Махмуд Теймур - Шесть гиней
— Что это за кофе? Где ты взял такой?
— Я всегда такой варю, эфенди. Клянусь Аллахом!
— Врешь, негодяй, — резко оборвал его аль-Антари и отшвырнул стакан.
На следующее утро мальчик сообщил, что пришла прачка.
— А чем же будешь заниматься ты, бездельник?! — закричал аль-Антари. — Незачем женщинам входить в мой дом!
И потекли дни, один за другим, унося с собой остатки былой аккуратности в костюме и внешности аль-Антари и мягкости в его характере. Он опять надел свой старый сюртук. Целыми днями сидит он в кофейне Маноли. Потом стоит на мосту и смотрит на женщин, а глаза его полны усталости и горя. Когда мимо проносится скорый поезд, аль-Антари покидает свое место и идет домой, волоча ноги в запыленных сандалиях. По пятницам он снова возле мечети — рассматривает жителей аль-Мухасаны, когда они толпятся у бассейна, совершая омовение, а по средам спорит и торгуется на базаре, не успокаиваясь до тех пор, пока не подерется.
Иногда вечерами у него появляется желание завернуть в лавочку Ам-Раби и излить все, что томит его душу. Он сетует на жизнь, в которой одни только муки, и проклинает судьбу, так безжалостно разделяющую людей. А когда взгляд его падает на дорогу, он умолкает, и из груди его вырывается тяжкий вздох, полный сожаления о мечте, которая была и исчезла…
ТАУФИК АЛЬ-ХАКИМ
Тост
Перевод К. Юнусова
Весь мир облетело телеграфное сообщение: исчезли американские ученые-атомщики, и неизвестно, где они находятся. Газеты, комментируя загадочное событие, кричали: «Нет сомнений — ученые похищены агентами неизвестных государств!» Однако даже фантазии журналистов было далеко до того, что произошло в действительности. А произошло вот что.
Некий человек, сидя у камина в своем роскошном кабинете, прочел в вечерних газетах заявление председателя Союза американских ученых-атомщиков. В заявлении говорилось, что новые исследования в области атомной энергии уже через год позволят сделать бомбу в тысячу раз более разрушительную, чем те, которые были сброшены на Хиросиму и Нагасаки.
Человек отбросил газету, встал и задумался. Это был не кто иной, как миллионер Аль-Капоне, главарь известной банды убийц. Аль-Капоне давно оставил свою профессию, так как страдал тяжелой болезнью сердца и знал, что дни его сочтены. Однако он сохранил положение вожака и прежнее влияние на убийц, грабителей и бандитов.
Прибегнув к хитрости и великой силе денег, он добился, что все атомщики были схвачены и доставлены в его великолепный дворец во Флориде. Он пригласил их на ужин и угостил изысканными кушаньями и тонкими винами. В конце ужина Аль-Капоне встал и, подняв свой бокал, произнес тост:
— Мне хочется выпить за процветание вашей банды, то есть… простите, я хотел сказать союза!..
Председатель союза внимательно посмотрел на него, стараясь понять, не умышленной ли была оговорка. Издевается этот человек над ними или вправду чествует их?
А хозяин продолжал:
— Прежде всего прошу простить меня за то, что вы попали сюда не совсем обычным способом. Но ведь если бы я послал вам пригласительные билеты, вы бы вряд ли сочли возможным оказать мне честь. Вы, конечно, убеждены, что нас с вами ничто не связывает и между нами нет ничего общего. На первый взгляд, это так, и у меня никогда не хватило бы самонадеянности считать себя равным таким титанам, как вы. В один миг вы можете уничтожить сотни тысяч мужчин, женщин, стариков и детей, а я за всю свою жизнь в Чикаго убил всего человек пятьсот, да и то одних лишь мужчин. И это все, чем я прославился. Поэтому я лучше, чем кто бы то ни было, могу оценить ваши усилия. Пятьсот тысяч человек одним ударом!
У меня было много помощников, но ведь мы располагали только револьверами… И разве могли мы предположить, что скоро появитесь вы с такой смертоносной силой в руках и с такой твердостью в сердцах? Мне стыдно за свою никчемность. По сравнению с вашими достижениями все, что сделали мы, — детские забавы. И если за мой скромный труд меня наградили титулом «Преступник № 1», то я, право, не знаю, какого же звания заслуживаете вы, господин председатель? Да, наше время прошло, и наши подвиги остались на страницах старых газет. Сегодня — ваш день, ведь у каждого времени свои герои. Так позвольте мне от себя лично и от имени всей моей шайки поздравить вас и поднять этот бокал за ваши успехи. Да здравствует новая банда… Я хотел сказать новый союз!
И осушив одним глотком бокал, Аль-Капоне с самым учтивым видом опустился на свое место. Его гости сидели потупившись, на лицах одних выступила яркая краска стыда, другие вытирали со лба пот. Все молчали. Председатель союза встал, за ним поднялись остальные. Не решаясь посмотреть в глаза друг другу, молча, как на похоронах, ученые разошлись с банкета. А председатель попросил всех сохранить эту встречу в тайне.
В эту ночь взволнованный Аль-Капоне не заснул. Он знал, что конец его близок, последняя страница жизни перевернута. Ну что ж, он передал эстафету в надежные руки и сказал своим преемникам прощальную речь. Теперь он имеет полное право на последний сон.
На следующий день в газетах были помещены два портрета: Аль-Капоне — по случаю кончины и председателя Союза физиков-атомщиков — по случаю возвращения на работу после выполнения специального задания.
Необыкновенное изобретение
Перевод А. Пайковой и К. Юнусова
Это было необыкновенное изобретение, удивительное даже в наше время, когда люди почти перестали удивляться. Ведь мы живем в век атомной энергии. Распад невидимой частицы рождает силу, способную разрушить целые города. И все-таки изобретение, о котором я расскажу сейчас, представляло еще большую опасность для будущего человечества.
Сама идея этого изобретения, как, впрочем, и многих других, не нова. О ней рассказал в своей фантастической повести «Машина времени» писатель Уэллс. Это аппарат вроде телевизора, очень простой в обращении. У него несколько ручек. Повернешь одну — увидишь на экране все, что случится с тобой через год, покрутишь вторую — перед твоим взором промелькнут события ближайших пяти лет, при повороте третьей ручки можно узнать свое будущее на десять лет вперед.
Вы спросите: где же этот прибор и почему его до сих пор нет в продаже? Дело в том, что американская компания, которая приобрела патент на изобретение этого аппарата и взяла на себя его изготовление, попала в затруднительное положение. Инженер, проводивший первое испытание прибора, покончил жизнь самоубийством на следующий же день. Тогда другой инженер, побуждаемый любопытством, вызвался повторить испытания. Через несколько дней он тоже кончил самоубийством. Затем последовала целая серия самоубийств среди рабочих, инженеров и других специалистов на заводе, где изготовлялся прибор. Ни один из тех, что осмелился повернуть удивительную «ручку будущего», не захотел больше жить. Полиция занялась расследованием. Долгое время ей не удавалось найти объяснения страшной загадки. И вот однажды был спасен и задержан инженер, пытавшийся убить себя. Когда следователь спросил его, почему он хотел умереть, тот ответил:
— Мне не вынести больше такой жизни!
— С вами случилось что-нибудь ужасное?
— Нет, пока ничего не случилось.
— Так, значит, вы боитесь, что случится?
— Нет, со мной не случится ровным счетом ничего целых десять лет!
— Вы в этом уверены?
— Я видел это собственными глазами на экране аппарата.
— Что вы видели?
— Я видел все, что будет со мной через год, через пять и через десять лет. И я не увидел там ничего хоть сколько-нибудь интересного. У меня вырастет живот, на лице появятся морщины, я стану седым и обрюзгшим. Еще одна прибавка жалованья и еще один ребенок, от криков которого будет раскалываться голова… Какая скука ждет меня! Всякий раз, когда я раньше мечтал о будущем, мне словно виделось его прекрасное лицо. И вот это лицо предо мной. Я увидел его черты, его выражение, его шрамы… И все это было так знакомо, как знакомо мне лицо моего приятеля, рядом с которым я живу и работаю. Я встречаюсь с ним каждый день, привык к нему и знаю, что уже никогда не услышу от него ничего интересного, не найду в нем ничего нового. И я чувствую, что жить рядом с ним больше невозможно…
Я надеялся, что моя жизнь изменится, и жил ожиданием. Однако теперь, когда я увидел свое завтра, ожидание это потеряло всякий смысл. Я не вижу смысла жизни после того, как утратил прелесть ее новизны…
Следователь задумался, потом сказал, потирая лоб:
— И все-таки я не могу ни согласиться с вами, ни понять ваше отчаяние.
— Это не отчаяние! Вы не можете понять моих чувств. Вы не видели того, что видел я. Нет, не отчаяние! Это что-то другое… Не знаю, как объяснить вам. Хотя вот, подождите… Не приходилось ли вам смотреть кинофильм сразу со второй серии, не видя первой?
