Андрей Войновский - Врачеватель. Олигархическая сказка
– Ты чего несешь, дура! Типун тебе на язык!
Сотворив на лице белозубую голливудскую улыбку, Пал Палыч, повернувшись к ним, прощебетал, подобно райской птичке:
– Девчонки, там кайф сумасшедший! Я теперь не хожу. Я теперь летаю. Помолодел на тридцать три года. И заметьте, никакой омолаживающей косметики.
С этими словами он вошел в лифт. Лифт был вместительным, но почему-то никто не осмелился составить шефу компанию. Так в полном одиночестве он и добрался до верхнего этажа, где находился его кабинет.
На рецепции, располагавшейся перед входом в приемную, сидела молодая девушка и читала книгу. Видимо, она была так увлечена своим чтивом, что даже не услышала приближавшихся шагов.
– Здравствуйте, товарищ! – поприветствовал читавшую Остроголов, всем телом привалившись к стойке.
От неожиданности, резким хлопком закрыв книг у, девушка вскочила со своего рабочего места.
– Сидите-сидите, – улыбнувшись, спокойно сказал Пал Палыч, жестом усадив ее обратно. – Скажите, если, конечно, вы меня помните до «того»… Как я выгляжу после возвращения с того света?
– За… Замечательно, – девушка-книгочей была не просто растеряна, она была обескуражена.
– Бьюсь об заклад, – уставившись в стену, невозмутимо продолжил Пал Палыч, словно не замечая в метре от себя широко раскрытых испуганных глаз, – вы – не новенькая. Вы у нас скорее старенькая. А до этого работали где-нибудь в отделе по каким-нибудь внешним сношениям. Естественно, в совершенстве знаете английский… Еще что-нибудь… Так?
– Да…
– Конечно же, вы по рекомендации Нины Сергеевны – а «это нога – кого надо нога» – и зовут вас… Постойте, как же вас зовут? А зовут вас, скорее всего, Ольга.
– Да…
– Согласитесь, прекрасное имя, – он перевел свой взгляд на бедную девушку, не знавшую, куда себя девать. – Нет, дураку понятно, что я ничего о вас не знаю. Просто что-то в последнее время стала бешено работать интуиция.
Он резко повернул голову, будто опять услышал за спиной чьи-то голоса. В просторном длинном коридоре вновь никого не оказалось. Что и требовалось доказать.
– Ольга, а что, мой секретарь на месте? – как-то отрешенно спросил Остроголов.
– Да, конечно… Евгения Андреевна… Она на месте.
– И давно Евгения Андреевна на месте?
– Как и полагается. С девяти ноль-ноль.
– Какая же она умница, – покачав головой, произнес Пал Палыч, открывая дверь в приемную.
Женя сидела на стуле возле массивного секретарского стола Нины Сергеевны и просматривала какую-то документацию.
Увидев Пал Палыча, она спокойно поднялась со стула и, положив на стол бумаги, посмотрела на него своими огромными карими глазами, которые не говорили. Нет… Они, казалось, кричали, но безмолвно, искренне и без притворства: «Мне ничего этого не надо. Я здесь только потому, что хочу тебя видеть. Потому, что хочу быть рядом».
Остроголов всем телом грузно привалился к входной двери в приемную.
– Пал Палыч, вы мне сейчас что-то сказали? – тихо спросила она.
– Нет, Женя, я сейчас не произнес ни слова, – ответил он.
– Странно. А я отчетливо услышала, что вы зачем-то попросили у меня зеркало.
– Зеркало? – Пал Палыч рассмеялся. – Нет, я об этом только подумал. Впрочем, зачем человеку смотреться в зеркало, если и так понятно, что черт у него за плечами. Так, кажется, у Гоголя? Нет-нет, Женя, только подумал, но слов не говорил… Боже, как же ты красива!
– Пал Палыч, – сказала Женя, сев обратно на стул, смешно и как-то по-детски кусая ухоженный, идеально отполированный ноготь, – я после ваших слов не стану кидаться вам на шею. И не рассчитывайте. Хотя… Хотя всю ночь, как полная идиотка, только и думала об этом.
– Ты на моих похоронах была? – неожиданно спросил Пал Палыч.
– Была, – спокойно ответила она, словно ждала этого вопроса.
– Ну и как я выглядел в гробу, будучи пока еще на этом свете? Плакала, поди?
– Нет.
– Почему?
– Я знала, что ты живой.
– Вот и Сережка, мой сын, тоже так говорит.
– А мы с ним почему-то тогда рядом оказались.
– А если бы я не очнулся, меня бы, наверное, так и закопали.
– Нет. Не закопали бы. Я бы не дала. Я больше никому не дам тебя закапывать, только, пожалуйста, Пал Палыч, стойте там, где вы сейчас стоите и не приближайтесь ко мне. Прошу вас учесть, осознать, иметь в виду, что я, в конце концов, на работе.
– Простите меня, Евгения Андреевна, я все осознал, – почти шепотом произнес Остроголов, продолжая, как вкопанный, стоять на прежнем месте.
Поднявшись со стула, Женя подошла к дверям, ведущим в кабинет Пал Палыча, и распахнула их резким движением:
– Нина Сергеевна просила вам передать, что приказ о моем назначении на должность вашего… личного секретаря уже готов. Осталось только завизировать бумагу вашей… опять же личной подписью. Приказ я вам занесу чуть позже. Также она просила передать, что всей надлежащей документацией по покупке тринадцати процентов акций у Александра Наумовича Щетинина займется сама, и чтобы вы, как Нина Сергеевна изволила выразиться, «свою дурную башку не нагружали». Все остальные более-менее заслуживающие вашего внимания документы я, если не возражаете, занесу вам минут через десять-пятнадцать вместе с приказом. Сейчас же, Пал Палыч, вы должны пройти в свой кабинет и для начала немного освоиться в новой обстановке.
Неуклюже кивнув головой, Остроголов послушно исполнил просьбу своего секретаря, после чего двери за ним закрылись.
Оставшись одна, Женя подошла к столу и, обойдя его, буквально рухнула в огромное секретарское кресло, закрыв лицо руками.
Казалось, и секунды не прошло, как на ее столе загорелась зеленая лампочка.
– Слушаю вас, Пал Палыч.
– Евгения Андреевна, добрый день.
– Здравствуйте, Пал Палыч.
– Позвольте мне сначала поздравить вас с первым рабочим днем в новой должности.
– Благодарю.
– У меня к вам небольшое поручение.
– Вся во внимании, Пал Палыч.
– Меня сегодня не пропустили на территорию во внутренний двор. Пришлось парковать машину за квартал в переулке. Одним словом, мне надо состряпать какой-нибудь пропуск на въезд, там, выезд, вход, выход… Я, честно говоря, даже не знаю: был ли он вообще у меня, пропуск этот?
– Если я вас правильно поняла: сегодня вы приехали на работу без охраны.
– А что, безобразие?
– Пал Палыч, я за место секретаря не держусь, и если вы завтра это безобразие повторите снова, не вижу смысла заносить вам приказ о моем назначении. Можете считать, что я зарываюсь.
В селекторе молчали.
– Пропуск я вам, безусловно, сделаю, – продолжила она, – а вы мне сейчас отдадите ключи. Я попрошу кого-нибудь из охраны перегнать ваше «транспортное средство» во внутренний двор.
– Евгения Андреевна, а стоит ли? Ну что с ним будет?.. С этим транспортным средством?
– Я думаю, Пал Палыч, что так все же правильнее. Прошу вас, не возражайте. Пожалуйста.
– Ну как скажете. Давайте я вам вынесу ключи.
– Спасибо. Я сама зайду… Если вы не против.
Возможно, увидев что-то непонятное во сне и не желая с этим непонятным соглашаться, Лариска Пална, недовольно промурлыкав, перевернулась на живот, покинув твердокаменную грудь Остроголова.
Тихонько высвободив плед, он аккуратно им укрыл пускающее пузыри создание и, подойдя к окну, задернул его шторой, чтобы горячий, яркий летний луч не смог прервать неторопливо-плавное течение безоблачного сна ребенка.
Стоя у окна, он вспомнил, как, находясь в своем отремонтированном кабинете и просматривая подготовленные Евгенией Андреевной документы, массивной кипой лежавшие на столе, услышал за окном хлопок с последовавшей за ним взорвавшейся бравурной какофонией автомобильных сигнализаций.
Пал Палыч не помнил, сколько прошло времени с момента этого обойденного его вниманием события до той минуты, когда настежь распахнулись двери кабинета и он увидел стоявшую на пороге Евгению Андреевну с искаженным от ужаса лицом.
Встав из-за стола и выйдя ей навстречу, с нескрываемой тревогой в голосе спросил:
– Что еще?
Бросившись ему на шею, она неистово целовала его лицо, не пытаясь сдерживать сковавших ее горло рыданий:
– Боже Всемилостивый! Господи! Молю, не дай его забрать у меня! Оставь мне его, Господи, оставь! Молю тебя! Забери меня, но оставь его, прошу тебя!
Осторожно освободившись от объятий и крепко взяв Женю за кисти рук, еще раз спросил, пристально глядя ей в глаза:
– Что там, Женя?
– Тебя только что хотели убить! Господи, да что же это такое?!
Остроголов резко повернул голову в сторону окна, мгновенно вспомнив про хлопок, которому не придал значения.
– Да, Паша, они взорвали твою машину! – удушающий спазм мешал ей членораздельно произносить слова, не говоря уже о фразах.
– В машине кто-нибудь был?
– Да… Там был…
– Кто, Женя? Кто там был?
– Там был, – Женя периодически всхлипывала, и ей было трудно дышать, – там был… Там был из твоей службы безо… безопасности…
