!» Но вот вставать и вообще здороваться с посетителем Сергей Оттович счел излишним. С полминуты он разглядывал собеседника: прокуренные висячие усы, щеки в склеротических жилках, мешки под глазами; желтизна век и белков наводила На мысль о циррозе. Видимо, от природы это был человек отменного здоровья, ну да зависть и водка губят всяких.
– Александр Александрович информировал вас о нашем интересе? – спросил Гриф.
– Про того малого, на фото?
– Именно. Его зовут Олег Владимирович Данилов.
– Да я уж все, что знал, этому вашему... рассказал.
– А я бы послушал сам. Нет возражений?
– А чего возражать? Раз надо? – Диденко покряхтел, примериваясь поудобнее на стуле. – Ваш этот... сказал, что настоящее имя его Данилов? В смысле – фамилия?, – Под такой фамилией знаем его мы.
– Ну да, сколько личин у проходимца. Сейчас, поди, в деньгах купается.
– Отчасти.
– Ваш э-э-э... Александр Александрович сообщил, что он у блатных вроде за пахана.
– Не вполне так. Но, по нашим предположениям, он является разработчиком нескольких акций, которые вполне можно отнести к преступлениям, – тихо, словно делясь служебной информацией, произнес Гриф. Добавил веско:
– К государственным преступлениям.
– Я бы таких вешал! За ноги! Наживаются на народной беде! Если что, вы не сомневайтесь, я – могила.
– А мы и не сомневаемся. Не могли бы вы повторить свой рассказ о Данилове?
– А чего тут повторять? Прислали его где-то в восьмидесятых... Не, точно не вспомню. Молодехонького, только что не с иголочки, но высокомерный был.
– Кто прислал?
– Известно кто: Комитет.
– Москва?
– Ну. Москва. Раньше в Гвардейскую бухту только Москва и присылала. А потом... – Диденко махнул в сердцах рукой.
– Из какого управления?
– Да разве нам кто говорил? Пахали на них, как Карлы, а они, вишь ты, «белая кость», элита... драная!
– По существу, пожалуйста.
– Да у нас все больше люди из Первого главного [16]стажировались. Но ни в каких сопроводиловках этого не было. Так, в/ч, номер такой-то, курсант такой-то, и все. И не Данилов он был тогда, я уже говорил Александру Александровичу, а Петров.
– Петров?
– Ну. Под своими фамилиями никого не было. Вспомнить, так все – Ивановы, Петровы, Смирновы, Егоровы, Беловы, и в том же духе. Смех, как-то одного прислали – чернее грязи, носастый, а фамилия – Белов. Так что ваш Данилов тогда Петровым был. Правда, кликали его Данила-мастер, или просто – Мастер, а то – Альтист.
– Почему?
– Ну это я не знаю. Прозвали. Альтист и Альтист, мое какое дело.
– Значит, думаешь, из Первого главного Петров-Данилов был?
– Нет. Думаю, из «девятки»[17].
– Отчего так решил?
– Да по повадке видать. Все «девяточники» – странные вроде как отрешенные.
Взгляд стылый. Потом отмякают, а спервоначалу смотрит на тебя, будто ты генсека завалить спроворился. И не зло смотрит, пусто.
– А с чего это Данилова к вам на переподготовку прислали?
– Ну? И я думаю – с чего? «Девятка» – у них своя специализация, задачи, а у нас? Диверсии и антитеррор. Думаю, турнули его из «девятки». В смысле – отчислили.
– Почему?
– Сильно умный.
– В «девятке» только глупые нужны?
– Да нет, я не то сказал. Видно, паря тот в «девятку» сразу после армии и спецучебки попал, а как начал конкретно работать... Задумчивый он был шибко. А когда на ближней охране пашешь, не до зауми! Да и... На язык был невоздержанный крепко. И на руку. Гонорливый.
– Черненко ругал?
– Не, вспомнил. При Горбачеве это было. Вот он Мишку и костерил.
– Мишку только ленивый не костерил.
– По-огодь! Это после. А спервоначалу все еще приструненные ходили! А этот – умничал. И крепко так нашего генсека трезвого раскладывал, и не за водку конкретно, а дескать, вся эта компания приведет к созданию высокоорганизованных преступных групп. Так и вышло, чего... А сам, видать, не стерпел, замазался теперь. Денег ему захотелось. Сейчас все до денег – хваты, вот мы работали...
– Значит, умничал? – прервал его Гриф.
– Ну. У нас особо не поумничаешь: нагрузки такие давали что боже ж мой!
Упасть в койку и до подъема! Вот и доумничался. Одно дело в чистом костюмчике ходить да нашим партаигеноссе холки платочком промакивать, другое – в комби по дерьму елозить.
