Наталья Нестерова - Двое, не считая призраков
— Он нечаянно!
— Верю. Не переживай! Завтра объявим розыск, найдем твоего Тайгера. Если жив, он будет с тобой.
— А если умер?
— Хочешь, я в… на даче построю для твоей Салли конюшню? Еще можно завести козочку или как там его… барашка. Хоть полный скотный двор.
— Правда? Ой, папочка, какой ты добрый и хороший! Как я тебя люблю! А корову настоящую или… верблюда?
— Будет у тебя зоопарк! А сейчас спи.
Борис закрыл дверь Катиной спальни и пошел на кухню. Там стояла Алла, белее мела, с квадратными глазами:
— В сти… стиральной машине… такое…
— Знаю! Иди к себе. Кате ни слова.
Борис позвонил охранникам, чтобы приехали, забрали стиральную машину с кошмарным содержимым и выбросили.
ПОСЛЕ ПОЖАРА
Пришла беда и привела с собой подружек, — так назывался период невезения, в который вступил Антон. Вышел утром на улицу и обнаружил, что капот его автомобиля обнимает фонарный столб, зад авто тоже сплющен гармошкой. Мало того что кто-то ночью стукнул его машину, впечатал в столб, так они еще очистили бардачок. А там лежали бумаги по страховке. Без них страховая компания отказывается деньги выплачивать.
Приказ об увольнении Антона не появился, но выплату зарплаты ему прекратили. Деньги переводили на счет в банке. Пришел снимать, и, хотя день выплат миновал, у него на счете ноль, точнее — сто тридцать семь рублей, оставленные от предыдущей зарплаты.
Два дня носился по автомастерским, юридическим консультациям (хотел подать на страховщиков в суд), а на третий день новая напасть. В квартире выше над ним этажом случился пожар. Выгорело основательно, но перекрытия не рухнули. Зато отлично потрудились пожарные — так пролили квартиру, что Антона затопило. Вода хлестала из розеток, с потолка лил дождь пополам с побелкой, обои со стен упали, паркет вздыбился, мебель и вещи испорчены, основательно пострадал гардероб Антона. Прилично выглядело только то, в чем он ушел из дома.
Наутро пришел следователь. Антон думал — из-за пожара. Ничего подобного! Оказалось, в Первой градской больнице лежит пенсионер Сидоров, которого Антон якобы сбил три дня назад ночью, а потом врезался в столб и вообще был пьян вдрабадан. Антон выпил в тот вечер самую малость, и алиби у него имелось — сотрудница финансового управления Корпорации могла подтвердить, что провела вечер на одном диване с Антоном. Но она не стала этого делать, с возмущением отказывалась: у меня муж, не смейте меня позорить, я вас не знаю, ничего у нас не было, задержалась на работе, двадцать человек свидетели. «Раньше о муже надо было вспоминать!» — в сердцах брякнул Антон и пригрозил снять отпечатки пальцев, чем довел девушку до истерики. Сам же потом утешал, извинялся и обещал навсегда забыть об их романтическом свидании. Да и какие отпечатки пальцев в затопленной квартире?
С родителями он расстался. Ходил по разгромленной комнате, когда услышал за спиной причитания мамы:
— Ой, что наделали! Кошмар!
— Сыночек, — подал голос отец, — мы тут все приберем, но без ремонта не обойтись.
Антон не повернулся к ним, разговаривал, глядя в серую бетонную стенку, с которой упали обои.
— Спасибо! Ничего мне не нужно. И вообще… прошу вас больше… больше не приходить. Не обижайтесь! Я вас очень люблю… любил. И дело не только в вас. Пожалуйста, более никого с того света! Я живу на этом и хочу общаться только с живыми! Как нормальный человек. Извините!
«Пойдем, Света!» — услышал он голос отца и чуть не застонал от боли. Но даже тихие всхлипывания мамы не заставили его обернуться.
* * *Антон поехал к сестре Татьяне занять денег. А там проблемы — почище его собственных.
По убеждению Антона, муж сестры Иван — отчаянный прохиндей. «Авантюристически настроенный», — более мягко характеризовала его мама Антона и Татьяны. В начале девяностых годов, в тяжелые голодные времена, Ваня как сыр в масле катался. Что-то покупал, что-то продавал, причем несуразное: соленые огурцы и бензин, цветной металл и женские колготки, гуманитарную помощь из Европы и китайские термосы. Он обналичивал, спекулировал валютой, давал кредиты, брал кредиты — словом, носился как угорелый. Татьяна сидела с детьми и была страшно горда тем, как муж ее обеспечивает.
К счастью, Татьяне хватило ума, когда Ваня, набравший высоту, стал со свистом с горы лететь (на рынок вышли акулы и мелкую рыбешку съели), часть денег припрятать, а потом открыть свое дело. По образованию Татьяна фармацевт, и бизнес ее — маленький цех по выпуску пищевой добавки, представляющей собой средство от утренней головной боли, проще говоря, опохмелочное снадобье, химический заменитель рассола. Основное содержимое средства витамины В, и С, аспирин и еще какой-то болеутоляющий препарат. Средство действительно помогало, было удобным в применении — высыпать порошок в стакан воды, размешать и медленно выпить, — стоило копейки и пользовалось спросом.
Ваня поначалу относился к бизнесу жены с большим скепсисом, но его собственные дела вскорости пришли в полный упадок. Слава богу, хоть жив остался и не угодил за решетку. Ване ничего не оставалось, как пойти в помощники жене. Назывался он громко — исполнительный директор, но реальной власти не имел. Помня ошибки молодости, Татьяна завиральные идеи мужа, как правило, давила на корню.
Сестра выглядела ужасно. Если бы Антон не отметил наличие живых и здоровых племянников, вполне упитанного Ивана, то решил бы, что Татьяна враз потеряла всю семью. Лицо у сестры опухло от слез. Они уже не лились, но Таня нервно вздрагивала, была вялой, апатичной, отупевшей.
— Успокоительными накачалась, — пояснил Иван.
Он тоже имел бледный вид, источал сильный запах спиртного, но был не пьян — не брало. Ваня рассказал Антону, что стряслось. Серия ударов-нокаутов. Во-первых, налоговая проверка. Вроде с проверяющими договорились, а потом им как шлея под хвост, выставили счета и штрафы, на мировую ни в какую идти не хотят. Во-вторых, комитет Минздрава по лекарствам. Много лет назад зарегистрировал пищевую добавку, а теперь говорят, что это, мол, никакая не пищевая добавка (раз содержит фармацевтические препараты), а лекарственное средство, которые вы не имели права выпускать, за что суд и астрономические штрафы. В-третьих, кредиторы. Татьяна долго не решалась, но все-таки взяла кредит под расширение производства. Сняли помещение, сделали ремонт, купили оборудование и материалы. А производство остановили санитарная и противопожарная инспекции — это в-четвертых. И в-пятых, нагрянули, насчитали сотню нарушений, вроде мешков с порошками витаминов на полу. А куда их еще ставить?
— Вот такая картина, — подвел итог Ваня.
— Дела… — покачал головой Антон. — Погодите! Давайте разбираться. Налоговая проверка. Вы что, налогов не платили?
— Платили, — тихо отозвалась Татьяна.
— Значит, правда на вашей стороне?
— Ты как с луны свалился! — возмутился Иван. — Кто же все платит? Тогда без штанов останешься. Это только декларируется поддержка малого бизнеса, а на практике…
— Погоди! — перебил Антон. — Все остальные претензии тоже законны и справедливы?
— Юридически да, — уныло подтвердила Таня.
— Хорошо, то есть очень плохо! Следующий вопрос: какие ближайшие и неотложные платы вам предстоят?
— Сто тысяч через три дня, — ответила сестра.
— Рублей?
— Каких рублей! — воскликнул Иван. — Зеленых, долларов! Но я что думаю? Продаем нашу машину, беру кредит под залог квартиры… а, нет! мы ведь уже ее заложили под первый кредит. Продаем хату! Вот! Сами переезжаем к Антону. Пустишь, надеюсь? И еще… не мог бы ты нам… ну, хотя бы машину продать? У тебя же тачка дорогая?
Антон был вынужден их разочаровать. Испытывал неловкость, словно сам разбил машину и испоганил квартиру. О том, что и на него заведено абсурдное, идиотское уголовное дело о наезде на пенсионера, говорить не стал, чтобы не добавлять печали.
— Сто тысяч, — пробормотал он. — Допустим, мы их найдем, хотя не представляю где, это решит проблему?
— Не решит, — покачала головой Таня. — Сто тысяч, потом сто пятьдесят, потом… мы оказались должны столько, сколько никогда не имели, не зарабатывали, в глаза не видели.
— Все ваш бизнес! — не удержался от упрека Антон. — Бизнесмены! Что бы вам не работать за зарплату? Хлеб наемного труженика скудным показался?
Таня и Иван молча посмотрели на него. И заплаканные глаза Татьянины, и пьяно-трезвые Ивана словно говорили: ты не поймешь!
«Танька на маму стала похожа, — подумал Антон. — Как давно сестра не видела нашу маму! А я — несколько дней назад. Танька бы никогда не выгнала родителей, живых или мертвых, а я…»
— Не время морали читать, — хмуро буркнул он и повинился: — Вырвалось, извините! Не со зла, от расстроенных чувств. Чем я могу вам, ребята, помочь?
— Сколько можешь занять? — спросила сестра. — Надо заткнуть рты пожарным и санэпидемнадзору. Две тысячи? Три?