Олег Никитин - Это я, Эдик

– У! – обрадовались парни. – Ты где пропадал, Танк? А это кто с тобой?

– Кажется, это его новая девушка, – хмуро заметила единственная здесь женщина, прикинутая согласно требованиям шариата. Ну, или почти согласно. Возрастом она раза в полтора превосходила любого из присутствовавших на «репетиции».

– Дилпазир? – выскочило мне на язык.

– Узнал, – притворно удивилась она и встала, пошатнувшись. И вдруг заорала что есть сил: – Как ты посмел?!

От неожиданности я сел перед тряпкой на освободившееся место, и неведомый друг сунул мне в руку стаканчик с пахучим пойлом типа коньяка. Так и не поняв, что это за влага, я протолкнул ее в пищевод и в смятении уставился на менеджера. После звонкого вопля он утратила часть мощи и подкрепилась киви, каковой фруктец и сунула в рот вместе с волосатой шкуркой.

Девчонка, что домчала меня до «Барбада», присела тут же на коленки и вцепилась мне в локоть. Пир разгорелся с новой силой, и все это время из невидимых колонок громыхал навязчивый музон «Хумая». И как их еще не тошнит от собственных поделок? Стоп! А ведь в них звучит и мой танбур… В общем, не такая уж плохая музыка, шайтан ее забери. Хотя все равно дерьмо.

– Тебя как зовут, девочка?

Одна из танцовщиц, валявшаяся в полуметре от меня, уставилась на байкершу сочувственным взором.

– Да, как? – ляпнул я-1.

– Энже! – Она в ужасе уставилась на меня.

– Пить будешь?

– Папа запрещает. Мне, наверное, лучше уйти…

Оказалось, что нашу краткую беседу слышат почти все, и повальный хохот был ответом на реплику девки.

– Что же ты вся такая кожаная? – подхватила очередная голая подруга. – А лет тебе сколько? Наверняка не больше восемнадцати!

– Мне шестнадцать, – задрав нос, заявила Энже. – А кожаная, потому что на байке так удобнее ездить…

Несмотря на безумный фон, стало слышно, какая установилась «речевая» тишина. Даже дева, которая до это непрерывно хохотала, будто облопалась шафраном, примолкла с осовелым видом.

– Это уже слишком, – прошипела Дилпазир, подняла подбородок и брови, цокнула языком и в прострации повалилась на спину.

Comments on this: 13

Ева_Летова: А я была на концерте «Хумая»! Когда еще клуб в соседнем квартале работал, а они были не такие известные, как теперь. Вот только не помню, кто у них там играл… Но тебя в первом ряду не было, по-моему. Может, где-то на заднем плане лабал? На каком инструменте?

Cactus: Попсовый трэш не перевариваю. И чего от него девчонки тащатся? По мне так вам надо кеманчу с рубабом вообще выкинуть, а добавить нормальную инфра-гитару. Вообще басов не хватает вашему «Хумаю», визг сплошной.

Ахмед: «Хумай» – одна из тех малочисленных групп, которые с уважением относятся к традициям предков и применяют народные инструменты. Увы, недостаточно. Однако коллектив это богоугодный. Должен заметить, что я с недоверием воспринял информацию о пьяном разгуле, царившем на репетиции! Скажу прямо: не верю! Достаточно ознакомиться с творчеством музыкантов, чтобы со мной согласиться. Ибо сказано в 108-й суре: «Ведь ненавистник твой – он куцый». Так вот, Танк, вы куцый, если показали вашу выдуманную больным мозгом «репетицию» такими грязными красками!

Танк: Жанли, я уже не состою в этом музыкальном коллективе, меня отчислили. Пришлось вернуться к привычному ремеслу рафинада :). Играл я в основном на чанге – это струнный ударный инструмент, если не знали. И еще пел несколько вещей, что сам сочинил. Словом, роль моя в коллективе была не так велика, как полагали безбашенные фанатки – да ведь им все равно, лишь бы парень на сцене дергался.

Ева_Летова: А за что тебя выгнали? Надо было сразу рассказать.

Танк: Дилпазир мне уже давно замену подбирала. Тут сразу несколько факторов роль сыграли. Первый, естественно, тот, что я с малолеткой притащился, а в группе жесткое правило – трахать только совершеннолетних, чтобы с законом не конфликтовать. Им ведь не втолкуешь, что Энже меня только подвезла. Точнее, менеджеру это было бесполезно объяснять, ребята мне даже сочувствовали… Из «Хумая» каждый год кто-то уходит, всегда со скандалом, чтобы интерес к группе подогреть. В этом году настал мой черед :). Представляю, какая сейчас в альтернативной реальности развернулась кампания травли бедняги Кулешова – может, даже к суду привлекут, если Энже решит не рассказывать правду, а погонится за скандальной известностью.

Ева_Летова: А как та девка в караван-сарае, она забеременела?

Танк: Ну ты и спросила… Таська, я там был ни при чем, клянусь!

Ева_Летова: Действительно так важно, что о тебе подумают?

Танк: Уже не знаю. Ничего не знаю. У меня такое чувство, будто мы с тобой случайно встретились на лесной поляне, ночью, рядом с костром – я разжег его, а ты вышла к огню и присела рядом. И что находится за пределами светлого круга, неизвестно, только время от времени слышны хруст веток и вздохи – а кто там, в ночи, чем занимается, интересны ли мы ему? И в каком качестве? Есть ли там еще костры, на которых путники любовно или, напротив, торопливо готовят свои блюда-записи, кто пахучие, кто пресные, кто острые?

Ева_Летова: Поэт, блин.

Тася: Позвони, когда сможешь.

Ева_Летова: «Деяния мудрого не лишены мудрости». Это не про тебя, Танк :).

Оставь их, пусть они едят, наслаждаются, и надежда их отвлекает. Потом они узнают.

Это было еще в школе, в последнем классе. Как водится, учились мы отдельно от девчонок – то есть здание у нас было одно, а вот классы формировались по «половому признаку». Не знаю, о чем думали шишки в министерстве образования. Сеть вполне позволяет напрочь отделить одну группу учеников от другой, чтобы девки с парнями никогда вообще не встречались, но в нашей школе было позволено многое.

В перерывах между уроками нам разрешалось гулять в парке, и мы с ребятами порой прятались в кустах, чтобы подглядеть за открытыми физиономиями девиц. А когда они приподнимали платье, чтобы переступить через «живописную» павшую ветку… Это было волнующее зрелище – лодыжка в тонкой штанине и узкая туфелька.

Да уж, теперь-то я понимаю, как туго нам приходилось. Поместили бы в современную школу, так по открытым каналам связи всякого бы насмотрелся. И девок в мини, и всего прочего. Но предки выбрали суннитскую дешевизну. Мало того, запихнули меня заодно и в музыкальное отделение при той же школе – реальное! Там обучали игре на «народных» инструментах. Разные ушшаки и макамы до сих пор помню, кус эмык.

Когда папаша привел меня туда (половину фарсанга отмахали), мне дали ознакомиться со всеми инструментами, чтобы я сделал выбор по душе. Рядом с вытертой дощатой сценой, низкой как топчан на пляже, были выставлены концертные «деревяшки». Плоский ящик, кособокий и нелепый, с невероятным количеством тройных струн, попросту ужаснул меня. Будущий учитель обозвал эту штуку «кануном». Не уверен, что осваивать этакого монстра находится много желающих – вот и я не решился. Потом я пощупал круглую кеманчу и даже поелозил по струнам смычком. Звук неприятно резанул уши, и я отложил инструмент… Из танбура, саза и рубаба я извлек такие же резкие ноты. Учитель поморщился и протянул мне чанг. По его струнам надо было бить, никакого смычка не полагалось – разве что вместо ладони я мог использовать палку размером с локоть.

Странно, однако играть на чанге я выучился неплохо, причем всего за пару месяцев. Меня даже включили в группу музыкантов, которая должна была дать концерт в последний день праздника Ид аль-фитр.

Я был уже достаточно взрослым, чтобы поститься во время рамадана. И в то же время недостаточно взрослым, чтобы перенести его с подобающим стоицизмом. Только и оставалось, что питаться настоящей дрянью в четырех стенах кухни. Все виртуальные забегаловки (а значит, и вкусовое богатство программной жратвы) были заказаны.

Предки тоже страдали, по-моему, от чисто реального секса. Каково им было постоянно таиться от меня, вместо того чтобы всласть побарахтаться в Сети?

Первые дни месяца Шаввал прошли в жутком угаре. Сеть была переполнена развлечениями, порно-сайты и виртуальные рестораны были переполнены посетителями, которые стремились наверстать упущенное во время поста. Я же, вместо того, чтобы гулять по ярмаркам и любоваться представлениями, прочими кукольниками и жонглерами, кататься на аттракционах и оттягиваться сотней разных способов, в основном шлифовал собственные музыкальные партии. Даже через костер ни разу не прыгнул!

В общем, этот малый праздник мало отличался для меня от рамадана, разве что лопать можно было от пуза.

С родителями у меня случилось только три общих мероприятия. Само собой, сначала мы посетили реальную мечеть, где выслушали традиционную хутбу с наставлением имама не забывать о прочих обязанностях правоверных. Дескать, пережить пост недостаточно, и все такое.

Потом половину суток проторчали в сетевом доме самого богатого родственника, двоюродного дяди отца. Двое подростков моего возраста, насколько помню, оказались редкими придурками, и общих забав у нас не получилось. И завершилось это мучение тем, что мы всей толпой отправились на кладбище (ну и забит же был трафик!) и в усыпальницы марабутов. Я был даже рад вырваться из компании родственников на репетицию – только и услышал за спиной «Таккабаль Алла мина ва минкум», когда мулла затянул свою ежегодную «песню».