Вячеслав Бондаренко - Взорвать «Аврору»
ГПУшники растерянно переглядывались. Наконец командир кинул одному из них:
– Пивоваров, за старшего! Ты, ты и ты – за мной!
Бойцы кинулись бегом по набережной Зимней канавки вслед за лодкой, которую уже поднимали тяжелые невские волны.
Колонна молодежи свернула с проспекта в арку Генерального штаба. Парень-спортсмен решительно крутанулся на месте, зло глядя на подчиненных.
– Колонна, стой! Ать-два… Ну что, товарищи, приплыли? Осрамились на всю страну, да?
– Чего это мы осрамились? – глухим голосом прогудел изнутри куклы «Муссолини». – Муссолини есть, Маннергейм есть, папа Римский есть…
– Воропаев, от кого сейчас исходит основная угроза Советскому Союзу? – язвительно осведомился спортсмен. – От папы Римского, да?
Все подавленно молчали. Наконец глава делегации в порыве отчаяния рубанул воздух рукой и решительно скомандовал:
– Ладно, прорвемся! Что-нибудь придумаем! А пока – шагом марш за мной.
К цепочке ГПУшников, преграждавшей вход на площадь Урицкого, неторопливо подошел вальяжный мужчина средних лет в длинном плаще и заграничной блестящей шляпе, небрежно протянул спецпропуск.
– Артист Свободин-Красавский, для участия в праздничном представлении «Десять лет», – высокомерно произнес он бархатным голосом, не глядя на охранников.
– Кого представляете? – поинтересовался чекист.
– Штурм Зимнего дворца.
– Это я знаю… Вы лично кого?
– А-а… Министра-капиталиста Временного правительства.
– Похож, – усмехнулся чекист, возвращая спецпропуск. – Удостоверение ВСЕРАБИС покажите.
– Вам что, товарищ, спецпропуска мало? – возмутился артист.
– Значит, мало, – спокойно отозвался чекист.
Артист неохотно полез в карман за удостоверением профсоюза работников искусств. Чекист изучил его и вернул владельцу.
– Проходите, товарищ.
– С праздником вас, – улыбнулся актер, пряча удостоверение.
– И вас также, – вежливо отозвался чекист, козыряя.
Следующей была толпа молодежи во главе с парнем-спортсменом. В середине толпы неуклюже, переваливаясь с боку на бок, двигались куклы, изображавшие Муссолини, Маннергейма, Пилсудского и папу Римского. Не хватало только Чемберлена…
– Кто такие? – осведомился ГПУшник.
– Делегация передовой ленинградской молодежи. Глава делегации – Воронов Павел Иванович. – Спортсмен протянул спецпропуск.
– Что, один на всех, что ли? – удивился чекист.
– Да, кандидатуры всех согласованы с Леноблотделом ОГПУ, – с достоинством ответил Воронов.
– Ну облотдел и дает, а… – фыркнул чекист, обращаясь к соседу по цепи. – Сколько человек всего?
– Сорок.
ГПУшник с сомнением обвел взглядом толпу людей с флагами и транспарантами. Задержался на огромных куклах, переминавшихся с ноги на ногу.
– Проходите, – скомандовал чекист наконец, возвращая спецпропуск.
– Ребята, за мной! – скомандовал спортсмен. – Живее, живее, опаздываем!
Колонна с веселым гулом бросилась через площадь Урицкого на набережную. На бегу комсомольцы с интересом разглядывали высившиеся на площади декорации. Рыча, маневрировал фанерный «броневик», в сторонке курили и балагурили одетые в шинели артисты массовки. Режиссер действа раздраженно орал на кого-то в большой рупор.
Рыбак сильно налегал на весла. Волны в Неве были куда круче, чем в Мойке и Зимней канавке, да еще со стороны залива дул сильный холодный ветер. Рыжий возбужденно смеялся, глядя на мечущихся по берегу ГПУшников.
– Греби, греби, отец! Хрена они нас догонят! И стрелять боятся – ясное дело, начальство может услышать!
– Ох, говорила мне сегодня Матрена, – пробурчал себе под нос рыбак, – сиди дома, и чего тебе в этом центре надо? Не-ет, поперся…
– Молчи, отец, молчи… Мы им с тобой праздник устроим… Они у нас десятую годовщину Октября долго будут помнить…
На площади парень-спортсмен внезапно задержался взглядом на одиноком артисте массовки, одетом в форму прапорщика царской армии, который курил в сторонке от остальных и смотрел в направлении набережной. Идея, возникшая в эту минуту в голове спортсмена, была вполне безумной, но в то же время и вполне осуществимой. Почему и нет, в конце концов?.. Ведь Чемберлена надо было кому-то нести…
Отделившись от группы своих, спортсмен бросился к «прапорщику» и буквально вцепился в рукав его шинели.
– Простите, товарищ артист, – умоляюще произнес он. – Можно вас на минуточку?
– Что такое? – нахмурился мужчина.
– Вы понимаете, мы – представители ленинградской молодежи, – зачастил спортсмен. – Передовой отряд, понимаете? Делегация для встречи вождей у «Авроры»… А у нас Чемберлена нет, понимаете? Ну, запил Негода…
– Ничего не понимаю.
– Ну, Чемберлена некому нести! Я к тому, что, может, у вас сейчас перерыв и вы не очень торопитесь? Это буквально полчаса! Вы поносите Чемберлена, постоите на набережной, там даже делать ничего не надо! А потом мы вас отблагодарим как-нибудь… Хотите, билеты в наш клуб на Маяковского обеспечим? Он там будет читать «Хорошо!» …
– Постойте, постойте… – медленно произнес артист в шинели. – Вы идете к «Авроре»?
– Ну да! – Парень-спортсмен взглянул на часы и охнул: – Уй, елки-палки, опаздываем! – Он оглянулся на своих. Комсомольцы придержали бег и приблизились к нему. – Ребята, вот нам товарищ артист поможет! Поможете же, правда? Вас как зовут, товарищ?
– Владимир Евгеньевич, – не сразу отозвался мужчина, оглядываясь на режиссера. Тот был далеко. – Помогу, конечно.
– Вы, Владимир Евгеньевич, настоящий советский гражданин! – с чувством высказался спортсмен. – Не то что некоторые!.. Ребята, берись!
И не успел Сабуров опомниться, как несколько человек начали напяливать поверх его шинели огромную куклу, изображавшую статс-секретаря по иностранным делам Великобритании.
Черные автомобили стремительно мчались по пустынной улице Халтурина. Роскошные дворцы и дома выглядели мертвыми. Только фигуры в долгополых шинелях маячили то там, то сям, приложив руки к буденовкам и провожая машины преданными взглядами.
Передний «Паккард» выехал на площадь Урицкого. Сидевший на заднем сиденье Сталин склонился к стеклу, с интересом разглядывая Александровскую колонну и декорации к праздничному представлению. С улыбкой помахав из окошка толпе молодежи, весело спешившей куда-то через площадь, он повернулся к Кирову:
– Какой город мы тебе дали, Сергей, какой город… Красота! Умели русские цари строить, да?
– Да ведь это не цари строили, товарищ Сталин, – улыбнулся Киров. – Тут под каждым таким дворцом народных косточек на десять метров вглубь.
– Косточки, Сергей, вещь преходящая, сгниют, и нет их, – прищурился Сталин, – а дворцы вечны. Правильно, Клим?
– Само собой, товарищ Сталин, – торопливо проговорил нарком обороны.
Машины плавно повернули с площади на набережную и остановились у западного крыла Зимнего дворца. Начальник охраны вышел из машины первым и распахнул дверцу перед Сталиным.
Раздались сдержанные аплодисменты. К вождям, держа руку у серой буденовки с краповой звездой, шагнул Мессинг.
– Здравия желаю, товарищ Сталин! Команда крейсера «Аврора» ждет вас!
– Здравствуй, товарищ Мессинг, – козырнул в ответ Сталин. – Только что же это ты за команду рапортуешь? Может, в тебе моряк пропал, а?.. Перевести тебя на «Аврору» командиром?
Киров и Ворошилов рассмеялись. Мессинг преданно смотрел на Сталина.
– Товарищ Сталин, я готов работать на любом посту, на который назначат меня партия и правительство.
Сталин шутливо развел руками:
– Ну, за всю партию я отвечать не могу, я всего лишь секретарь ЦК, а правительство у нас возглавляет товарищ Рыков. Так что посоветуемся и тебя известим. – Он засмеялся. – Веди давай…
– Слушаюсь, – козырнул Мессинг. – Сначала – рапорт рабочей делегации.
Люди, толпившиеся на набережной, аплодировали и размахивали флажками. Елена, хлопая в ладоши, встревоженно смотрела по сторонам. Чуть поодаль от нее стояла одетая медсестрой Даша. Она придерживала кресло-каталку, в котором сидел одетый в штатское Карпов. Его лицо наполовину скрывала широкополая шляпа.
– И зачем был весь этот маскарад? – раздраженно буркнул он себе под нос. – Ясно, что он не придет.
– Придет, – тихо сказала Даша, словно сама себе.
– Откуда ты знаешь?
– Не отвлекайся, – одернула его девушка. – Следи за людьми.
На набережной путь колонне молодежи преградил ГПУшник.
– Вы какого хрена опаздываете? – прошипел он. – Рабочие уже заканчивают! Живо на место!
– Ничего, мы в темпе, – кивнул ему парень-спортсмен и обернулся к своим: – Муссолини, Чемберлен, Пилсудский, Маннергейм, папа Римский – на передний план, живо! Валька, Маруся – флаги! Готовы?
– Железно! – негромко отозвалось несколько голосов.
– Ну и железно! Вступать по моей команде!
