Дмитрий Леонтьев - Бегство в мечту
Через оптический прицел Туманов наблюдал, как дозор боевиков встретил и обыскал Бирюкова, как, получив от него ответы на какие-то вопросы, солдата повели к дому, и, дождавшись, пока дверь за ним закроется, махнул рукой остальным.
Теперь время разбилось на секунды, и их отсчет тек, словно в замедленном кино. По-пластунски Туманов и Суханов добрались до расположения поста боевиков и замерли, вжимаясь в землю, метрах в двадцати от прохаживающегося по тропинке дозорного.
— А если их нет в доме? — едва слышно прошептал в самое ухо Туманова радист. — Если это — «обманка»?
— Тогда будем «брать» все дома до самой Москвы, — так же тихо отозвался Андрей, — пока не отыщем их. Так что молись, чтоб они оказались именно здесь…
— Я могу «снять» его ножом.
— Нет, второй в кустах. Поднимем шум. Я отвлеку. Жди.
Дождавшись, пока часовой повернется к нему спиной, Андрей поднялся во весь рост и неторопливо пошел вперед. Услышав звук его шагов, часовой вздрогнул и резко повернулся, так испуганно передергивая затвор автомата, что Андрей даже перепугался, как бы он не выстрелил с перепугу.
— Это я — повар, — сказал Андрей, не сбивая шаг. — Я за флягой — для наших сегодня еду приносил, помнишь? Мне нужна фляга из-под компота. Вещь казенная, мне за нее…
— Не подпускай его, — послышался голос из-за кустов, и на тропинку вышел все тот же высокий боевик. — Это та самая сволочь, что своих же отравила… Что-то здесь не…
Договорить он не успел — что-то сухо прошелестело в воздухе, и тяжелый армейский нож по самую рукоятку вошел ему в горло. Безмолвно, словно куль с мукой, террорист осел на землю. Второй часовой отвел глаза в его сторону только на секунду, но этого времени Андрею хватило на то, чтобы, сделав прыжок вперед, отвести ладонью ствол автомата, одновременно нанося в лоб противника удар — толчок основанием ладони. И тут же последовал сильный удар ребром ладони по открывшемуся кадыку.
— Извини, парень, — сказал Туманов, потирая запястье. — Но не мы это начали… Такие уж законы у этой игры: либо ты, либо я…
Террорист судорожно дернулся пару раз, беззвучно открывая и закрывая рот, и затих.
Туманов поймал на лету брошенный ему Сухановым автомат и, пригнувшись, бросился к расположенным возле дома пристройкам. Добежал и прижался к стене, услышав, как с глухим стуком осело на землю что-то тяжелое — подоспевшая вовремя вторая группа разбившегося на части отряда «сняла» с крыши сарая наблюдателя. Андрей взглянул на часы и вновь махнул рукой затаившимся солдатам:
— Работаем!
В тот же миг в глубине избы что-то громыхнуло, и тишина взорвалась криками. Не теряя времени на преодоление расстояния до двери, с короткого разбега Андрей бросился в окно, телом выбивая раму и ломая хрупкие стекла. Прикрывая локтем лицо от разлетающихся осколков, упал на пол, неудачно ударившись боком о стоящий на пути стул, откатился в сторону, и тут же его накрыла запоздалая волна боли — бок словно онемел, посылая волны огня по всему телу. Эта заминка едва не послужила причиной его гибели — перед самым лицом Андрея мелькнуло длинное лезвие ножа, целясь ему в горло, но тут что-то громыхнуло, и тело нападавшего отшвырнуло через всю комнату, превращая в груду из окровавленных костей и лоскутьев.
— Подствольный гранатомет, — пояснил Суханов, продираясь в комнату через остатки стекол в окне. — Но не нашего производства. Что-то импортное. Вооружение у них — что надо… было. Тебе бы, сержант, в цирке работать. Такой прыжок в пустую комнату, да еще башкой об стул — это нечто цирковое.
— Трепло, — буркнул Андрей, поднимаясь. — «Работаем» дальше…
Держа автомат наготове, Суханов ногой распахнул дверь в соседнюю комнату, и Туманов бросился вперед. В этот раз его прыжок был несколько удачливее — сбив с ног повернувшегося на шум бандита, перехватил его руку, сжимающую автомат, и, вывернув до громкого хруста, ударил ребром ладони под левое ухо. Вскочив на ноги, «поймал» на удушающий прием борющегося с Бирюковым толстяка, дождался, пока Суханов оглушит его прикладом автомата, и только тогда перевел дыхание.
— Сколько комнат в доме? — спросил он Бирюкова.
— Четыре и кладовка, — хрипло ответил солдат, потирая посиневшую шею. — Это то, что я видел. Пленные — в погребе, с ними все в порядке.
— Тогда…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Павлов с ручным пулеметом наперевес. С ошалелыми после схватки глазами замер, рассматривая стоящих в комнате товарищей, кивнул и так же молча исчез, бросившись обратно.
Туманов последовал за ним. Но все было уже закончено. Оставшихся в живых бандитов поставили вдоль стены и обыскали, изымая оружие и боеприпасы.
— Документов нет ни у кого, — констатировал Суханов. — Значит, лишены жажды славы. Предпочитают работать «инкогнито».
— Все целы? — осмотрел солдат Туманов. — Раненые есть?
— Нет, — ответил за всех Бирюков. — Все в порядке.
— Заложники живы, из восьми боевиков удалось взять живыми троих, — доложил Павлов.
— Как — восемь? — Бирюков даже забыл про травмированную шею, которую без конца массировал перед этим. — Их девять было… Восемь боевиков и командир.
— Восемь, — озадаченно повторил Павлов. — Я считал.
— А горбоносый такой, со шрамом через всю рожу?
— Нет… Со шрамом вроде не было…
— Тьфу! — расстроился Бирюков. — Старшего-то и упустили.
— Суханов, Павлов, Басенцов, еще раз осмотрите дом и прилегающие пристройки, — распорядился Туманов. — Дементьев, Свиридов, вытаскивайте заложников из погреба… Хорошо поработали, ребята… Но все же слишком шумно. Стрельба, драки — это «минусы». Будем работать над этими ошибками. Исправлять. Оттачивать…
— А не шел бы ты, сержант… докладывать начальству о завершении операции? — беззлобно улыбнулся Павлов.
— И впрямь, — задумчиво согласился Туманов. — А не пошел бы я…
— …Объявлены благодарности, и все вы представлены к знаку отличия первой степени… А мы с Пензиным «схлопотали» по выговору, — констатировал Туманов на вечернем построении. — «За самодеятельность и неоправданный риск». Последнее мне не понятно. То ли комбат не стоил того, чтобы из-за него рисковать, то ли — боевики… Но в целом в штабе довольны. Суханов, Павлов и Бобылев, помимо всего прочего, представлены к десятидневным отпускам по домам.
— У тебя-то что с ребрами? — нарушил «официальную» обстановку Суханов.
— Два сломаны.
— Ничего, заживет, как на… сержанте, — грубовато утешил радист. — Да ты так не расстраивайся, командир, поедешь и ты в отпуск. Даже в Библии написано, что достается больше всего тем, кого «любят» и ценят. Чувствуешь, как тебя любит начальство?
— Чувствую, — угрюмо отозвался Туманов. — Ощущаю каждым нервом… А Библию я читал только до половины. Как раз «Ветхий Завет» осилил, там, где «око за око, зуб за зуб». «Новый Завет» прочитаю, когда на пенсию выйду. Пока что я «другую щеку подставлять» не хочу…
— А комбат что сказал?
Туманов напрягся так, что лицо покраснело, дурашливо вытаращил глаза и засипел:
— «Бумаги мне, бумаги!..»
Отряд грянул хохотом.
— Бедняга! — отирая навернувшиеся на глаза слезы, простонал Суханов. — ну да ради такого дела, и «пургена» для начальства не жалко…
На сухой хлопок вдалеке поначалу никто не обратил внимания, поэтому, когда Суханов, дернувшись всем телом, завалился лицом вперед, Туманов тупо удивился: «Странные шуточки». И тут же увидел расплывающееся по спине радиста багряное пятно с черной дырочкой посредине. Все еще не веря, он склонился над другом, перевернул его на спину, вглядываясь в стекленеющие, запорошенные дорожной пылью глаза, и как-то разом, целостно осознав, что произошло, дико, по-волчьи взвыл.
Вскочив и растолкав оцепеневших от неожиданности солдат, бросился к палатке и несколько секунд спустя выскочил обратно, на бегу заряжая подствольный гранатомет автомата. Пробежав вниз по склону, упал на одно колено и, почти не целясь, выстрелил гранатой вслед почти скрывшемуся впереди милицейскому «уазику».
И произошло чудо. Вопреки всем правилам баллистики и теоретическим законам ведения огня, снаряд ударил точно в заднюю дверцу «уазика». Машина подпрыгнула, медленно, словно во сне, завалилась набок, сползая под откос и набирая скорость, покатилась вниз по пологому склону. На самом краю обрыва ее еще раз подбросило, вырывая из горящего нутра переломанное тело, и, помедлив мгновенье, машина рухнула вниз…
Туманов подошел к обрыву и посмотрел на догорающие внизу остатки «уазика». Затем, не торопясь, подошел к лежащему лицом вниз человеку и перевернул его, вглядываясь в обезображенное лицо.
— Это тот самый, «недостающий», — сказал из-за его спины подбежавший Басенцов, — которого мы упустили… Со шрамом…
