Роальд Даль - Чемпион браконьеров (др. перевод)

— Я вам что сказал, — повторил он. — Убирайтесь отсюда вон!

— Здесь, слава богу, не частные владения, — отозвался наконец Клод, так что оставьте, пожалуйста, нас в покое.

Лесник взял ружьё в правую руку.

— Нечего здесь слоняться. Знаю я, что у вас на уме. А за тобой и я давно наблюдаю, — сказал он, глядя на Клода.

Разговор с лесником у нас явно не клеился, и я предложил:

— Уже поздно. Может, и правда пойдём?

Клод выбросил окурок и поднялся.

— Ладно, — согласился он. — Пойдём.

Мы побрели по той самой тропинке, по которой пришли сюда, а лесник так и остался стоять возле леса. Вскоре его фигура растворилась в полумраке за нашими спинами.

— Это их старший лесник, — объяснил мне Клод, — Реббеттс.

— Да чёрт с ним. Сматываемся, пока не поздно, — отмахнулся я.

— Куда сматываемся? Иди сюда!

Слева от нас оказалась калитка, ведущая в поле. Мы перелезли через неё и притаились за кустами.

— Мистер Реббеттс тоже сейчас отправится на ужин, — шепнул Клод. — Нам его бояться нечего.

На небе показались звёзды, на востоке из-за холмов выплыла яркая луна, а мы с Клодом всё сидели и ждали, когда лесник уйдёт домой.

— Вот он. Сиди тихо, — предупредил Клод.

Через минуту я увидел, как мимо нас по тропинке прыгающей походкой прошёл лесник, следом, быстро и бесшумно перебирая лапами, бежала собака.

— Сегодня он не вернётся, — уверенно сказал Клод.

— Откуда ты знаешь?

— Если лесник знает, где ты живёшь, он не станет искать тебя в лесу. Он пойдёт к твоему дому, спрячется где-нибудь поблизости и будет ждать твоего возвращения.

— Тем хуже для нас.

— Конечно, если мы потащим добычу прямо домой. А вот если мы её припрячем где-нибудь, он не посмеет нас тронуть.

— Ну а тот, другой, на поляне?

— Он уже дома.

— Ты уверен?

— Поверь, Гордон, я наблюдал за этими гадами не один месяц и знаю все их привычки. Бояться больше нечего.

Нехотя я побрёл за ним назад к лесу. Теперь там было совсем темно и очень тихо. И хотя мы старались двигаться осторожно, наши шаги отдавались эхом так же гулко, как если бы мы шли по пустому собору.

— Вот наше место, — сказал Клод.

Я раздвинул кусты. Потянувшуюся лёгким туманом поляну освещала луна.

— Ты уверен, что лесник ушёл?

— Я знаю, что он ушёл.

— А где фазаны?

— Здесь.

— Где здесь?

— Вокруг на деревьях. Они далеко не улетают.

— Ну и что дальше?

— Теперь будем ждать. Кстати, я захватил для тебя фонарик, — добавил Клод, протягивая мне миниатюрный карманный фонарь размером чуть больше обычной авторучки. — Он тебе пригодится.

Я почувствовал себя увереннее.

— Может быть, попробуем поискать, где они сидят? — предложил я.

— Нет.

— Мне бы очень хотелось посмотреть, как это они спят на деревьях.

— Это тебе не урок природоведения, — отрезал Клод. — Ради бога, угомонись.

Мы долго стояли в ожидании, что будет дальше.

— Послушай, а вдруг фазаны не будут падать, — сказал я. — Ведь спят же они обычно на деревьях, так с чего бы им, падать от снотворного?

Клод окинул меня недоверчивым взглядом.

— В конце концов они же не мёртвые, — попытался объяснить я. — Они просто спят.

— А снотворное? — спросил он.

— Что снотворное? От него сон просто крепче, только и всего. Почему они должны падать, если спят крепче, чем обычно?

Клод угрюмо молчал.

— Да, нужно было всё проверить на курах, — наконец произнёс он. Папаша так бы и сделал.

— Твой папаша был гением. В эту минуту в лесу позади нас что-то мягко упало на землю.

— Эй!

— Ш-ш!

Мы прислушались. Шлёп!

— Ещё один!

Приглушённый звук, который привлёк наше внимание, походил на падение мешка с песком с высоты человеческого роста. Шлёп!

— Это же фазаны! — воскликнул я.

— Тихо ты!

— Да, точно, фазаны!

Шлёп! Шлёп!

— Кажется, правда фазаны!

Мы бросились в лес.

— Где же они?

— Да здесь!

— А мне показалось там.

— Ищи-ищи! — закричал Клод.

— Они должны быть где-то рядом!

С минуту мы внимательно осматривали землю.

— Ага, вот он! — сказал наконец Клод.

Когда я подошёл, в руках у него уже был необычайной красоты петух. Мы осмотрели его при свете фонарей.

— Ты посмотри, спит мертвецким сном, — заметил Клод. — А ведь живой, зараза. Чувствуешь, как сердце бьётся?

Шлёп!

— Ещё один!

Шлёп! Шлёп!

— Два!

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

— Господи, помилуй!

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп!

Фазаны посыпались с деревьев как град. Мы бешено носились по тёмному лесу, освещая землю фонарями.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Один из фазанов чуть было не угодил мне прямо по голове. Я как раз стоял под деревом, а они свалились сразу втроём — два петуха и курочка. Собирать их было одно удовольствие: сами мягкие и тёплые, а какие нежные перья!

— Куда их девать? — крикнул я Клоду, держа всех троих за ноги.

— Клади их сюда, Гордон! Сложим пока, где посветлее.

Весь залитый лунным светом, Клод стоял на самом краю поляны — в каждой руке по несколько фазанов. Его лицо, его глаза светились радостью и счастьем. Он озирался по сторонам, словно ребёнок, только что узнавший, что всё в мире сделано из шоколада.

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

— Послушай, Клод! Тебе не кажется, что это слишком?

— Всё отлично! — воскликнул он в ответ, бросил птиц на землю и тут же убежал искать других.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп!

Искать их было теперь совсем легко. Под каждым деревом лежали две-три птицы. Я быстро подобрал ещё шесть — по три в каждую руку — оттащил и свалил их в общую кучу. Потом ещё шесть. И снова столько же.

А фазаны продолжали падать.

В исступлённом восторге Клод метался от дерева к дереву, похожий на лесное приведение. Я видел, как мелькает в темноте его фонарь, а всякий раз, когда Клод находил новую птицу, раздавался победный крик.

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

— Послушал бы Хейзел! — радостно завопил Клод.

— Да не кричи ты, — отозвался я. — И так страшно.

— С чего бы это?

— Не кричи! А вдруг лесники всё-таки здесь?

— Чёрт с ними, с лесниками! — успокаивал меня приятель. — Они все давно разошлись на ужин.

Фазаны падали беспрерывно минуты три-четыре. Неожиданно всё стихло.

— Ищи! — крикнул мне Клод. — Их должно быть здесь ещё много!

— Может, давай смываться, пока не поздно?

— Нет, — твёрдо ответил он. Поиски фазанов продолжались. Мы обшарили лес в радиусе ста ярдов от поляны и, в конце концов, думаю, собрали почти всех. В итоге получилась куча размером с большой костёр.

— Это просто чудо! Настоящее чудо, чёрт побери! — медленно сказал Клод, глядя на фазанов, словно заворожённый.

— Давай возьмём по десятку и смоемся, — предложил я.

— Подожди, Гордон, я хочу их посчитать.

— У нас нет времени, пойдём.

— Я должен их посчитать.

— Нет, — настаивал я. — Пойдём!

— Один, два, три, четыре… — и он принялся старательно считать фазанов, поднимая одну птицу за другой и аккуратно складывая их в новую кучу. Луна теперь была уже прямо над нами и ярко освещала всю поляну.

— Ты как хочешь, а я здесь больше не останусь, — сказал я и отошёл в тень.

— Сто семнадцать… сто восемнадцать… сто девятнадцать… сто двадцать! — радостно завопил он. — Сто двадцать фазанов! Непревзойдённый рекорд!

Уж в этом-то я ничуть не сомневался.

— Даже папаше больше пятнадцати за ночь никогда не удавалось. Он потом по неделе не просыхал.

— Можешь считать себя чемпионом мира, — сказал я. — Но теперь-то мы пойдём?

— Минуту, — он поднял свитер и достал большие мешки. — Это тебе, сказал он, протягивая один из них. — Давай быстрей!

Луна светила так ярко, что я без труда разобрал надпись на мешке: J. W. Grump, Keston Flour Milis, London SW 17.

— Послушай, Клод, а этот урод с гнилыми зубами не может сейчас наблюдать за нами откуда-нибудь из-за дерева?

— Не может, Гордон, не может, — спокойно ответил он. — Я же тебе сказал: он теперь на бензоколонке — поджидает, когда мы вернёмся.

Мы стали складывать фазанов в мешки. Головы у них при этом безжизненно болтались из стороны в сторону, но внизу под перьями кожа была ещё тёплой.

— Ну а теперь прошу в такси, — заявил Клод.

— Что?!

— Ты разве не знаешь, Гордон, что я всегда возвращаюсь домой на такси?

Ещё один сюрприз!

— Такси со шторками — это секрет, который тоже подсказал мне папаша, объяснил Клод. — Ни одной душе не известно, кто в такси, за исключением, конечно, самого водителя.

— А кто водитель?

— Чарли Кинч. Он никогда не в отказывает.

После того как все фазаны были уложены, я попытался взвалить свой мешок на плечо. Однако из этого ничего не вышло, потому что мешок с шестьюдесятью фазанами оказался просто неподъёмным.