Олег Лукошин - Первое грехопадение
— Мне гладить? — спросила она.
Перед глазами плясали пятна. Я размазывал фон в однородную серую массу. Капли. Ромбы. Всегда в движении, всегда подвижны. Полностью не искоренить.
— Может в рот? — доносился до меня её голос.
Она нагнулась и поместила мой набухший член в свой маленький, некрасивый и кривой ротик. Я вскочил и с размаха врезал ей в лицо. Девушка отлетела в сторону и ударилась о тумбочку.
— Блядь! — закричал я. — Курва! Вонючий кусок мяса! Кто породил вас на свет, похотливых и мерзких сучек!?
— Я не знала! — закрывая лицо руками, плакала девушка. — Я не знала, как надо.
— Может быть, Бог! — возвышался я над ней. — Скажи, Бог породил вас? Скажи, я хочу знать!
— Бог! — кивала она. — Бог породил!
Кулаки были занесены для повторных ударов. Девушка отпрянула и попыталась забиться под кровать.
«Что я делаю?», — мелькнуло в голове. — «Как в прошлый раз не надо».
Я выпрямился, отошёл от кровати и в задумчивости стал ходить по комнате.
— Бог ни в чём не виноват, — говорил я. — Как может быть в чём-то виноват какой-то Бог? Да и нет вовсе никакого Бога!
Я рассмеялся.
— Точно, точно! Всё очень просто, к чему сомнения и терзания. Никакого Бога нет! Всё только мясо. Душное, тлеющее мясо.
Я помог девушке подняться и положил её на кровать. Лицо её было заплакано, струйка крови бежала по нему. Я сходил в ванную, намочил полотенце и стал вытирать им её лицо.
— Ну всё, всё, — говорил я и гладил её по волосам. — Всё прошло. Закончено и забыто. Сейчас займёмся сексом. Ты же хотела секса. Хотела, а? Чего молчишь?
— Хотела, — поспешно кивнула девушка.
— Вот. Хорошо. Ложись на живот.
Она легла на живот. Я стянул до колен кожаную юбочку, а за ним и показавшиеся мне ужасно дешёвыми и пошлыми розовые трусики. Маленькая неразвитая попка предстала моему взору. Я раздвинул ягодицы и провёл пальцем по анальному отверстию.
— Мясо, — засмеялся я.
— Сюда мы не договаривались, — повернув голову, заверещала девушка.
— Ты не хочешь сюда?
— Сюда дороже.
— Сколько?
— Тысяча. Только за сюда.
— Для чего тебе тысяча, сучка? Что ты будешь с ней делать?
— Мне нужно.
— Нужно ей…
Я послюнявил указательный палец и ввёл его в анальное отверстие.
— А! — коротко вскрикнула девушка.
Меня этот крик развеселил ещё больше. Я засмеялся в голос. Водил пальцем и смеялся.
— Я Анвару скажу, — бормотала девушка. — Он приедет и разберётся.
Я хохотал.
— Так нельзя, — пищала она. — Должны быть пределы какие-то.
Я хохотал.
— Я на работе. Я тружусь, как все. А Анвар злой. Ему убить — раз плюнуть.
Я хохотал.
Выдернув палец из анального отверстия, я поднёс его к её лицу.
— Облизывай!
— Я…
Я замахнулся. Девушка зажмурилась, а потом поспешно обхватила губами мой указательный палец.
— Трепетней! — говорил я. — Жарче!
Потом она лизала и другие мои пальцы. Я позволил ей сделать это и с пальцами ног.
— А ты хорошая, — говорил я ей. — Удивительно хорошая. Я не рассчитывал найти в этой дыре такой прелестный образец. Может быть, прогуляемся по городу? Посидим в кафе. Ночь вроде бы тёплая.
— Почему бы нет, — устало пожала плечами девушка.
Мы стали одеваться.
В кафе под открытым небом, где звучала какая-то противная музыка, мы сели за свободный столик. Я взял бутылку вина и две порции шашлыков. Несколько пьяненьких пар кружилось между столами. Неожиданно для себя я потащил девушку танцевать.
— Хорошо здесь, да? — спросил я её.
— Да, неплохо, — отозвалась она.
— Я не большой поклонник таких заведений, но иногда, после тяжёлого дня необходимо расслабиться. Здесь есть своё очарование.
— Я люблю бывать в кафе.
Я внимательно разглядывал её лицо.
— У тебя синяк останется, — сказал ей.
— А, ладно! — мазнула она рукой.
Мы кружились на освещённом пятачке, я прижимал девушку к груди, мне было хорошо.
— Знаешь, — шептал я ей на ухо, — как тяжело переживать разочарования и неудачи. Ты словно умираешь. Словно весь мир рушится в одночасье, а на его месте выстраивается какой-то другой — непонятный и враждебный.
— Что они хотели мне доказать? — продолжал я говорить. — Все эти гнойные сучки, которые не знают, как правильно прожить жизнь, но зато изощрённо умеют унижать. Нет, они не плюют тебе в лицо, не кричат тебе злобных фраз, они просто тихо ненавидят тебя. Ненавидят и заставляют свою ненависть материализоваться в несчастья. Я никогда не понимал, как им это удаётся.
— Девочек портят с рождения, — говорил я. — Им внушают их исключительную роль, какое-то немыслимое главенство. Вы — загадка природы, говорят им мерзкие церемониймейстеры жизни, вы — сосуд красоты. Вы — избранные существа, вас должны носить на руках и облизывать. Разве это так? Разве есть в тебе какая-то запредельная тайна? Неизведанные глубины? Разумеется, нет. Ты проста и убога. Ты ничтожна.
— Я ничтожна, — словно эхо повторяла она.
Мы кружились в танцах, ели шашлык, пили вино. Мне было очень хорошо с ней. Я давно не встречал никого, с кем мне было бы так хорошо.
Потом, когда над городом уже забрезжил рассвет, мы шли под ручку по аллее и допивали очередную бутылку вина.
— Остановись, — попросил я её. — Я хочу кое-что показать тебе.
Она остановилась.
— Положи руку на асфальт.
Глаза её спрашивали «зачем», но вслух она не решилась задать этот вопрос. Присев, она прислонила ладонь к асфальту.
Я наступил на неё ботинком.
— Прочувствуй всё до мельчайших деталей, — сказал я ей.
И надавил ногой на ладонь.
— А-а-а! — застонала девушка.
— Прочувствуй, прочувствуй! Это очень важно.
— Мне больно! — крикнула девушка.
— Хорошо! — улыбался я. — Просто здорово! А так?
Я подпрыгнул и опустился каблуком на ладонь.
— Больно!!! — завопила девушка.
Я отступил на шаг, помог ей приподняться и стал дуть на руку.
— Ты должна понять, — говорил я, пристально глядя на неё, — ты просто обязана понять, что мне было в десятки, в сотни раз больнее. Понимаешь, в сотни!
— Понимаю, — кивала она.
— Ты молодец, — гладил я её руку. — Ты просто ангел. Тихий, кроткий ангел, спустившийся с небес на землю. Почему я не встретил тебя раньше?
Мы вернулись в гостиницу. Девушка изъявила желание попрощаться, но я попросил её проводить меня до поезда.
— Сделай мне приятное, — заглянул я в её голубые глаза. — Мне с тобой так хорошо.
Я взял такси, мы доехали до железнодорожного вокзала. Поезд отходил рано утром. Мы стояли на перроне и прощались.
— Мясо, — говорил я. — Вся причина в нём. Все истоки от него. Ты согласна?
— Я согласна, — отвечала она.
— Очень тяжело не поддаваться его власти, но иногда удаётся. Ведь удаётся же, правда?
— Конечно! — бодро ответила она и улыбнулась.
— Ты такая красивая! — воскликнул я. — Наконец-то твоё лицо озарила улыбка. Она сделала тебя просто прекрасной.
— Спасибо, — опустила она глаза.
Люди рассаживались по вагонам. Поезд должен был тронуться с минуты на минуту.
— Ты будешь ждать меня? — спросил я её.
— Обязательно, — смотрела она мне в глаза. — Я буду ждать вас всю свою жизнь.
Проводники поторапливали пассажиров.
— Всё, пора, — я обнял её, прижал к груди и поцеловал. — Денег тебе не даю, потому что всё это было гораздо глубже и серьёзней. Да?
— Да, — улыбалась она, — да.
— Согласись, это было что-то, близкое к нежности. Что-то, похожее на любовь?
— Это было великолепно, — шепнули её губы.
Я заскочил в вагон, поезд издал протяжный прощальный гудок и тронулся с места.
ИДИ НА «АСТРУ»
Вообще-то её звали Леной. Нийя — это…
Нийя — это лысая девушка из кинофильма в двух сериях «Через тернии к звёздам» по сценарию Кира Булычёва. Нийю создали на отдалённой умирающей планете из человеческой биомассы. Биомасса варилась в котлах, пузырилась, вздымалась буграми, и пыталась вырваться наружу, вскидываясь над котлами частями человеческих тел. Вот из такого варева возникла Нийя.
Планета умирала, безумный учёный штамповал лысых девушек — средоточение мудрости и естества, а мерзкий карлик по имени Туранчокс — повелитель планеты монотонно бубнил в громковоритель:
— Иди на «Астру»! Нийя, иди на «Астру»!
И загипнотизированная Нийя шла на «Астру».
«Астра» — корабль добрых землян, которые прилетели спасать умирающую планету. Злой карлик посылал туда Нийю, чтобы уничтожить наших собратьев.
Но добро побеждало.
После просмотра фильма классный руководитель Зоя Михайловна устроила с нами его обсуждение. Мы учились тогда классе в пятом. Она водила нас в кино каждую неделю, и классный час посвящала разбору фильмов. Она была советской интеллигенткой-киноманкой.
