Иржи Грошек - Легкий завтрак в тени некрополя
Продолжая свою обзорную экскурсию, я вышел с буклетом в руках на открытую террасу. Два бассейна, пляжный бар между бассейнами. Все работает. Через дорогу ласковое море. Шумит. На небе ни облачка. Солнце светит. Рассчитывая как следует разозлиться за завтраком, я вернулся в отель и заказал себе легкий завтрак, как на картинке. Со злорадством я ожидал в ресторане свой омлет…
– И мне то же самое, – прощебетали у меня за спиной, и Валерия присела за мой столик.
Я был самым добрым и любезным мужчиной на побережье. Мне нравился официант, который ни слова не понимал по-чешски, мне нравилась муха, прилетевшая на омлет, мне нравилась бурда, которую выдавали за натуральный кофе. Я любил свой завтрак, покуда его пережевывал. Валерия была восхитительна. Простите за старомодное слово. Но мужчина в восторге от женщины со времен палеолита. Валерия была восхитительна. И никакие попытки оставить Валерию – ни к чему. Ах ты мое солнышко…
После завтрака мы разошлись на минутку по номерам, чтобы переодеться и открыть плавательный сезон в этом отеле.
– Сейчас я буду участвовать в конкурсе, – предупредила меня Валерия, когда мы спустились обратно в холл и оттуда вышли на солнечную террасу. Когда я говорю «мы», это значит – только я и Валерия. У Клавдио была своя замечательная жизнь, полная пива и пищи… На Валерии был пляжный халатик, у Валерии в руках была пляжная сумочка, в которой женщины обычно таскают всякую дрянь. Несмотря на ранний час, вокруг бассейна уже расположилась солидная туристическая группа.
– Что за конкурс? – осторожно спросил я.
– На лучший бюст и лучшую попку в этом отеле, – решительно заявила Валерия. – Надеюсь, у тебя все готово к голосованию? – И бросила взгляд ниже моего пояса.
– Валерия, я тебя умоляю… – занервничал я.
– Хорошо, – согласилась Валерия, – голосование будет тайным. Так… – Она надела пляжные очки и оглядела караваны шезлонгов. – Начнем, пожалуй…
Валерия скинула халат и пошла вдоль бассейна. Разумеется, бюст обнажен и на попке – символический треугольник. Я следовал за Валерией с видом гуляющей просто так гориллы. То есть скалился на солнце и хмуро озирался. Не скажу, что наше появление вызвало ажиотаж, но заметное оживление – несомненно. Чуть меньше ростом, чем Валерия, тем не менее я подавил всех своим интеллектом. Всех без исключения. На меня боялись даже взглянуть. Поэтому отводили глаза в сторону Валерии. Я очень пожалел, что с нами не гуляет Клавдио, тогда бы фурор от нашего появления был полнее. Намного полнее. В конце концов мы отыскали два свободных шезлонга под солнцем.
– Уверенно второе место, – сообщила мне Валерия итоги конкурса.
– А кто же занял первое? – самодовольно ухмыльнулся я.
– Дело вкуса, – пожала плечами Валерия, – но, по-моему, вон та шатенка возле бара.
Агриппина! Я чуть было не выскочил из шезлонга от неожиданности. Но, слава всем богам, это была не Агриппина.
– Укололся? – заботливо спросила Валерия. – Кто-то иголочку в шезлонге оставил?
– Показалось, – сообщил я Валерии, тщательно отряхиваясь.
– Бывает, – согласилась со мною Валерия и вытянулась на своем шезлонге во весь рост.
Воображение действительно каверзная штука. Вид обнаженных женщин на пляже, особенно когда их много, не вызывает таких эмоций, как обычное декольте. Уж настолько откровенными бывают разрезы на платьях, и все равно пытаешься заглянуть – а что там дальше? Боюсь показаться старым занудой, но в этом суть отношения мужчины к женщине. Он все время в желании заглянуть, ждет от женщины какого-то продолжения, а какого – не знает сам. Вот, к слову, обыкновенная женская грудь, которую мужчина видит с первых минут своей жизни. А какая экспрессия при виде молочных желез на стройном женском теле!
– Второй раз предупреждаю – у тебя разовьется косоглазие, – вполголоса сказала Валерия. – Поверни голову и спокойно рассматривай меня горизонтально.
– Как ты все видишь? У тебя глаза закрыты.
– Я не вижу, я чувствую.
Итак, воображение… Вот грудь интересной женщины. Очень интересная грудь. Теперь допустим, что это твоя законная жена. Вызывает эмоции? Не вызывает. А если незнакомая женщина?.. У-у-у!..
– Ты чего скулишь? – обеспокоилась Валерия.
– Жарко.
Десять минут, проведенные в бассейне, вернули мне смысл пребывания на суше. Несколько раньше я мечтал стать рыбой – до того у меня пересохли жабры. Кружка холодного пива подкрепила мое решение остаться в образе человека. Если я говорю «пиво», то подразумеваю Клавдио. Он появился на террасе, как только я сделал первый глоток. И уверенно направился прямо к стойке пляжного бара. Там Клавдио скорее всего подключился непосредственно к трубе, из которой наливали его любимый напиток, и ушел в процесс наполнения и насыщения. Валерия неодобрительно хмыкнула, постучала пальчиком по моей кружке пива, а затем указала на Клавдио. Антиреклама.
Видимо, грек-посыльный давно топтался между шезлонгами, потому что я успел привыкнуть к позвякиванию его колокольчика. Наконец он привлек мое внимание. Вернее, черная табличка, которую посыльный держал в руке.
– По-моему, он разыскивает тебя, – заметила Валерия.
Я и сам бы догадался, потому что мелом на табличке была написана моя фамилия.
– Это начальные титры фильма, – сказал я, подзывая к себе грека.
– Из отеля «Диоген», – сообщил посыльный и передал мне два конверта. – «Диоген» – часть нашей структуры. – Грек широким жестом охватил все побережье, потом смутился и уточнил: – Из четырех отелей.
В первом конверте было послание от Александра. «Прилетаем двадцать седьмого. У меня потрясающая идея. Беру с собой Лолу». Во втором конверте – только моментальный снимок, сделанный на фотокамере «Поляроид». Ни адреса, ни пояснительной записки. Я уставился на фото, вращая карточку, как гадают на кофейной гуще. Когда я в очередной раз поменял угол зрения, Валерия вывела меня из транса:
– Ну не настолько же она квадратная!
– Кто? – спросил я, продолжая вращать фотокарточку вокруг невидимой оси.
– Девушка на снимке, – уточнила Валерия.
– Тут нет никакой девушки, – задумчиво произнес я и передал Валерии фото.
На снимке была только часть девушки, а именно кисть руки. Ярко-красный маникюр, бледная кожа и синие вены, как дельта Стикса. Если в этом состояла потрясающая идея Александра, то прямо в аэропорту я дам ему по физиономии. От испуга. Если это фотография Лолы, то Александр может смело заказывать ей билет обратно. Я не Хичкок. Во всяком случае, не собираюсь на Крите снимать фильм из жизни привидений.
– Симпатично получилось, – сказала Валерия, разглядывая фотокарточку. – Можно поместить это в рамочку и любоваться на сон грядущий. Только не злоупотребляй.
Валерия положила карточку в конверт и вернула мне. Я все еще пребывал в размышлениях.
– Наверное, самое время выпить, – вздохнула Валерия, приподнимая солнечные очки. – Друг мой, – она окинула меня взглядом, – нельзя быть таким впечатлительным.
И в самом деле. Все разъяснится, когда прилетит Александр. А пока предстояло разобраться с Валерией и задать ей пару наводящих вопросов. На что я могу рассчитывать и когда оправдаются мои расчеты? Для свободной любви у меня оставалось не так много времени. Судя по сообщению, Александр с киногруппой прилетает послезавтра, и мы будем заняты выбором места для съемок. Предстояли утомительные разъезды по всему побережью Крита, от знаменитого пляжа с пальмами до… не знаю чего. Бегать, как папуас, по тридцатиградусной жаре, забираться в горы, чтобы обозреть панораму, – до свободной ли тут любви. Так, перехватишь какую-нибудь куколку из кордебалета за тенистым кустом, и вся любовь. Но Валерия, казус жизни, тревожила меня сейчас больше, чем натурные съемки. И даже больше, чем сценарий фильма, в котором, кстати, одни эпизоды просто следуют за другими. По количеству эпизодов наш сценарий мог смело претендовать на самостоятельный раздел в Книге рекордов Гиннесса. У меня всегда так… Разные критики хлопают меня по плечу и говорят, что «это – вещь!». «Эту вещь, – говорят они, – надо публиковать. По этому сценарию, – говорят они, – можно сделать хаа-ароший фильм». А я чувствую, что мне не хватает стержня. Какой-то мысли, фразы, нитки, на которую можно нанизать бусинки. Время от времени я выхватываю у кого-нибудь из рук мой литературный сценарий и дописываю пару фраз. Мне кажется, что я нашел эту ниточку. Но минут через десять я врываюсь в кабинет директора, нахально роюсь на его столе и, обнаружив свой сценарий, черкаю, черкаю, черкаю – покуда у меня его не отнимут. Главная задача Александра, по его мнению, вырвать у меня сценарий, когда там содержится наибольшее количество эпизодов. Покуда я все не зачеркал. Александр оптимист. Опасный оптимист. Это он заверил руководство кинокомпании, что сценарий окончательный и обжалованию не подлежит. Это он утвердил кипу бумаги, выдавая мои отрывки за цельный литературный сценарий. А когда подписали смету фильма, у Александра не дрогнула рука заграбастать деньги. Авторский гонорар и все прочее. Теперь кинокомпания оплачивала нашу поездочку на Крит. Именно «поездочку», потому что я не был уверен в необходимости этой туристической прогулки. А может, мне надо начинать съемки в Египте? «Не надо! – заверил меня Александр. – По сценарию действие разворачивается на Крите». Да пошел ты!.. Оптимист. Помню, все помню, как Александр заливался соловьем в руководстве кинокомпании! Забыть не могу, что он там наплел… «О, господин директор, это будет прекрасный кассовый фильм! Да, господин директор, Крит – это колыбель! Колыбель цивилизации! Обязательно, господин директор, обнаженная Клеопатра в колыбели! Нет, господин директор, Клеопатра вполне сформировалась! Сиськи больше колыбели! А кто говорит о порнографии? Это будет прекрасный кассовый фильм, господин директор!» О размножении улиток, должно быть, если в голову мне не придет что-нибудь поинтереснее. В поисках мысли я отправился путешествовать на пароме, думая, что меня особенным образом растрясет и роды будут легкими и преждевременными. Но теперь я мечтал только об одном – чтобы Александр всего лишь на недельку разбился на самолете, покуда я что-нибудь не придумаю. Я честно, не бегая за юбками, буду трудиться за рабочим столом, ни на что не отвлекаясь. Когда тело Александра вытащат из-под обломков самолета, у меня появится целый день, чтобы еще раз продумать сценарий. «О какое горе, господин директор! Да, мне потребуется время, да, надо проводить в последний путь погибшего друга». Пусть собаки его хоронят. Целых три дня. А в это время сценарий обрастает смыслом. «Если бы вы знали, господин директор, какая это тяжелая утрата для меня! Мне просто необходима еще пара дней, чтобы прийти в себя, господин директор!» А сам работать, работать. И наконец: «Вот наш новый сценарий, господин директор! Кто со мною рядом? А, это паразито Алехандро! Восстал из мертвых! Сейчас он будет требовать дополнительных расходов. Для поездки в Египет. Пожалейте его, господин директор!» Но разве «паразито Алехандро» погибнет на недельку? Разве он окажет такую услугу своему товарищу? Нет, он припрется уже послезавтра, приволочет за собой какую-то Лолу и будет пучить на меня глаза в ожидании какой-нибудь осмысленной фразы. Лола будет поминутно пудриться, говорить, что ей жарко, душно, что в ее гостиничном номере плохо работают кондиционеры, что еда отвратительная, и так далее. Когда я поставлю эту Лолу в какую-нибудь позу – тогда она запоет по-другому. Что остров чудесный, что всюду музыка и веселье и только один я гадкий, душный и злой, потому что у меня нет настоящего сценария. Вот когда она, Лола, снималась – «у… впрочем, не важно, какого режиссера…», – он так полюбил ее, Лолу, он так восхищался ее актерским мастерством! Он боготворил ее, Лолу, настолько, что… Что тут я пошлю Лолу к такой-то матери! Потом пошлю туда же Александра. А потом сяду и буду писать сценарий. Так стоит ли все это начинать? Может быть, лучше взять Валерию за руку, пойти с ней в двухместный номер, и там, несомненно, у меня появится сюжет, который, быть может, понравится Валерии.
