Уилл Фергюсон - Счастье™
Эдвин подскочил к столу из красного дерева, включил лампу и стал шарить по ящикам, ища предмет, похожий на ключ. Ключа не оказалось, но Эдвин и не ждал, что будет легко. Надо подумать. Надо перехитрить мистера Мида.
Все знали, где спрятан сейф, – за огромной картиной Уорхола с изображением суповой банки, что висела прямо за баром. (Шедевр представлял собой искусную подделку, о чем в первую очередь свидетельствовала ошибка в слове «Кэмпбеллз». Как ни странно, ценность работы из-за этого только возросла. Получается, что подлинники стоят гроши, а вот настоящие подделки – раритет.) Эдвин терпеть не мог эту идиотскую банку и решил из мести врезать по ней кулаком, но кто мог подумать, что холст окажется таким прочным? Он лупил изо всех сил, но на полотне остались только несколько вмятин, да и то едва заметных. Это в какой-то мере отражало суть взаимоотношений поколения Эдвина с поколением Мида. Но довольно об этом. Хватит и Уорхола, и кэмпбелловского супа. Эдвина ожидало дело поважнее.
У сейфа сложный кодовый замок с таймером. То есть без автогена или пароля тут нечего делать. Эдвин вытер пот со лба, глубоко вздохнул и произнес:
– Включай мозги. Все получится. Ты сможешь. Мистер Мид не отличался фантазией. Так что код должен быть несложным. «Вудсток» – Эдвин набрал слово на панели, повернул диск и дернул ручку. Нет. «Мир». «Любовь». «Уотергейт». «ЛСД». «Дети цветов». Нет. У Эдвина быстро иссяк запас слов, связанных с бэби-бумерами. «Самомнение». «Напыщенность». «Завышенная самооценка». Нет, все напрасно. Хотя куда уж хуже теперь? Сегодня днем, наконец-то, принесли почту (штат почтальонов сократился, и они теперь ходили только дважды в неделю). Эдвин получил исковое заявление о продаже дома. Дженни продала его за гроши и теперь собиралась открыть в нем какой-то Центр Восхождения на Радугу. И затем, собравшись с духом, Эдвин вскрыл другой конверт, украшенный маргаритками. В нем оказались документы, заполненные розовой шариковой ручкой, с улыбающимися рожицами над «й», и брошюра «Развод по любви: отпусти и подрасти [мы все когда-нибудь полюбим эту остроумную игру слов], советы от Тупака Суаре». «Все понятно, – подумал Эдвин, – меня кинули по клонированной брошюре».
Вспомнив эту слащавую бракоразводную процедуру и легальную кражу имущества, Эдвин рассвирепел и накинулся на сейф. Треснул фомкой по наборному диску, расколол корпус, но ничего не добился, кроме отдачи в локоть и резкой боли в запястье.
– Да чтоб тебя! – завопил он. – «Иисус Христос – Суперзвезда»! «Элеонор Ригби»! «Вьетнам»! Чего тебе надо?
Он набирал слово за словом, дергал за ручку, но все бесполезно.
– Попробуй «постмодернистские изыски», – посоветовал мистер Мид.
Перепуганный Эдвин обернулся. В комнате стоял бывший начальник.
– Вот срань, – сказал Эдвин.
– Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? Лишь «срань»? – Мистер Мид остановился и поднял фотографию в рамке, которую Эдвин уронил, роясь в столе. Затем язвительно проговорил: – Значит, решил выкрасть свои премиальные?
Эдвин стиснул в руках ломик.
– Мне нужны деньги, мистер Мид, и я не уйду без них. Если что, мне придется вас ударить.
– Это угроза? Ты мне угрожаешь? Врываешься в мой кабинет, как мелкий воришка в дурном детективе, и думаешь, что можешь угрожать мне?
Эдвин всегда считал, что Леон Мид только прикидывается таким бравым малым, а на самом деле трус. Но тот с мрачной решимостью направился к нему и ни на миг не сбавил шаг. Эдвин поднял ломик, словно бейсболист биту. По голове? По плечам? По колену?
– Мистер Мид, честное слово. Ведь мы одни. Свидетелей нет.
– Вот именно, – ответил тот, и на губах его играла жесткая усмешка. – Свидетелей-то нет.
Эдвин сглотнул, фомка начала выскальзывать из потных ладоней.
И тут по глазам ударила яркая вспышка. Комната осветилась. В дверях стоял человечек с безумным взглядом, пальцы прижаты к выключателю. Он стоял и вопил:
– Месть!
Мистер Мид обернулся ко второму нежданному посетителю:
– Боб?
Человечек театрально шагнул вперед, поднял автомат и навел его на мистера Мида.
– На самом деле, – произнес Эдвин, – мне кажется, это читается «Бубба».
Человечка это остановило. Он глянул на бирку, пришитую к рубашке:
– Что? Это? Это не мое. Мне дал ее… – Он хотел сказать «друг», но прозвучало бы как-то натянуто. – …бывший коллега. По тюрьме. Да, это я! Доктор Роберт Аластар! Более известный как мистер Этик!
– А я вас не узнал, – сказал Эдвин. – На фото вы кажетесь куда внушительнее.
– О да. В последнее время я здорово исхудал. В этих ваших тюрьмах строгого режима возмутительно плохо кормят. Минуточку… я чего-то хотел… А, да. Месть! Месть! Ты предал меня, Лёон, послал меня на смерть. А я вернулся свершить акт возмездия. – Он подошел ближе и приставил дуло к голове мистера Мида.
К изумлению Эдвина, тот не вздрогнул, не уклонился, не пал на колени с мольбой о пощаде. Вместо этого взял со стола сигарету, как ни в чем не бывало щелкнул «Зиппо», закурил и с удовольствием затянулся.
– Шкловский В. Б., «МК-47», – сказал он. – Широко использовался на владивостокском фронте. Караульная служба и мотопехота советской Красной Армии. Стреляет очередями, пули усовершенствованного калибра. Последний завод, выпускавший «МК-47», закрылся на афганской границе в 1982-м. Вскоре эти автоматы списали, признав ненадежными. Боб, это антиквариат. Более того – советский антиквариат. То есть десять шансов к одному, что он даст осечку или взорвется тебе в лицо. Боб, ты ведь уже пробовал стрелять из него, правда?
Мистер Этик сощурился:
– Блефуешь.
– Думаешь?
– Месть! – завопил мистер Этик и нажал изо всех сил на курок.
Раздался взрыв. Патронник лопнул, оглушив мистера Этика, всю комнату засыпала шрапнель. Взрывная волна ударила Эдвина, мистер Этик зашатался.
– Я шесть лет проработал у Тома Клэнси, придурок! – взревел мистер Мид, глядя, как оглохший и одуревший горе-убийца качнулся и рухнул на пол.
Затем спокойно и молча мистер Мид забрал у Эдвина фомку. Сел на стол и, качая головой, обвел взглядом жалкую картину: коварный бывший сотрудник пытался совершить кражу со взломом; сбежавший преступник, он же бывший автор, катается по полу, держась за уши и всхлипывая; испорчена панельная обшивка и дверной косяк кабинета, урон минимум на пять тысяч.
– Итак, начнем с тебя, Эдвин. Ты пришел меня ограбить. Зачем?
Уставший и разбитый Эдвин решил, что лгать не имеет смысла.
– Хочу заказать убийство Тупака Суаре.
– Серьезно? Правильно ли я тебя понял: ты явился за моими деньгами, чтобы нанять убийцу для моего самого популярного автора?
– Да.
– Ясно. – Мистер Мид положил ломик на колени, словно школьный учитель указку. – Только не заказывай Бобу. Из него что убийца, что неплательщик налогов.
Мистер Этик сел на колени. Он по-прежнему зажимал уши, но рыдания почти утихли. По лицу текли слезы унижения и бессильного гнева.
– Будь ты проклят, Леон!
– Как только ты умудрился сбежать из тюрьмы строгого режима? Мои поздравления, Боб. Слышишь меня? Или повторить громче?
– Да, да, – произнес тот убитым голосом. – Слышу. Просто… просто это несправедливо.
– Очередное мудрое прозрение от мистера Этика, – сказал мистер Мид. – Мир несправедлив. Браво. С нетерпением жду продолжений. Возможно, ты заметил: как ни странно, небо голубое. Предметы падают преимущественно вниз. Богачи могут делать все, что хотят. Политики лгут. А…
– Довольно, – мягко прервал его Эдвин. – Вы победили, к чему покровительственный тон? Вам явно нравится то, что случилось.
– О да, – ответил мистер Мид. – Нравится. Но не то, о чем ты подумал. Мне нравится, что не все гладко в Счастливии. Что мир – по-прежнему гадкий и грязный. Так и должно быть: редакторы мечтают убить авторов, авторы – издателей. Это, – он задумался, подбирая слово, – это вдохновляет.
Мистер Этик медленно поднялся на ноги.
– Так ты не сдашь меня копам?
– Копам? Боже упаси. Скорее, прочитаю новую глупость от Тупака Суаре. Лучше скажи, ты по-прежнему предпочитаешь светлый коньяк ореховому бренди? Да? Что за мещанство. Ну-ка… – И он, держа в одной руке ломик, оглядел бар. – А, вот он. «Олсон». Лучший норвежский коньяк из подземелий Осло. Что скажешь?
Эдвин и мистер Этик переглянулись. Каждый пытался оценить обстановку, но никто не хотел делать первый шаг.
– Спасибо, я не буду, – как-то слишком небрежно сказал Эдвин. – Я, пожалуй, пойду. А вы посидите, поговорите о былых деньках, расскажете друг другу пару историй из жизни. Может, напьетесь и расчувствуетесь. Увидимся как-нибудь. – И он направился к выходу, сунув руки в карманы и разве что не насвистывая.
– Не торопись, – сказал мистер Мид. Эдвин замер на полпути. – Ты не сказал мне сколько.
– Что?
