Марк А. Радклифф - Ангел Габриеля

— Симпатичная, — заметила Джули.

— У нее такой усталый вид! — проговорил Габриель.

— Ей через многое пришлось пройти в последнее время, — пояснил Христофор.

— На экране та больница, в которой ты лежишь? — спросила Джули.

— Нет, это Центр лечения бесплодия. Куда мы обратились, пытаясь завести малыша… Наверное, именно за этим она сюда и пришла?

Христофор кивнул:

— Думаю, вам лучше просто смотреть.

Габриель так и поступил. Он скорчился в кресле, обняв руками колени, и стал наблюдать за тем, как Элли пытается зачать ребенка.

— Доброе утро, Элли, как ваши дела? — произнес доктор Самани, прежде никогда не выходивший ее встречать.

Собственно, она до сих пор вообще не видела, чтобы он разговаривал с кем-либо за пределами своего кабинета. Тем не менее у него был обычный самоуверенный вид, и в его присутствии она почувствовала себя особо важной персоной, хотя и немного встревожилась.

— У меня все в порядке, хотя, знаете ли, я немножко волнуюсь.

— Это естественно, но волноваться не стоит: мы на верном пути, все снимки показывают, что у вас, по всей видимости, имеется сразу двенадцать яйцеклеток, и это очень хорошо, потому что дает вам очень высокие шансы забеременеть. Понятно?

— Я переживаю не за себя, а за Габа.

— Все в наших руках, простите за каламбур. Я уже говорил вам, Элли, что вам следует больше думать о себе и сконцентрироваться именно на этом. Вы храбрая женщина, очень храбрая, но нам нужна уверенность в том, что вы останетесь здоровы. А теперь, если вы не возражаете, ступайте переодеваться… Кстати, ваша подруга знакома с графиком, которого мы будем сегодня придерживаться?

— О да, она знакома, и сейчас она уже должна быть в больнице.

— Хорошо-хорошо, в таком случае начнем? Ведь мы же не хотим преждевременной эякуляции? — И он засмеялся, пожалуй чересчур громко.

— Могу я увидеть самого себя? — спросил Габриель, бледный и смущенный.

— Можете, если хотите, Габриель, но если вы позволите мне высказать свое мнение, то я посоветовал бы пока с этим подождать, — сказал Христофор.

— Как… как мне увидеть себя?

— Просто подумайте о себе.

Габриель на секунду прикрыл глаза и, когда открыл, увидел свое тело, неподвижно лежащее на кровати в маленькой палате. От него шли провода к двум аппаратам, и в горло была вставлена трубка. Джули зажала рот руками и сдавленно вскрикнула.

Христофор увидел, как Габриель отвернулся от экрана. Именно для этого и существовала просмотровая комната — показывать их подопечным, что они оставили на земле, и доказывать им реальность происходящего. В случае с Габриелем это сработало. «Только во сне можно увидеть себя со стороны», — подумал он. Но происходящее совсем не походило на сон. На сей раз все выглядело совершенно иначе. Ему казалось, что он перестал быть самим собой.

Потом они все вместе увидели, как в палату тихонько вошла Мойра, закрыла за собой дверь и осмотрелась по сторонам, проверяя, не остался ли здесь кто-нибудь из медперсонала. Никого не было. Она сняла жакет, перчатки и потерла руки, согреваясь. Затем она вынула из сумочки маленький стерильный контейнер и поставила на постель рядом с Габриелем.

— Кто это? — спросила Джули.

— Мойра, подруга Элли, точнее, младшая сестра ее лучшей подруги. Очень хорошая девушка, мы с ней всегда находили общий язык.

— Тогда ладно, — пробормотала Джули, пока они смотрели, как Мойра снимает простыни с распростертого на кровати тела Габриеля и расстегивает пуговицы на пижамных брюках.

— О черт! — произнесла Мойра. — Черт, черт, черт…

— Ей не нравится то, что она видит, — предположила Джули.

— Что происходит? — спросил Габриель.

— О черт, черт! — продолжала твердить Мойра, уставившись на катетерную трубку, которая выходила из пениса Габриеля и шла к резиновому мочесборнику, свисающему с консоли у изножья кровати. — О черт! Ладно, только сохраняй спокойствие. Думай.

Она тихонько потянула за катетер. Ничего не произошло. Она потянула немного сильнее — опять ничего. Она посмотрела по сторонам, ища какую-нибудь кнопку или что-нибудь в этом роде.

— Господи, да я же сама не знаю, что ищу, — пробормотала Мойра.

Затем она взяла мобильный телефон и начала было набирать номер, но тут ее взгляд упал на монитор, к которому был подключен Габриель. Табличка на нем гласила: «Пользоваться мобильными телефонами запрещается». Тогда она побежала к кофейным автоматам и оттуда позвонила Иззи. Иззи не взяла трубку, и, когда включился автоответчик, Мойра затараторила:

— Иззи, если ты дома, то ответь, черт возьми, это важно. Я в больнице. У Габриеля стоит катетер, а я не знаю, как его вытащить. Иззи, Иззи, черт, перезвони же мне!

Потом она попыталась позвонить Иззи на мобильник, но тот был отключен. Тем не менее она оставила сообщение.

Элли сейчас в своей клинике, и ей звонить нельзя. Мойра никак не могла вспомнить, кто еще разбирается в катетерах. Сара, старшая медицинская сестра отделения, конечно же разбирается, но ее нельзя спрашивать, не объяснив, зачем это. Мойре требовалась помощь кого-нибудь не из числа медперсонала этой больницы. Увы, она не знала никого… кроме Майкла.

Мойра повернулась и опрометью бросилась обратно, к отделению интенсивной терапии. «Пожалуйста, будь там, пожалуйста, будь там…» — повторяла она. Добежав до блока реанимации, Мойра притормозила. Надо казаться спокойной, решила она и прошла мимо палаты Габриеля в самый конец главного коридора.

— Привет, Мойра, — поздоровалась с ней Сара.

— О, привет.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Да, я одолжила немного денег у одного человека. Такого высокого, темноволосого и небритого.

— По описанию это мой муж.

— Нет, это посетитель, который приходит сюда постоянно, он сказал, что будет где-то здесь. Терпеть не могу одалживаться и хотела бы поскорее вернуть ему долг. Вот я и подумала, вы не знаете, здесь ли он сегодня?

Сара посмотрела на Мойру, и та прочла в ее глазах сомнение.

— Я просто хочу вернуть ему деньги.

— Подождите здесь.

Сара прошла по коридору и вошла в палату, расположенную как раз напротив палаты Габриеля. Через несколько минут она вышла, и вслед за ней вышел Майкл.

— Вы имели в виду его?

— Да, благодарю вас. Э… привет, простите, что побеспокоила.

— Что вы, это же только двадцать пенсов.

— Что?

— Вы взяли двадцать пенсов, сестра сказала, что вы хотите отдать деньги.

— Да, то есть нет. Прошу прощения, можно вас на пару слов?

Майкл посмотрел на Мойру, потом на Сару.

— Послушайте, если вы про аварию, то вам нечего сказать друг другу, это не поможет ни вашим друзьям, ни вам самим, — сказала Сара.

— Про что? — переспросил Майкл.

— Про аварию.

— Какую аварию? — осведомилась Мойра.

— Ну ту, в которой пострадали ваши друзья.

— Ваша подруга причастна к той аварии, в которой пострадал Габриель? — спросила Мойра у Майкла.

— Ваш друг — тот самый мужчина, которого сбила Джули?

— Э-э-э… так вы оба этого не знали? — догадалась Сара.

У Мойры голова пошла кругом. Новость буквально обрушилась на нее, и девушка не знала, как ей реагировать. Может, ей следовало бы отправиться в палату к этой горе-автомобилистке и как следует ее отчитать или просто тихо порадоваться тому факту, что она тоже лежит в коме? Она понятия не имела, как себя вести. Ей смутно казалось, будто она должна что-то сделать или хотя бы что-то почувствовать, но что именно, она никак не могла сообразить, да и времени на раздумья у нее не оставалось.

— Послушайте, я прошу прощения, но мне нужно время, чтобы это осмыслить. А сейчас я хочу поговорить с вами наедине, хоть подобная просьба звучит очень странно, однако это крайне важно, и я хотела бы попросить, чтобы вы уделили мне немного времени, и заранее вас благодарю, — выпалила она на едином дыхании.

Майкл пожал плечами.

— Может, выпьем еще кофе? — спросил он.

— Нет времени, — сказала Мойра. — Можно, мы пройдем в комнату для персонала?

Сара проводила их в комнату для персонала и, уходя, прикрыла за ними дверь.

— Только недолго, пожалуйста, — попросила она, и в голове у нее промелькнула мысль, не сошла ли Мойра с ума и не собирается ли назначить Майклу свидание. Будет что рассказать, когда новая смена заступит на дежурство.

— Итак, что я могу для вас сделать? — спросил Майкл настороженно.

— Вы что-нибудь понимаете в катетерах?

— В чем?

— В катетерах.

— О господи, — произнес Габриель, по-прежнему смотревший на экран, обхватив колени. — Да он даже не знает, что это такое. Надо что-то делать.

— Мы ничего не можем сделать, — сказал Христофор. — Только смотреть.

— Если только смотреть, можно сойти с ума.