Мануэль Пуиг - Поцелуй женщины-паука
— А мне не так ясно, по крайней мере из того, как ты объяснил.
— Мне совершенно не нужно, чтобы кто-то учил меня, что и как делать, поэтому, если хочешь, буду рассказывать дальше, нет — пожалуйста, буду рассказывать сам себе шепотом и «saluti tanti, arrivederci, Sparafucile».[1]
— Спарафучиле?
— В опере ты, конечно же, не разбираешься? Это злодей из «Риголетто».
— Хватит спорить, и рассказывай, мне же интересно, что дальше.
— На чем мы остановились?
— На брачной ночи. Когда он даже не дотронулся до нее.
— Точно, он спит в гостиной, на диване и… О, я не сказал тебе — они договорились, что она пойдет к психиатру. И вот она начинает ходить к врачу и во время первого же приема обнаруживает, что психиатр чертовски симпатичный и не прочь с ней пофлиртовать.
— «Чертовски симпатичный»? Интересно, а что это значит в твоем понимании?
— Он стройный, темноволосый, с усами, выглядит великолепно, у него высокий лоб, а усики такие тоненькие, как у сутенеров… Даже не знаю, как тебе объяснить: эти усики выдают в нем человека довольно умного. И раз уж мы заговорили об этом, мужчина, который его играет, абсолютно не в моем вкусе.
— А что за актер?
— Не помню, ведь у него не главная роль. Он симпатичный, но, по мне, худоват. Знаешь, таким очень идут двубортные костюмы, а если они носят обычный, то с жилеткой. Как правило, такие мужчины пользуются популярностью у противоположного пола. Не знаю почему, но сразу видно, что он насквозь положительный, что он нравится женщинам. А вот у зрителя он сразу вызывает антипатию. Ирене он тоже не нравится; она лежит на кушетке, рассказывает о своих проблемах, и ей как-то неуютно, она чувствует, что разговаривает не с врачом, а с мужчиной, и ей от этого не по себе.
— Да, то еще кино.
— Что, глупое?
— Нет, все очень связно, давай продолжай. Только не злись.
— Она начинает рассказывать о том, что боится, как бы из нее не вышла плохая жена, и они договариваются: в следующий раз она расскажет ему о своих кошмарах и как однажды ей приснилось, будто она превратилась в пантеру. На этом они и заканчивают сеанс, но в следующий раз она не идет на прием, врет мужу и направляется не к врачу, а прямиком в зоопарк, к пантере. И стоит возле клетки словно зачарованная. На ней то же пальто, ткань черная, но ворс серебрится на солнце, точь-в-точь как шерсть пантеры. Животное ходит туда-сюда по огромной клетке, не спуская глаз с Ирены. И тут появляется смотритель, открывает дверь вольера… открывает лишь на секунду, бросает внутрь мясо и снова закрывает, но он так сосредоточен на крюке с мясом, что забывает ключ в замке. Ирена все видит, но молчит, смотритель берет метлу и начинает подметать дорожку, на которой валяются бумажки и окурки. Ирена неслышно подходит к двери клетки. Вынимает ключ из замочной скважины и долго смотрит на него. Ключ такой большой, ржавый… Она стоит задумавшись; проходит несколько секунд…
— Что она хочет сделать?
— …нет-нет, она просто подходит к смотрителю и отдает ему ключ. Старик, с виду хороший человек, благодарит ее. Ирена возвращается домой и ждет мужа, обычно он в это время приходит с работы. И еще я забыл упомянуть, что каждое утро она заботливо кормит канарейку, меняет воду и наслаждается ее пением. Наконец приходит муж, она обнимает его и вот-вот поцелует, ей так хочется поцеловать его, а он радуется, думает, что, наверное, сеансы у психиатра ей помогли и что наконец-то они станут настоящими мужем и женой. Но он совершает ошибку — спрашивает, как сегодня прошло ее общение с врачом. У нее сразу портится настроение, потому что она ведь никуда не ходила и чувствует себя виноватой. Она выскальзывает из его объятий и говорит, что все прошло хорошо. Так что момент упущен. Ему остается лишь улыбнуться и молча это проглотить. И вот через несколько дней он опять на работе со своими коллегами. И его помощница, которая с него глаз не сводит, потому что он ей небезразличен, видит, что он чем-то обеспокоен, и предлагает после работы пойти куда-нибудь выпить для поднятия настроения, но он отказывается, ссылаясь на большое количество дел, и говорит, что, вероятно, он останется в мастерской подольше, и в конце концов помощница, которой никто никогда не нравился так, как он, говорит, что она тоже может остаться и помочь ему.
— А она мне нравится. Странно, ты о ней почти ничего не рассказывал, но она мне нравится. Интересная штука — воображение.
— Она остается с ним в конторе допоздна, хотя ее никто не держит. Она уже потеряла надежду на взаимность после того, как он женился, но хочет просто помочь ему, как друг. И вот они работают вечером. Мастерская большая, там много всяких столов, у каждого архитектора свой, но все уже разошлись, и студия погружена в полумрак, видно только его рабочее место. Столешница стеклянная, и свет идет из-под нее, поэтому их лица освещены снизу, а тела откидывают на стены гигантские зловещие тени, а когда кто-то из них берет в руки линейку, ее тень напоминает меч. Они работают молча. Она, как всегда, наблюдает за ним, и хотя ей ужасно интересно, она так и не решается спросить, что же его беспокоит.
— Да, она мне решительно нравится. Тактичная и скромная. Может, потому и нравится.
— Ирена тем временем ждет его дома и в конце концов решает позвонить ему на работу. Трубку снимает помощница и передает ему. В Ирене просыпается ревность, но она пытается это скрыть. Он говорит, что звонил ей, чтобы предупредить, что задержится, но ее не было. А она в тот момент как раз была в зоопарке. Понимая, что у самой рыльце в пушку, Ирена не решается упрекать его. А он с тех пор начинает возвращаться поздно, что-то удерживает его на работе, ему не хочется идти домой.
— Так логично, просто фантастика…
— Ты сам себе противоречишь… Ты же видишь — он абсолютно нормальный, просто хочет ее как женщину.
— Нет, послушай, раньше он без колебаний шел домой, зная, что она не подпустит его к себе, но сейчас у него появился шанс, и это его беспокоит. Пока он ее всячески опекал, они ничем таким не занимались, разве что валяли дурака, как дети. Но такие игры довольно часто носят сексуальный характер.
— Валяли дурака, как дети… Боже, какая пошлость.
— По мне, звучит нормально, именно этим они и занимались. Извини, если получилось так, будто я противоречу себе.
— Что для тебя звучит нормально?
— Что они дурачились. Под этим можно многое подразумевать.
— Ладно, вернемся к фильму. Нет, погоди, а почему он тогда запросто остается наедине с помощницей?
— Потому что он уже женат, так что ничего произойти не может. Помощница для него больше не сексуальный объект, потому что у него теперь есть жена.
— Ты все выдумываешь.
— Если ты выдумываешь, почему я не могу?
— Ладно, я продолжаю. Однажды вечером Ирена ждет его, а он все не возвращается. Ужин готов, стол накрыт, свечи зажжены. Правда, она не подозревает одного: поскольку сегодня годовщина их свадьбы, он ушел с работы пораньше, чтобы встретить ее после сеанса у психиатра, но, конечно же, не встретил, ведь она больше туда не ходит. Он выяснил, что она уже очень давно не была у врача, пытался дозвониться домой, но Ирены, конечно же, там не было — она опять пошла в зоопарк, куда ее толкает какая-то неведомая сила. Тогда он в отчаянии вернулся на работу, ему захотелось рассказать обо всем своей помощнице. Они отправились в ближайший бар, чтобы вместе выпить, хотя на самом деле хотели не выпить, а поговорить в нормальной обстановке. Когда Ирена замечает, что уже довольно поздно, она начинает метаться по комнате, словно животное в клетке, а потом звонит ему на работу. Никто не отвечает. Она пытается как-то убить время, очень нервничает и, когда оказывается рядом с канарейкой, замечает, что та волнуется, чувствуя ее близость, перелетает с одной жердочки на другую и отчаянно бьет крыльями. Ирена не может сопротивляться внутреннему желанию, открывает клетку и просовывает туда руку. И в этот момент птичка падает замертво, будто сраженная кем-то или чем-то. Ирена в отчаянии. Все ее кошмары опять возвращаются, она выбегает на улицу с одним желанием — найти мужа. Он — единственный, кого она может попросить о помощи, единственный, кто способен понять ее. Но по дороге к его конторе она случайно проходит мимо бара и видит его с помощницей. Она стоит как вкопанная, не в силах пошевелиться, ее колотит от ярости, от ревности. Парочка поднимается, чтобы уходить, и Ирена прячется за деревом. Она наблюдает, как они прощаются и расходятся.
— Как они прощаются?
— Он целует ее в щеку. На ней элегантная шляпка с загнутыми полями. На Ирене шляпки нет, ее кудрявые волосы блестят в свете фонарей, она крадучись идет по пустынной улице за помощницей. Та возвращается домой коротким путем, то есть через Центральный парк, что напротив мастерской. Она идет по аллее, вокруг которой возвышаются холмы, поэтому иногда кажется, что она идет по тоннелю. Вроде как обычная улица, только движение там куда меньше и по ней ходит автобус. Иногда помощница ездит этим автобусом, чтобы не идти пешком, а иногда предпочитает прогуляться, потому что автобуса приходится довольно долго ждать. И в этот раз она решает пройтись — ей нужно отдохнуть, ведь архитектор загрузил ее своими проблемами. Он все ей рассказал: и о том, как Ирена не спит с ним, и о том, что ей снятся кошмары про женщину-пантеру. И бедняжка, которая так его любит, опять в замешательстве: она уже смирилась, что он с другой, но тут у нее в сердце снова затеплилась надежда. Ей и радостно, потому что еще не все потеряно, и страшно — она не хочет слишком тешить себя надеждой, чтобы потом опять не страдать, оставшись ни с чем. Значит, она идет и все думает об архитекторе, прибавляет шаг, потому что становится холодно. Вокруг ни души, на дорожке лежат тени, ветра совсем нет, листва не шумит, и единственный звук, который слышен, — это шаги где-то сзади, звонкий стук высоких каблуков. Помощница оборачивается и видит поодаль неясный женский силуэт. Довольно темно, так что она не может разобрать, кто это. И вдруг понимает, что шаги приближаются. Она начинает нервничать, потому что, сам знаешь: после страшных рассказов о мертвецах или убийствах воображение работает на полную катушку и ты вздрагиваешь от любого шороха. Так вот, она, наслушавшись рассказов о женщине-пантере, впадает в панику, чуть ли не бежит, но все равно это только середина пути, ей надо преодолеть метров пятьсот до того места, где парк заканчивается и начинаются дома. А бежит она, кстати, совсем зря.
