Джеймс Тёрбер - Замерший замок и его часы

Глава 4

Герцог сидел за темным дубовым столом в темных, обитых дубом покоях, освещенных пламенем полыхающих факелов, отбрасывающим отблики на развешанные по стенам щиты и мечи. Пальцы герцога, затянутые в перчатки, при малейшем движении переливались блеском драгоценных камней. Он мрачно разглядывал в монокль юного принца, губы его кривила ледяная усмешка, от которой он становился еще холоднее.

— Итак, ты борова свирепого сразишь, иль раза два луну ты облетишь, иль злой ноябрь в июнь ты обратишь, — злобно захохотал герцог и один факел, замигав, погас. — Меня такими подвигами не удивить! Ноябрь злой в июнь веселый превратить — такому даже Саралинду можно научить! Луну два раза облететь — не только принц, корова может с легкостью поспеть. А борова свирепого сразить — никто не сможет этого свершить! Нет, у меня другие планы. Я придумал тебе подходящее задание прошлой ночью, как раз в тот миг, когда прикончил премиленькую мышку. Пошлю-ка я тебя на поиски тысячи драгоценных камней. Поищи их и притащи поскорее сюда!

Принц побледнел или, во всяком случае, попытался побледнеть.

— Я бродяга-менестрель, — начал он, — я куча...

— Рубинов и сапфиров, — продолжил герцог скрипучим голосом, напоминающим скрежет смерзшегося льда, скользящего по стенкам стакана. — Ведь ты же Цорн из Цорны, — прошептал он промерзшим голосом. — Сундуки и шкатулки твоего отца полны сияющих рубинов и сапфиров. Даю тебе шесть дней и еще шестьдесят на дорогу туда и обратно.

— Чтобы принять решение, моему отцу всегда требуется три дня и еще тридцать, — воскликнул принц.

Герцог насмешливо усмехнулся.

— Наивный юноша, именно это я и хотел узнать. Значит, я должен отпустить тебя на девять дней и еще девяносто?

— Подобный срок мне б очень подошел, — подтвердил принц. — Но как проведал ты, что имя мое Цорн?

— У меня есть шпион, которого зовут Послыш, — принялся пояснять герцог. — Он пробрался в город, прокрался в твое жилье, пронюхал, где лежит твое платье и притащил его сюда. И твое платье принца, пестревшее опознавательными отметками и отгадками, обнаружило место твоего обретания и открыло, откуда ты родом. Пойди же и надень свой истинный наряд, — герцог покинул покойное кресло и показал пальцем на пролет железной лестницы. — Наряд ты свой найдешь в покоях, где на дверях горит кровавая звезда. Немедленно надень его и возвратись сюда. Я ж посижу пока спокойно и помечтаю о червях, мышах, жуках, о змеях, крысах, пауках. — Герцог прихромал к креслу и вновь уселся, а принц поплелся к лестничному пролету, чтобы подняться в покои, недоумевая, куда подевался Голукс. Подойдя к лестнице, он помедлил, повернулся к герцогу и промолвил:

— Ты не дашь мне девять дней и еще девяносто. На какой же срок ты отпустишь меня?

Герцог мрачно усмехнулся:

— Я придумаю премилый срок. А теперь ступай.

Через некоторое время принц вернулся в обитые дубом покои в прелестном платье, но без меча, так как шпионы герцога припрятали и опечатали меч принца. Герцог сидел в кресле, пристально глядя на человека в бархатной маске и плаще с капюшоном.

— Это Послыш, — представил он незнакомца принцу, — а это Слыш, — и он ткнул тростью в пустоту.

— Тут никого нет, — возразил Цорн.

— Слыш невидим, — пояснил герцог, — Слыша можно только услышать, но никогда нельзя увидеть. Они призваны сюда, чтобы узнать содержание и срок задания, которое ты получишь. Даю тебе девять и еще девяносто часов, а не дней, для того чтобы добыть тысячу драгоценных камней и доставить их сюда. Когда ты вернешься, все часы должны пробить пять раз.

— Часы замка? — удивленно воскликнул принц. — Все тринадцать часов?

— Да, часы замка, — ответил герцог, — все тринадцать часов. Принц посмотрел на висящие по стенам часы, а в дубовых покоях оказалось двое настенных часов, и понял, что предания правдивы: стрелки показывали без десяти пять.

— Но стрелки все оледенели, — закричал принц, — часы мертвы!

— Ты прав, — подтвердил герцог, — но вот что делает задание особенно прелестным и жизнь твою особенно чудесной: ты в срок, отпущенный тебе, далеко не уйдешь, а здесь ты ничего, конечно, не найдешь. Тут нет камней — лишь те, что в подземелье в сундуках, да вот еще сияют на моих руках, — герцог поднял свои руки в перчатках, и они засияли, переливаясь блеском драгоценных камней.

— Прелестное задание, — подхватил Послыш.

— И такое простое, — послышался голос Слыша.

— Думаю, оно тебе понравится, — заключил герцог. — Подайте его меч, — приказал он. Невидимые руки протянули принцу меч.

— А если я все выполню? — поинтересовался принц.

Герцог взмахнул затянутой в перчатку рукой, и Цорн увидел стоящую на лестнице Саралинду.

— Удачи юноше желаю, — промолвила принцесса, а герцог презрительно усмехнулся и посмотрел на принца.

— Я призвал колдунью, — пояснил он, — которая ее слегка околдовала. Когда принцесса находится в моем присутствии, все, что она в состоянии произнести, это: «Удачи юноше желаю». Приятно тебе подобное пожелание?

— Чудесные чары, — прошептал Послыш.

— Просто прелестные, — произнес голос Слыша.

Тем временем принц и принцесса безмолвно беседовали, глядя друг другу в глаза, пока герцог не прервал их грубым криком.

— Ступай! — злобно закричал он, и Саралинда исчезла, вспорхнув вверх по ступеням.

— А если я не выполню твое задание? — снова поинтересовался Цорн.

Герцог молча вытащил из ножен меч и провел перчаткой по клинку.

— Я раскрою тебя от темени до пят и отдам на съедение Тодалу.

— Про это я уже прослышал, — ответил Цорн.

Герцог ухмыльнулся.

— Ты слышал правды только часть, вторая сильно хуже первой. Страшнее Тодала создание встречать не доводилось никому, поверь мне. Он весь из губ вонючих состоит и отвратителен его ужасный вид. И кажется, он умер много дней назад, но, глядь, он движется, как призрак, наугад.

Принц взял меч, посмотрел на него пристально и поспешно убрал в ножны.

— Тодала невозможно убить, — мягко молвил герцог.

— Он хляпает, — пояснил Послыш.

— Что такое хляпать? — спросил принц.

Герцог, Послыш и Слыш злобно захохотали.

— Время бежит, принц, — напомнил герцог. — У тебя уже осталось восемь часов и еще девяносто. Спешу пожелать тебе спокойствия и счастья.

Широкая дубовая дверь на другом конце комнаты вдруг распахнулась, и принц увидел полночное небо, перерезаемое полыхающими молниями и плотно падающими потоками дождя.

— Последнее предупреждение и предостережение, — промолвил герцог. — Не советую чересчур полагаться на Голукса. Он часто отличить не может того, что есть, от того, чего быть не может, и иногда путает то, что быть должно, с тем, что есть на самом деле.

Принц взгляд последний свой послал Послышу, герцогу и темному пространству, где, по его подсчетам, Слыш стоял.

— Приду, когда часы пробьют пять раз, — предупредил он и покинул покои. Зловещий хохот герцога, Слыша и Послыша провожал его, пока он проходил в дверь, спускался по ступеням и погружался в ночь. Когда во тьме он сделал несколько шагов, то вдруг, подняв глаза, увидел яркий свет в одной из комнат замка. Он поглядел в окно, и показалось принцу, что нежная принцесса Саралинда стоит там, притаившись. И вдруг к ногам его упала роза. Принц поднял нежный дар поспешно, но тут же злобный хохот услыхал он герцога и двух его шпионов. Пока от замка в полночь удалялся, смех провожал его, но вскоре стих вдали.

Глава 5

Не успел принц отойти от угрюмого замка, как почувствовал, что кто-то осторожно притронулся пальцем к его локтю.

— А вот и Голукс, — гордо объявил его приятель, — единственный в мире Голукс.

У принца не было никакого настроения поддерживать шутки и прибаутки веселого старичка. Голукс уже не казался ему таким необыкновенным, и даже его неописуемая шляпа приобрела вдруг вполне заурядный вид.

— Герцог не считает, что ты такой мудрый, каким, он считает, ты считаешь себя, — выпалил принц.

Голукс улыбнулся.

— А я думаю, он не такой мудрый, как, он думает, я думаю про него, — ответил Голукс и продолжил: — Я побывал в покоях герцога и знаю сроки. Ах! Я не был ни ангелом, ни стрекозой, но думал — о времени мыслят они. Для нас же секунды-то звук лишь пустой. А что для нас месяцы, что для нас дни?

— Но как ты пробрался в покои? — удивился принц.

— Я — Слыш, — пояснил Голукс, — вернее, герцог так считает. Никогда не доверяй шпиону, которого не можешь увидеть. Я очень стар, но герцог наш хромее, я очень мал, но герцог холоднее. Ах, он не глуп, но я его умнее, довольно мудр, но я, ей-ей, мудрее.

Покинувшее было принца мужество постепенно возвращалось.

— Мне кажется, ты самый замечательный на свете человек! — воскликнул он.

— Кто мнения меняет каждую минуту, не отличит жирафа от верблюда, — назидательно изрек Голукс и нахмурился. — У нас осталось лишь восемь часов и еще девяносто на поиски драгоценных камней.