Михаил Логинов - Право на выбор
Снотворное оказалось с гадким побочным эффектом. Башка безбожно болела, однако все домашние головные снадобья были в ведении жены. Самостоятельные поиски проводить не хотелось: Ксюшина работа сегодня не нуждалась в ее присутствии. Значит — предстояло неизбежное продолжение вчерашнего разговора.
Олег наконец-то вылез из ванной. В коридоре наткнулся на Фокса. Кот нагло посмотрел на него — перешагнешь. «Из кота того сделали шапку», — со злостью сказал Олег. Ни есенинская строчка, ни нога, якобы занесенная для удара, на тварь не подействовали, пришлось перешагнуть.
— А из жены — скальп, — донеслось из гостиной. — Потом отнесли к таксидермисту, он изготовил чучело, поставил посередине квартиры и никто больше мужу ни слова не сказал.
Такой оборот порадовал Олега: возникла надежда отшутиться и получить необходимый анальгетик без воркотни.
— Мы идем к таксидермисту, мы идем к таксидермисту, ай люли, ай люли, мы идем к такси… — натужно спел Олег, хватая и поднимая Ксюшу. На третьем атлетическом подходе, жена ловко вырвалась из мужниных рук и свалилась на кровать. Что-то пластмассово хрустнуло и Олег понял: ничего не закончилось, все только начинается.
Последующие полчаса каждый занимался своим делом: Ксюша пыталась определить — существует ли альтернатива раздавленной насадки для фена, а Олег ожесточенно перерывал шкаф в поисках пенталгина, из принципа не обращаясь к жене. К сожалению, кроме этой, сугубо индивидуальной деятельности, оба занимались разговором. Как и полагается по жанру, обзор событий двух последних минут с легкостью перешел на обзор двух последних лет.
К тому времени, когда голова Олега начала проходить, попутно же выяснилось, что фен трудоспособен (несмотря на утрату), разговор окончательно зашел в тупик.
— Знаешь, дорогуша, если я задержался на работе, значит — нужно.
— Знаешь, дорогой, я не в претензии, что ты столько зарабатываешь. Знаешь, дорогой, я не в претензии, сколько ты времени проводишь на работе. Претензия одна — нельзя столько времени там сидеть за такие деньги. А что касается моей обуви…
— Знаешь, дорогуша, ты отлично понимала за кого выходишь замуж…
— Знаешь, дорогой, я не могла представить, что ты будешь приходить в полночь (как врет!) и хлестать водку на кухне (замеряла?). А что касается моей обуви…
Играя добросовестную домохозяйку, Ксения во время разговора то и дело хватала пыльную тряпку и проводила по полированным поверхностям. Олег тоже нашел дело: он каждые пять минут набирал номер Тольки. «Одолжу сотняжку, куплю на все туфли и обуйся-подавись!». Неожиданно телефон ответил. Голос Уздечкина был хриплым и натужным.
— Олег? Привет. Встретиться? Всегда рад. Давай на «Московской», там где выход ближе к аэропорту.
— А что касается моей обуви…, — слова жены донеслись из гостиной.
— Отлично, значит летим вместе, — отчетливо сказал Олег, убедившись, что в трубке — короткие гудки. Супруга легко заглотила провокацию.
— А что каса… это ты куда летишь?
— Это я кому говорил: не прекратишь, брошу все и уеду в Ирхай, еще более рельефно отчеканил Олег. Огорошенная незнакомым географизмом, жена замолчала. Она открыла рот лишь когда Олег, сунув ноги в штиблеты и накинувший куртку на плечи, уже ворочал замок.
От двери до лифта было два шага, а кабина оказалась на этаже. Она заскрежетала вниз и Олег сунул руку в карман, пытаясь определить — хватит ли мелочи на маршрутку.
***— Губернатор любит Назаренко и есть за что — если придется идти на третий срок, как, кстати и мэру, то в Ирхайске губер получит столько голосов, сколько нужно. Избирком, уже говорил, шелковый.
— Если так, почти гиблое дело, — ответил Котелков.
— Не совсем гиблое. Недавно этот деятель серьезно подставил губера. Батька поссорился с местным природоохранным ведомством — хотел построить коттеджи на территории федерального заповедника — тот примыкает к городу. Когда природоохрана уперлась, велел вырыть перед зданием траншею, вырубил свет, воду, канализацию. Дошло до окружного полпреда и тот на селекторной тусовке в масштабах округа намылил шею губернатору. Теперь губер — в обиде, а Ирхайск — под особым контролем полпреда. Конечно, такой контроль недорого стоит, но абсолютного беспредела на выборах не будет.
— Как милиция.
— Нейтральна. Верней сказать, равновесие. С начальником ГУВД батька на ножах, даже не столько по интересам, сколько по принципу двух пернатых в одной берлоге. Тот Богданенко, тот — Назаренко. Словом, поссорились, как Ван Ваныч с Ван Никифорычем. Но в двух городских районах из четырех райотделы прикормлены мэром. Плюс, вся частная охрана в городе под ним. Плюс, раз уже дошли до ментовской темы, на него работает главная местная группировка, «Катки», по социальному происхождению шпана с завода.
— Союзники?
— Прокуратура и суд, как и менты, не под мэром. Суд нашего не снимет, а если это сделает избирком, то может быть и восстановит — главное иметь нормальную юридическую поддержку. Из городских випов, главный друг нашего — хозяин «Сибирского ковша». Он давно на ножах с губернатором. Сам поставил бы своего кандидата, но боится не вытянуть. А деньги вложит непременно.
— На местные ресурсы я никогда не рассчитываю, — ответил Котелков. — Для меня сейчас самое главное понять: готова ли платить Ассоциация? Если ее охота посадить в этом городе своего человека, то придется основательно раскошелиться.
— Они это понимают. Твои условия.
Котелков отодвинул недопитую чашечку, встал, подхватил портфель.
— Мне пора. Договорим в машине.
***С того самого полусознательного детства, когда один движущийся предмет начинаешь отличать от другого, Олег полюбил вокзалы. Пусть ты и остался на перрон, кто-то уехал, а значит, когда-нибудь поедешь тоже. В школьные годы романтически-сентиментальная привычка бродить по перронам, разглядывая дальние поезда привела его даже в детскую комнату милиции.
Сейчас рядом был не вокзал, а станция «Московская» — подземное преддверие аэропорта. Олег провожал взглядом людей, выплывающих снизу на коротком эскалаторе, пытаясь угадать, кому из них предстоит воздушное путешествие.
Занятие оказалось увлекательным, причем настолько, что Олег не сразу признал в одном из потенциальных путешественников Уздечкина. Толик, впрочем, тоже не сразу признал друга, так как глядел в пол, под гнетом двух дорожных сумок. Сумки выглядели угрожающе объемно, как укороченные удавы, каждый из которых заглотил по несколько хрюшек сразу.
— Привет, Гусар, — сказал Толик утомленным голосом, выдававшим внутреннюю пивную нагрузку. — Давай, помоги до самолета.
Олег подхватил одну из сумок и едва не перевернулся на правый борт. Некстати вспомнился петровский указ каждому гостю Питербурха привозить в город три кирпича и Олег впервые задумался: распространялось ли это на пешеходов? Будто недавно был принят обратный указ. Да заодно: время привозить камни, и время увозить камни.
— Понимаешь, — Толька предвосхитил банальный вопрос. — Там два ноутбука. Ну, у меня один нормальный, «пенек», с видеокартой, модемом и прочими наворотами. И он гад вчера полетел. Не понял в чем дело, решил взять, может в этом Ирхайске разберутся. А второй — с антресолей, старый добрый 386-й айбиэмушка, ветеран шести кампаний. Он надежный, хотя памяти никакой и даже батарей нет, может только от шнура работать.
Уздечкин продолжал перечислять заслуги и недостатки старого ноутбука, но Олег слышал лишь фрагменты его речи. Он тащился впереди, разрезая толпу тяжелой сумкой как форштенвнем корабля, пытаясь вспомнить, где же надо выходить на поверхность из подземного перехода. Страх того, что можно выйти не там где надо и увеличить путешествие еще на один спуск-подъем, ощущался почти физически.
Они поднялись все же там где нужно. Единственный таксист запросил за свои услуги сумму, которую Толик удачно сравнил с годовым бюджетом Никольского района Вологодской области.
— Не бедность, но принцип, — сказал он, с разбега втискиваясь в полузаполненную маршрутку. Ошарашенным пассажирам он мгоновенно объяснил, что именно его сумку можно давить и даже топтать — ничего в ней бьющегося нет. Олег, уже осознавший, что сумка с бьющимся доверена именно ему, пролез следом и удачно забрался в конец салона, всего лишь раз коснувшись сумкой пола и два раза соседей по поездке. Сумку пришлось положить себе на колеи.
От Средней Рогатки до «Пулково» маршрутка домчалась за пять минут (все это время Толик рассказывал про свои ноутбуки, а Олег пытался сообразить какой из них сейчас врезался ему в ноги). Еще один рывок до стойки регистрации — хоть и десять минут в запасе, с воздушным флотом лучше не шутить. У стойки выяснилось, что можно было и не истязать себя багажными перебежками: вылет омского рейса перенесли на два часа.
