Владимир Романовский - В постели с Президентом
Дворецкий в стильном фраке открыл дверь и осведомился, кого именно желает видеть гость.
— Скажите мистеру Коксу, что к нему приехал Джон Форрестер.
— Да, сэр, — согласился дворецкий. Он был из старой породы представителей профессии. Оставив Джона в вестибюле, он поднялся по мраморной лестнице полной достоинства походкой, добравшись до верха, похоже, быстрее, чем добрался бы прыгающий через три ступеньки атлет. Вскоре он вернулся и сказал бесстрастно, — Мистер Кокс ждет вас, сэр.
Джон вошел в кабинет через замысловатую с узорами дверь. Двое крепких парней, ждавших его у самой двери, мгновенно переместились к нему таким образом, что он не мог двинуться, и вытащили у него из бокового кармана пистолет до того, как он успел сказать хоть слово.
Кокс наблюдал за происходящим от письменного стола. Темно-карие глаза улыбались, губы зловеще искривились. Такое веселье не принято в домах с хорошей репутацией. Случай был исключительный.
— Надо же, — сказал Кокс. — Сам Джон Форрестер пожаловал. Вовремя. Пожалуйста подойди к столу.
Джон подошел.
— Ну и как, нравится, Форрестер? — спросил Кокс, наклоняя круглую голову. — Я ведь сказал тебе, что что-нибудь придумаю. Это заняло некоторое время, но, как видишь, слово я сдержал.
— Ты ниже всякого презрения, — сказал Форрестер.
— Так ли это? — Кокс снова наклонил голову. — Джентльмены, — он повернулся к телохранителям. — Оставьте нас одних на некоторое время.
Не говоря ни слова, телохранители покинули помещение.
— Бедный, бедный Форрестер, — сказал Кокс. — Пятнадцать лет. Ты думал, что все забыто, не так ли? И вдруг узнаёшь, что определенные акции падают не просто так, определенные политические кампании имеют смысл, и так далее. И все равно ты ничему не научился. Следовало обратить как можно больше имущества в наличные до того, как кривая долга ушла в стратосферу.
— Это просто подлость, — сказал Форрестер. — Это не страшно. И ты вовсе не потому ниже всякого презрения.
— Ну да?
— Надеюсь, ты готов к смерти.
— Ты собираешься меня убить?
— Да.
— Пока ты меня не убил, послушай, что я тебе скажу, Форрестер. Чтобы не осталось между нами непонятого. К убийству твоей дочери я отношения не имею. Вообще. Я хочу, чтобы ты это знал.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Подумай, Форрестер. Если бы я хотел ее убить, я бы сделал это гораздо раньше, возможно сразу после того, как ты переспал с женщиной, на которой я хотел жениться против воли всей моей семьи. Помнишь? Ты решил поиграть в благородство и открылся мне, мерзавец, и я тебе сказал, что никаких эксцессов не будет, поскольку эксцессы — от слабости, а не от силы. Я мог бы убить тебя, или несколько членов твоей семьи, тогда же. Помнишь, что я тебе тогда сказал? Вспомни.
Форрестер молчал.
— Я сказал, Форрестер, ты упадешь очень низко, и весь твой клан вместе с тобой. Ты подумал, что я сумасшедший. Ты посмотрел на меня так, будто я нуждаюсь в сочувствии и уходе. Ты тысячу раз попросил прощения, и каждый раз я отвечал, что я добьюсь твоего падения. Ты не думал, что такое возможно. Выдающийся представитель старой семьи, благодаря в основном твоей жене, если ты падаешь, тебя поднимают за уши и ставят на ноги ради сохранения клана. И где же теперь твой клан? Можно сколько угодно диверсифицировать вклады, но у каждого клана есть специализация. Я знал, какая специализация у твоего клана. Работал я очень осторожно, очень прилежно, подкупая политиков и адвокатов, подначивая активистов, и вскоре кампания началась. Кампания против продукта, на котором специализируется твой клан, Форрестер. Судебные иски начали разорять компании, акции пошли вниз… и все дальше вниз… и потянули за собой остальные вклады Форрестеров. И вот ты здесь. Теперь я тебе скажу — ты один, Джон. Никто тебе больше не поможет. Есть и другие вещи, которые тебе неприятно было бы слышать… Хмм… Твоя жена, к примеру, спит… он говорит, что он художник, но это не так… я его нанял, специально для этой цели. Я бываю порой так мелочен, так мстителен, Форрестер… Сам себя перестану скоро уважать. Но ни в каких убийствах я не замешан. Самоубийствах — может быть. Но не убийствах. Ни одного. За все эти годы я ни разу не нарушил закон. Взятки — они называются в наше время — дотации. Касательно же твоей дочери — мне очень жаль. Серьезно. Пойми — мне было бы приятно посмотреть представление «Короля Лира» с тобой в главной роли. Я очень на это рассчитывал. Если бы я знал, что так случится, я бы сам нанял ей дополнительных телохранителей. Другая твоя дочь разделит с тобой твою судьбу, если, конечно, вдовец на ней не женится, что сомнительно. Ей я никого нанимать не буду…
— Заткнись, — сказал Джон. — Заткнись, Кокс. — Он вздохнул. — Я присяду, хорошо?
Кокс помедлил — для собственного удовольствия. Он полностью контролировал ситуацию.
— Что ж, садись.
— Значит так, — сказал Джон. — Мне нужно найти убийцу дочери. Это необходимо. Нельзя ли бы на время поисков приостановить все это? Вот закончу — и гори все огнем. Два месяца, три месяца…
— Невозможно, — сказал Кокс. — Ситуация существует сама по себе. Тысячи людей заняты в кампании. Тебе следовало продать все акции, когда это можно было сделать. Скинуть все по дешевке. Как всегда, ты был слишком самодоволен и самоуверен. Тебе было лень.
— Всего месяц или два.
— Сожалею. Не могу.
— Ты мог бы мне одолжить денег.
— Одолжить?
— Хорошо, просто дать. Это было бы справедливо…
— Даже не думай. Не следовало с ней тогда спать, Джон. Или по крайней мере говорить об этом мне. Иди домой, Джон. Иди домой и смирись с неизбежным. Мне очень жаль твою дочь, но помочь я тебе не могу. Да и, скажем, нашел ты убийцу — и что же? Её ты этим не вернешь.
— Вызови мне такси.
— Виктор доставит тебя… хмм… в Вашингтон Хайтс. Дальше доберешься сам.
— Мне нужен мой пистолет.
— Оставляю его у себя, как сувенир. Не надо так на меня смотреть, Джон. Торговаться тебе со мной глупо, это ни к чему не приведет. А будешь настаивать — я позову полицию, и тебя арестуют за попытку убийства.
После ухода Джона Итан Кокс, подумав, потянулся к телефону. Нет, он не был замешан в убийстве дочери врага. Но другая дочь врага — это совсем другая история. Если позволить ей оставаться активной, его вскоре поволокут в суд, сперва как свидетеля. Если настоящего убийцу не найдут — исключать этот вариант нельзя, принимая во внимание уровень компетентности правительственных агентств — он, Итан Кокс, может быть привлечен к ответственности. И все-таки он медлил. Отменить? Они оба постарели и помудрели — и он, и Форрестер. Яростные приступы злобы, такие частые в молодости, прошли без следа. Отменить? Он почти желал, чтобы кто-нибудь заставил его отменить дело. Надменная Илэйн Форрестер — действительно жаль, что она погибла. Как бы он хотел сам разделаться с ее убийцей, кто бы он ни был!.. Отменить?
* * *Полицейский участок на Лексингтон Авеню — мрачное здание, похожее на государственную школу в провинции. Внутри впечатление усиливается лампами дневного света, свешивающимися на крашеных металлических брусьях с непомерно высоких потолков, линолеумом на полу, бледно-зелеными стенами, грязными окнами, старомодными металлическими письменными столами и стульями. Автор здания меньше всего думал об уюте. О чем он думал больше всего сказать было трудно.
— Капитан Марти, — сказал Винс. — Мне нужно видеть Капитана Марти.
Полицейский за конторкой откликнулся, не поднимая головы:
— Сядь вон там и жди.
— Мне нужно его видеть прямо сейчас, — настаивал Винс.
Полицейский собрался уж было сказать что-нибудь саркастическое, но вместо этого, глянув наконец на Винса, поднялся из-за конторки.
— Позволь! — вскрикнул он радостно. — А, черт! Винс! Автограф не дашь ли мне? Пожалуйста! Дети мои — знаешь, как обрадуются? Всего лишь автограф, Винс. Я твой поклонник уже много лет. С тех пор, как ты стал профессионалом.
— Дам автограф. Но сперва мне нужно видеть Марти.
— Я тебя проведу.
Они прошли в угловой кабинет.
— Капитан? — позвал полицейский. — К вам гости!
Капитан Марти, большой негр с небольшими глазами, блестящим плоским носом, и губами, навечно сложившимися в скептическую ухмылку, оторвался от монитора.
— А, это вы. Заходите. Выйди, Том, — добавил капитан раздраженно. — Чем могу быть полезен? садитесь, пожалуйста.
Он поднялся, прошел к двери и закрыл ее.
— Детектив Лерой сказал, что мне следует к вам придти.
— Так. Лерой сказал. Продолжайте.
— Он в Париже.
— Знаю.
— Он попросил меня передать вам вот это, — Винс протянул капитану через стол продолговатый конверт.
Нахмурившись, Марти вскрыл конверт, вытащил из него письмо и быстро пробежал, а затем прочел внимательно.
