Кит Рид - Я стройнее тебя!
— Чушь какая. Признавайся.
— Клянусь, это отек.
Он ухмыльнулся.
— У тебя неделя.
— Я все это сброшу. — Слова Найджела вселили в меня страх. Больше меня не поймают. Как только здесь все закончится, я пойду в туалет и потренируюсь засовывать пальцы в горло.
Но моей капитуляции Найджелу было мало. Он прищурился и посмотрел на меня с осуждением и насмешкой, так, как смотрят худые.
— Дэвлин, ты с кем-то встречаешься?
— Кто, я? — Я испытал просто восхитительное чувство. Я был взволнован. И испуган. Ложь — сильнейший наркотик. Как и еда. — Нет, что ты.
— Ты же знаешь, что мы делаем с обращенными, которые вступают в какие-нибудь связи. Ну так что, еще раз тебя спрашиваю. Ты с кем-то встречаешься?
— С каких это пор ты говоришь «мы»?
Мы стояли лицом к лицу. Раньше меня защищало пузо, и люди не могли подойти ко мне так близко. Понимаете, как ни высокомерен был со мной Найджел, я все-таки сбросил уже целую тонну. Вместе со словами изо рта у него вырывалась волна ядовитых испарений. Тело Найджела сжигает само себя. Он рявкнул:
— Так да или нет?
Я моргнул.
— Вовсе нет. Никоим образом. Нет-нет. — Какой кайф можно испытать, когда врешь!
— Ты знаешь, что случится, если тебя поймают, да? Вначале разденут догола, и все будут стыдить тебя. — Его желтые глазки сверкали. С каким смаком он рассказывал все это. — Потом полагается публично исповедаться, и исповедь везде покажут по кабельному, а после этого зрители увидят, как ты проходишь сквозь строй с голой задницей, и ты сообщишь, что совершил, и назовешь все имена. Эту видеокассету отправят на нашу телесеть и разошлют во все наши филиалы по всему миру.
— В наши филиалы?
Он улыбнулся хитрой и надменной улыбкой.
Значит, это правда. Найджел уже взлетел в Послежирие. Этого тупого, нахального подлеца миропомазали, или уж не знаю, что там делает со своими избранными Преподобный Эрл. Он обогнал меня. Я читал это в его снисходительной усмешке.
— Потом эту пленку будут шесть недель подряд показывать в столовке во время каждого приема пищи. — Если бы я был кошкой, я выгнул бы спину и зашипел.
— И давно ты стал говорить про филиалы «наши»?
— Мы будем день и ночь крутить эту запись в женском общежитии, так что крошка, с которой ты тайком встречался, тоже все увидит, и ты станешь ей так же омерзителен, как и мне. — Изо рта у Найджела пахнуло, словно из недавно дезинфицированного унитаза. — Конечно, если ты сейчас во всем не признаешься.
Я попятился.
— Мне не в чем признаваться.
Но Найджел уже не мог остановиться.
— Когда тебя поймают, тебе придется выплатить штраф. Не говоря уже о том, что тебе предстоят чистки и голодание, потому что за это ты и платишь, когда отправляешься сюда, в Сильфанию, ведь здесь гарантируется достижение результата. Если ничего не сработает, то тебя заставят совершить восхождение вон на то страшное плато и провести там тридцать дней на хлебе и воде, так что я тебя спрашиваю, стоит ли рисковать?
Дайте человеку капельку власти, и он превращается в чудовище. Найджел стал каким-то диктатором из стран третьего мира, безжалостным, как фашисты, которых показывают в кино.
— Чем ты зарабатывал себе на жизнь, Найджел?
Мой вопрос застал его врасплох.
— Я был тренером по футболу.
— Работал со старшеклассниками?
Он не пожелал ответить.
— Выпускники собрали деньги, чтобы отправить меня в Сильфанию. Им было стыдно за то, что я такой жирный.
— Вполне понятно, — ответил я.
Он приблизился ко мне, сияя той же самодовольной улыбкой.
— И вот я сбросил вес! Но я задал тебе вопрос, Дэвлин. Ты с кем-то встречаешься?
— Отстань.
«Чертов Найджел, — думал я, — всего-навсего тренер, но здесь он меня, преуспевающего финансиста, обогнал».
— Так я и думал. Потворствуя маленьким слабостям, ты подвергнешь себя непередаваемому позору. Так я тебя спрашиваю, СТОИТ ЛИ?
Готов поклясться, что да. Но я сказал волшебное слово, чтобы избавиться от него. Я даже немного сгорбился, чтобы мои слова звучали убедительнее.
— Нет.
— Ну ладно. — В своем блокноте он поставил галочку напротив моего имени. Потом протянул руку и взял пластмассовую чашу. — Ты очистился и готов принять состав.
— Ты что, не доверяешь мне принять это самостоятельно? — А ведь я должен быть благодарен ему за то, что он навел меня на некоторые мысли.
— За теми, кто прибавил в весе, необходимо наблюдение. — Фраза вылетела у него машинально, как будто он зазубрил ее по книге.
— Найджел, тебя что, треснул по башке своей священной книгой Преподобный Эрл?
— Прими состав. Ну же. — В том, как он держал бумажный стаканчик, было что-то особенное.
— Не следи за мной, я сам все приму. Послушай, черт возьми, я же за это заплатил!
— Три фунта, Дэвлин. В ближайшие три недели тебе полагается двойная доза.
— Ну, ладно-ладно. — Я взял стаканчик и отвернулся.
— Под наблюдением.
Я повернулся обратно к нему и выпил, а он смотрел на меня. Состав пах отвратительно. Но обычно так пахнет все, что считается полезным. Я проглотил все до капельки и сказал, пока во рту еще булькала жидкость:
— А не пошел бы ты подальше, парень.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что тебе очень благодарен. — Эти слова были искренними. Благодаря Найджелу я понял, что меня больше не устраивает быть здесь жалким ничтожеством, и у меня созрел план.
Позднее
Когда у тебя есть тайна, ты испытываешь чудесное сладостное чувство, а теперь у меня есть целых два секрета. К гастрономическим оргиям, которые устраиваем мы с моей милой, добавилось еще вот что.
От толстяка, обитавшего у меня внутри, остается все меньше и меньше, он тает, как жир у меня на боках, и, вы только представьте, что приходит на смену этому толстому парню! Внутри у Джереми Дэвлина растет лев. Он поднялся на дыбы, широко разинул пасть и приготовился зарычать.
Настала пора. Мы с Зои все так же устраиваем оргии, но, вы понимаете… Я делаю все то, что приходится делать, чтобы выжить в этой системе.
Знаете, поначалу сцены «жрачки и блевачки» вызывали у меня отвращение, но если не хочешь растолстеть, приходится делать это каждый вечер. Горло у меня болит, во рту постоянный привкус рвоты; я так и чувствую, как у меня с зубов облезает эмаль, потому что такие вещи не идут на пользу. Но в противном случае я огорчу Зои, а этого я делать не хочу. Мы действуем осторожно, стесняясь наших тел, но все-таки наши отношения становятся все серьезнее с каждым разом, когда мы скрываемся в пустыне, чтобы получить то, о чем мечтаем. Да, надо признаться, мы нужны друг другу, мне необходимы ее нежные прикосновения, ее сладкий голос и корзинки с великолепными блюдами, которые она приносит.
Наверное, я мог бы отказаться от Зои и посвятить себя исключительно моим честолюбивым планам, но в решительные моменты я понимаю, что у меня нет сил. Еще пару ночей в наполненной ароматами парилке, и я, видимо, буду окончательно влюблен в нее. А пока что я обжираюсь, блюю и полощу после этого рот, и все это вполне соответствует моему плану. Понимаете, мне надоело соблюдать дисциплину и пресмыкаться. Джереми Дэвлин привык управлять, и настало время вновь этим заняться. Я это заслужил, черт возьми, я заплатил целое состояние, чтобы попасть сюда, я сбросил вес, и, ей-богу, пора мне уже оказаться в клубе. И дело не в плавках и омарах на завтрак, и не в белых комбинезонах и огромных кроватях с плюшевыми покрывалами, и мне не так важно, покажут ли меня в рекламно-миссионерской программе по телевизору, хотя раньше я думал, что все это имеет для меня значение.
Честно говоря, я считаю, что для меня в этой организации должно найтись особое место. Мне только и нужно, что попасть в клуб, и тогда я продемонстрирую все свои сильные стороны. Деловую хватку. Организаторские способности. Я добился в жизни успехов еще до того, как попал в Сильфанию, еще тогда, когда и не собирался оплачивать кирпичики на пути в Послежирие. В конце концов, я могу быть весьма полезен в любой ситуации, так что пора Преподобному Эрлу признать мой талант. Все, что мне нужно сделать, — это показать ему, что я способен, например, покупать и продавать всех его ничтожных задавал типа Найджела Питерса, который не стоит и той бумажной салфетки, которой я вытираю с губ шоколад.
Да, само собой, Преподобный делает здесь доброе дело. А что же я? Суть в том… ну да, я решил заняться всем этим совсем не ради своего здоровья. Для Дж. Дэвлина суть предприятия всегда состояла в чистой прибыли.
Но для того чтобы добиться успеха в любом деле, нужно сосредоточиться. Вот в чем проблема: как можно о чем-то размышлять, когда постоянно мучаешься чувством голода?
Даже сейчас, принимая двойную дозу специального состава из трав, я так голоден, что не могу думать ни о чем другом. Мне кажется, что состав действует: я сбросил те роковые три фунта, усох еще на несколько кварт[37], и все это за одну неделю, но как же я голоден, черт возьми. Я жру отбросы из столовки и вылизываю свой поднос, поглощаю все, что приносит мне Зои, а в промежутках между всем этим иногда ем зубную пасту и жую куски кожи, но все равно я здесь просто умираю от голода. Считается, что при соблюдении диеты желудок уменьшается, так почему же со мной такое творится?
