Китлинский - Клан – моё государство 2.
– Я, Юрий Ефимович, законов не устанавливаю. Они до меня сложились. Любой через наши территории имеет право идти и ехать транзитом беспошлинно. И трогать такого путника, а тем более, обижать или разбой чинить – не имеет права никто. У нас есть положенная на карту схема тех заявок, что были сделаны давно. Сохранилось таких много. Есть Опаринские, есть промышленника Зотова, артельные есть, разные. Мы к ним, в отличие от государства, не прикасались. Это уважение к прошлому, к труду тех, кто в этих местах глухих долгие годы в голоде и холоде корпел в поисках, а в те времена это было сопряжено с опасностью, и заниматься этим промыслом решались люди мужественные и, по большому счёту, отчаянные. Отсылаю вас в мировую литературу, к произведениям Джека Лондона, читайте и знайте, что освоение этих мест, не в пример Аляске, происходило более масштабно и характерно. Наши старатели не строили городов и продовольственных баз. Всё необходимое каждый тащил сам, больше надеясь на собственные силы и то, что даст ему тайга. Россыпных месторождений здесь столько, что на всех хватит с лихвой, а рудных жил вообще не счесть, только добывай. Вот оно лежит под нашими ногами, бери промывай. Где это государство, издавшее законы, по которым металл этот желтый принадлежит ему? Само не разрабатывает и другим не разрешает. Чёрт с ним, с этим государством. Вот он пришёл добывать, подчёркиваю – добывать, а не воровать, и я его уважаю, он мне больше, чем друг, он мне родня. По существующим законам ему пятнадцать лет лагеря надо дать. А за что? И зачем? В нём, возможно,- правильно он распорядись добытым – новый Нобель спит-дремлет, а мы его в каталажку. Он через пять лет мир таким открытием осчастливит, Эйнштейн какашкой покажется. И потом, он ведь не на халяву хочет, он спину свою согнёт, ему помощь не нужна, вон у него руки какие – рабочие. Так прав я или нет?
– Верно излагаете, складно, но всё равно не по себе. Вроде у тебя кусок отнимают,- сознался Гунько.
– Это от присутствия в вас старого революционного лозунга: "Отбирай награбленное". Ну, отобрали ценности и что? Где они? А они у Хаммеров оказались, в коллекциях многочисленных хитрых бестий, что палец о палец в жизни не ударили, а нажили капитал от обмана. Вы что, считаете, пусть лучше у нерусских буржуев ценности наши лежат в копилках? Я за то, что они должны быть у русских буржуев: Третьяковых, Морозовых, Трешниковых. Мне свои родней и надёжней, чем заокеанские жиды. Говоря жиды, народ еврейский обидеть не хотел,- поправился Сашка.- А то ещё сочтёте меня антисемитом. Под словом жид подразумеваю хитро сделанных или хитро выеб…, как говорят в народе. Желание не давать, не пущать – это плохо. Для примера: в США и Канаде иди оформляй патент и копайся хоть до второго пришествия, правда, на тех землях, что в государственном ведении, а не частном, но и с частником можешь договориться. Тебя только шериф приедет проверит, чтобы ты соблюдал в месте добычи чистоту и не применял в промывке ртуть.
– Так там сдавать обязан,- сказал Гунько.
– Так и он готов сдавать. Но где? Кому?- Сашка посмотрел на пришедшего мужика и увидев, что тот поел, стал с ним говорить.
Панфилов подтолкнул Левко – тот задремал от усталости – и попросил переводить. Левко послушал и махнул рукой – ерунда, мол. Переводом занялся Максим.
Сашка:- В Германии где учился?
Китаец:- В Мюнхене. Не только учился, ещё работал три года на заводе сталелитейном по изготовлению небольших партий прокатных профилей.
Сашка:- А язык?
Китаец:- Мне семнадцать было, когда я из Китая сбежал. Мы плохо жили, голодно. Отец больной был, сказал нам: "Как умру – бегите". Вот мы и ушли. Скитались по миру долго, осели во Франции. Мне в Мюнхен удалось попасть и устроиться на работу, не получи я её – выдворили бы. Тяжело было, но привык. Треть заработка платил учителю, треть – семье, треть – на книги. Ел в ресторанчике одном, где за харчи ночным уборщиком подрабатывал, там же и ночевал, хозяин хороший – разрешал. Вот так год прожил. Сдал экзамен по языку,- китаец перешёл на немецкий, и Максим продолжал перевод, как ни в чём ни бывало. Сашка продолжал задавать вопросы на китайском.- Получил оценку "отлично". В том же году сдал экзамены в школе. Тоже "отлично". Выдали свидетельство, диплом. Мой начальник на заводе даже обнял меня крепко. Стали мне платить в три раза больше. Я комнатку снял маленькую. При заводе поступил на курсы по мастерским делам, сдал тоже на "отлично". Мне инженер из научного отдела посоветовал идти в колледж. Но надо рекомендацию, так как я не гражданин, для поступления, а её могут выдать только после трёх лет работы, я же только два проработал,- он смолк.
Сашка:- Так дали?
Китаец:- Рекомендацию – нет, закон не велит. Директор завода письмо дал к руководству колледжа с просьбой разрешить мне посещать учебные занятия.
Сашка:- Поступил?
Китаец:- Приняли. Я за годы работы кое-что скопил, так что учился на очном, за успехи даже стипендию платили по общественной линии. Диплом с отличием.
Сашка:- На завод почему не вернулся?
Китаец:- Специфика другая,- он стукнул по голове кулаком.- Я геологию люблю, а на заводе металлургическом она не нужна.
Сашка:- Геологом в Германии не устроиться, так?
Китаец:- Никакой возможности.
Сашка:- Поехал во Францию?
Китаец:- Да, но не к брату, стыдно было. В концерн, который тоннель под Ла-Маншем проектировал. Долго выпытывали, но в конце концов приняли на работу.
Сашка:- Кроме немецкого ещё какими владеешь?
Китаец:- Испанский, английский.
Сашка:- А французский?
Китаец:- Говорю немного и понимаю, но ни читать, ни писать не могу.
Сашка:- С тоннеля почему ушёл?
Китаец:- Уволили. На моей смене одного рабочего задавило насмерть и другой сильно пострадал. Мне и выдали выходное пособие с последующим увольнением. Кому же как не мне, китайцу беглому без гражданства и с немецким образованием. Два года успел проработать. Жаль, интересная была работа, живая.
Сашка:- Обиделся, деньги были, решил в Сорбонну идти, чтобы потом никто не тыкал?
Китаец:- Да, да. Поступил, год проучился, теперь прервал. Деньги кончились, работу найти не смог. У брата в ресторанчике официантом работал.
Сашка:- Большое дело у брата?
Китаец:- Дюжина столиков. Летом – ещё шесть.
Сашка:- Брат тебе дал бумаги?
Китаец:- Нет. Там ведь написано. Дед передал мне. Брату сумма досталась, которая дедом скоплена была, на неё и купил ресторанчик, а мне карта.
Сашка:- Значит, тебе двадцать девять?
Китаец:- Да, столько мне лет.
Сашка:- Ещё где два года был?
Китаец:- Один год в метрике добавил, а то на завод не брали.
Сашка:- Ещё год тогда?
Китаец:- В армии США служил по контракту.
Сашка:- Деньги копил?
Китаец:- Не только деньги. Я в Анкорридже служил, на военно-воздушной базе. Информацию там взял, карты, обмундирование. И, главное, к холоду привыкал.
Сашка:- Оружие у тебя есть?
Китаец:- Только нож. Ваш проверил.
– Максим,- Сашка зевнул.- Определи его спать, утром составь с ним договор и контракт.
– Сделаем. До его заявки топать и топать, зима на носу, может, его передать на время, до весны, в найм, если захочет?
– Вот ты с ним и потолкуй. Деньги у него есть?- Сашка стал укладываться.
Максим переговорил с китайцем и ответил Сашке:
– Тысяча триста долларов.
– На такие деньги он зимой не поднимет. От голода сдохнет. Пай ему предложи, что я тебя учу, сам решай,- Сашка лёг.
Все давно, пока Сашка разговаривал с китайцем, расположились ко сну. Немного повозившись, Максим и китаец тоже улеглись.
Глава 7
Ничего так не укрепляет организм, как сон на свежем воздухе. При условии, конечно, что у тебя нет хронических заболеваний и ты обладаешь умением это делать, ибо шутки со своим собственным здоровьем в таких случаях неуместны. Особенно на Севере и особенно в сентябре, самом паскудном из всех месяцев года, когда зима готовится вступить в свои права. Пока лишь ночью, но и этого достаточно для неженок и слюнтяев, избалованных благоустроенными квартирами с центральным отоплением, чтобы получить двухстороннее воспаление лёгких или простудить поясницу. Время от времени надо подбрасывать хворост в костёр и спать в полглаза, держа нос по ветру, который в эту пору года имеет желание менять направление несколько раз за ночь, что, в свою очередь, грозит ожогом. Кто не прошёл такой школы, рискует встать утром с распухшими от дыма глазами, с чугунной головой и, в лучшем случае, с насморком. Жух, как хороший хозяин, проинструктировал всех перед ночёвкой, объяснив, что можно и что нельзя, как класть дрова, если есть желание это сделать, как лежать. Проделывал он это с особой тщательностью, так, как поручил ему Сашка. Ночь прошла без происшествий и приключений. Все держались стойко. Проснулись одновременно, но поднимались неохотно. Вылезать из тёплого спальника на утренний морозец – не очень приятная вещь. Максим, поднявшийся первым, бесцеремонно всех толкал, не смотря на ранги.
