Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)
— Ну почему же никто не стоит? За каждым человеком стоят его родители, — неожиданно включился в разговор Де Камиллис. Джо взглянул на него с удивлением — при внешности и манерах придурка Франко Де Камиллис отличался удивительной способностью измышлять всякие пакости — тут ему не было равных, а должное почтение к себе он внушал невероятной жестокостью.
— Правильно, Франко, — одобрительно сказал Джо. — Я даже знаю, где живут его родители...
— Надо убить его мать, — не слушая дона, с улыбкой произнес Де Камиллис.
«Нет, все же он псих, хоть и не дурак», — подумал Джо, а вслух возразил:
— Зачем нам убивать ее сейчас? Если мы это сделаем, то только обозлим его еще больше и попусту выкинем свой козырь. Нет, мы сделаем по-другому: будем следить за его родителями, постоянно, днем и ночью. Мы не будем их похищать — пусть они будут приманкой. Рано или поздно он должен выйти на контакт либо с ними, либо с нами. В первом случае мы сядем ему на хвост и разделаемся с ним либо прямо в момент контакта, либо позже, смотря по обстановке. Во втором случае мы захватим его родителей, и он окажется у нас на крючке. Если он вздумает блефовать и заявит, будто ему наплевать на родителей, мы ему не поверим: я-то хорошо знаю, что это не так. Короче говоря, сделаем так: Чиро, ты выделяешь две группы ребят, пусть контролируют все подходы к дому, но сами не светятся. Дженко,— обратился Джо к Ди Карло, — пошли парочку своих ребят, пусть оборудуют где-нибудь на крышах стрелковую позицию. Их задача — страховать первые две группы и при необходимости чисто и без шума ликвидировать нашего друга. Кроме того, его родителей наверняка будет пасти ФБР, так что пусть твои люди постараются вычислить, откуда легавые ведут наблюдение, и блокируют их нежелательную активность. Нашему другу, конечно, уже приготовлен электрический стул, но я не хочу, чтобы он на следствии поливал семейство грязью. Доказать он, конечно, ничего не сможет, но все равно это неприятно.
— А если он все же начнет действовать, не заботясь о родителях? — задумчиво спросил Марко Галло.
— Мы сразу же их захватим, и ему придется прекратить свои действия, — терпеливо пояснил Джо. — Но они не должны знать о том, что являются нашими заложниками. В то же время мы должны знать о них все: где они работают, куда ходят и тому подобное. Наши люди должны постоянно висеть у них на хвосте. Ну а на тот случай, если наш друг решит плюнуть на родственные чувства — хотя лично я сомневаюсь, что он на такое способен, — мы должны постоянно быть начеку. Повторяю еще раз: этот человек крайне опасен! Я предпочел бы иметь дело с дюжиной конкурентов, чем с ним одним, но раз уж так получилось, мы не можем позволить себе расслабляться.. Если понадобится, будем пасти его родителей месяц, полгода, год, и все это время будем пребывать в боевой готовности. Хочу, чтобы вы ясно поняли: ставкой в этой игре являются наши с вами головы.
В этот момент Чиро Берганцоли, который давно уже, отъехав вместе с креслом от стола, вел телефонные переговоры то с одним, то с другим собеседником, вдруг произнес, повесив трубку:
— Я тут позвонил кое-кому... Оказывается, его отец умер три года назад.
— Черт, — пробормотал Джо. — Одной зацепкой меньше.
— Остается мать, — благодушно улыбаясь, сказал Де Камиллис.
Бронек Кауфман пятился в глубину склада по проходу между штабелями контейнеров и жестами показывал въехавшему в ворота погрузчику направление маневров. Когда погрузчик с контейнером на весу свернул в боковой проем между штабелями, Бронек повернулся было к нему, чтобы продолжать руководить его перемещениями в тесном пространстве, но краем глаза заметил неподвижную мужскую фигуру в освещенном проеме ворот. Человек явно высматривал что-то в полумраке склада.
— Эй, мистер, вам что нужно? — окликнул его Бронек. В следующую секунду он вздрогнул, словно от удара током, — знакомый голос произнес:
— Здравствуйте, дядя Бронек.
— Витя?.. — неуверенно пробормотал Кауфман и понял, что не ошибается. Повернувшись к погрузчику, он заорал на водителя: — Опусти этот чертов контейнер и уматывай! Не видишь, мне надо поговорить с человеком!
Проходя мимо гостя, по-прежнему стоявшего в проеме ворот, водитель украдкой бросил на него любопытствующий взгляд. Тот лишь чуть заметно усмехнулся — лицо его скрывали большие темные очки. Взглянув через плечо, он убедился в том, что водитель ушел, и медленно двинулся в глубину склада. Одновременно он поднял руку к лицу и так же медленно снял очки. Кауфман прищурился и прошептал:
— Пся крев... Он или не он?.. - Внезапно он рявкнул: — Что за черт?! Ты кто такой?!
Рука его юркнула под мышку и судорожно пыталась вытащить пистолет из кобуры, но дрожащие пальцы не слушались. После того как он услышал знакомый голос, чужое лицо перепугало его насмерть.
— Не надо, дядя Бронек, — устало попросил пришелец. — Это я, Виктор Корсаков. Вы, должно быть, слыхали о том, что я был ранен, исчез, и меня до сих пор ищут. Так вот, ранили меня в лицо, и хирург, который меня лечил, сделал мне что-то вроде пластической операции.
— Голос, голос, да... — бормотал Кауфман, вглядываясь в незнакомые черты лица. — Голос и глаза — не так уж мало. А ну-ка скажи мне, парень, где, по-твоему, я потерял ногу?
— На Рейне, на ремагенском плацдарме, — ответил гость и по собственной инициативе перечислил вехи военного пути Бронека Кауфмана. Затем он расстегнул рубашку и показал длинный тонкий шрам, проходивший сверху вниз по левой стороне живота. — Помните, у нас дома был старый диван, на который я любил бросаться с разбегу, а мать мне это запрещала? Как-то из него вылезла Пружина, и, когда я опять на него бросился, пружина рассекла мне кожу на животе. В этот момент вы как раз были у нас в гостях и взялись меня перевязать, пока мать звонила в больницу.
— Да, похоже, это и впрямь ты, парень, — с удивлением в голосе произнес Кауфман. — Ну и ошарашил ты меня... Ты хоть знаешь, что твой отец умер?
— Знаю, — кивнул Корсаков. — Узнал об этом тогда же — знакомые послали мне сообщение в Африку. На похороны я, конечно, попасть не мог — его похоронили, должно быть, еще до того, как я узнал о его смерти.
— Все прошло прилично, — сказал Кауфман. — Помогли его русские друзья. Я сходил к Давиду Фишману, и тот прислал машину и помог деньгами
на хороший гроб. Представь себе — был даже представитель польского посольства, говорил речь. Очень хорошо говорил — кое-кто даже прослезился.
— Отца не вернешь, дядя Бронек, — сухо произнес Корсаков. — Теперь надо подумать о том, как спасти мою мать. В той истории меня подставили, хотели убить и потом свалить на меня все грехи. Теперь они следят за матерью, ждут момента, когда я приду к ней или еще как-то дам о себе знать. Как только они что-то услышат обо мне, они ее захватят, чтобы выйти на контакт со мной, а этот контакт им нужен для того, чтобы убить меня. Я опасен для них и как свидетель, и как человек, который может попытаться отомстить. Поэтому мне нужна ваша помощь, дядя Бронек.
— А ты не ошибаешься? — спросил Кауфман, которому все услышанное напомнило низкопробные разбойничьи романы его детства. — Может, и нет никакой слежки? Ты ведь пропал уже несколько месяцев назад, и теперь все успокоилось.
— Я снял номер в гостинице, откуда виден наш дом, и вычислил их в первый же день, — терпеливо ответил Корсаков. — Они всюду следуют за матерью по пятам — на работу, с работы, в магазин — и даже не очень скрываются. Я уверен, что где-то у них есть страховочный пост, чтобы наблюдать всю округу в целом и контролировать те посты, которые расставлены на улице. Кстати, слежку ведет и ФБР, поэтому я не могу позвонить домой — они наверняка прослушивают телефон. Этих я бы не боялся — в конце концов им нужен только я, мать они не тронут, но, если я появлюсь в окрестностях, они сразу же попытаются меня сцапать, а этого мне не хотелось бы.
— Но почему ФБР не прогонит оттуда бандитов? Неужели такие опытные ищейки не могут понять, чем эти типы там занимаются? — возмутился Кауфман.
— Как их прогнать? Они не делают ничего противозаконного, — пожал плечами Корсаков. — И потом, по-настоящему опасны не те, что шпионят на улице, а те, что сидят в засаде где-нибудь на крыше*. Стрелять будут именно они.
— Что я могу для тебя сделать? — помолчав, спросил Кауфман.
— Зайдите к моей матери и убедите ее немедленно уехать в Европу — вот здесь для нее деньги, телефонные номера и адреса тех, к кому она сможет обратиться в Брюсселе и в Париже. Телефоны, которые могут прослушиваться, я пометил и написал кодовые слова, с помощью которых она может назначить встречу с нужными людьми. Имейте в виду, что в квартире могут быть установлены подслушивающие устройства, поэтому перед тем, как начать этот разговор, включите воду в ванной, музыку или что-нибудь в таком роде — на месте разберетесь. Наметьте день, в который она должна будет улететь, и Купите ей билет на самолет — сами или через кого-нибудь. Могу вас обрадовать — я околачиваюсь в порту уже несколько дней и, похоже, за вами никто не следит.
