Саша Дэа - Девушка с повязкой на глазах

РЕАЛЬНОСТЬ

23. Вернулась в свой дом— в однокомнатную квартиру у самой крыши с частично стеклян­ным потолком (мечта идиота), сквозь который видны звёзды и космическая бесконечность. Правда, сейчас, летом, когда солнце в зени­те, бывает слишком душно, так как лучи попа­дают прямо в комнату.

Квартира, которую я никогда не брошу. Это место, где я творю, упиваясь своим твор­чеством.

Люди могут меня найти практически везде. Я — в их поле зрения. Поэтому эта квартира остаётся для меня укрытием, убежищем. Есть десятки других мест, куда приходят, чтобы по­общается со мной. Пообщаться со мной взглядом.

Я вернулась в свой дом. Мобильный теле­фон предательски сообщает о том, что про­пущено много вызовов — меня потеряли. Меня ищут. Что ж, радует, что я кому-то нужна. На сегодня (или это было вчера?!) у меня назна­чена встреча, надо бежать на выступление — меня ждут. Но я никуда не пойду. Сейчас не тот момент, когда я могу сидеть на стуле (лежать на полу, парить в воздухе, стоять без движений) и беззаботно вещать какие-нибудь мысли пришедшему народу. Поэтому оста­ётся только позвонить и предупредить о моём отсутствии. На меня разозлятся, на меня оби­дятся, на меня не станут больше приходить— какая мелочь. Мелочь в кошельке, мелочь в жизни.

Это был переломный момент. Отказ от лю­дей, которые меня ждали.

Я обвинила себя в слабости.

Потом меня простили. Я перенесла выступ­ление. Было страшно, когда я поняла, что не иду в театр, что я не иду к своей сцене.

24. Сейчас, когда я освободила себя от всех дел, я могу вспомнить то, о чём не заду­мывалась уже много лет. Дела выползали на первый план, перекрывая всё ценное. И вот теперь, когда тебя нет, остались эти самые дела, совсем мне ненужные.

Вспоминая прошлое, понимаю, как много усилий и желаний было вложено хотя бы в одно такое выступление. Как я читала, жила на сцене, придумывала сумасшедших лю­дей, чтобы на меня обратили внимание, лю­била этих героев. Как я хотела, чтобы ты тоже их любила.

А ты любила меня.

Ты могла разглядеть меня за масками моих персонажей. Ты всегда знала, где моё лицо.

Если бы ты видела, что стало с моим лицом, что во мне не осталось ни одного героя, что я забыла все их имена.

Сейчас меня приглашают так часто, как мне бы этого хотелось. Я знаю фигуры.

Я знаю фигуры.

Свои, чужие, фигуры тех, кем я могу быть. Меня хотят видеть и слышать. Даже эта квартира, которую я безмерно люблю, продукт моей известности. Могу ли я назвать себя известной? Я часто задаюсь этим воп­росом. Меня не узнают на улицах.

Меня узнают на сцене.

Только сейчас я поняла, почему она так уве­ренно держится. Я слышу боль в её голосе, но внешне она безмятежна. Лишь изредка её брови поднимаются, лишь изредка она слабо улыбается мне.

— Вы играете в театре?

— Играла.

— А сейчас?

— Вы знаете, что такое жизнь?

— Жизнь?

— Да, жизнь. Жизнь. В ней встречи и улыбки. В ней так много всего на любой вкус. Разно­образное меню из кино, любви, дружбы, ре­монта, безделья, дачи, животных разных, слёз, знакомых. Живём. Дышим. А потом— бац!— и всё.

Ломается механизм. Ни животных, ни встреч, ни улыбок, ни ремонта, ни веры. В момент. В секунду. Рвется. Останавливается. Клиническая смерть жизни. В театре нет смерти. Театр перестал быть для меня жизнью.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ЭТАПЫ

25.   Просто отключится. Просто уснуть. Просто забыться. Просто начать другую жизнь. Как просто!

26.   Я сижу в кресле. От усталости, видимо, засыпаю. Во сне происходят странные вещи. Во снах всегда всё по-странному.

Сон не помню.

27.   Начался период, когда я теряюсь во времени, в сутках, когда я не понимаю, что происходит. Я закрылась на своём «чердаке», и никого не пускаю сюда. Наличие людей удивляет.

Они ходят по улицам. Они ходят.

Чёрт, они ходят слишком живые.

Я видела столько жизни только однажды. На берегу, где не было людей, где вода рас­сказывала мне о жизни.

Телефон отключен. Можно было бы его вы­кинуть, но он часть моей работы. А позже, я думаю, я всё-таки вернусь.

Сколько человеку нужно, чтобы вернуться? День? Два? Неделя? Месяц? Год? Я не знаю, когда вернусь.

Хочу вернуть тебя. Пойти, что ли, откопать тебя?

Хочу убить её. Пойти, что ли, застрелить её?

У меня достаточно времени всё проду­мать. Здесь я одна — никто не увидит моего плана. Осторожно, шаг за шагом, выстра­иваю свои мысли. Насколько хорошо у меня это получается, не берусь судить, но так я отвлекаюсь.

Нужно занять свои руки. У меня есть гуашь. Детская коробочка гуаши с девятью цветами. Я рисую. На листе бумаги образуется такой же беспорядок, как в моей голове. Я беру новый лист — очередной беспорядок. Из всех цветов использую только три: чёрный, синий и коричневый. Когда мне надоедает водить кистью по бумаге, я направляюсь на кухню. На кухне есть картошка. Я ставлю ведро, беру нож и начинаю чистить овощ. Несколько килограммов картошки. Я, не осознавая монотонности своих действий, срезаю кожу­ру.

Картошка заканчивается.

ОБЩЕНИЕ

28.   Сколько прошло времени? День? День без тебя. Неделя? Неделя без тебя.

Может быть, прошло всего несколько часов? Мне только и остается, что задаваться воп­росами о времени. Я, по-прежнему, сижу, закрытая у себя в квартире. Меня никто не закрывал. Я не могу смириться. Я не могу принять. Я пишу тебе письма.

29.   Восхищаюсь нашим человечеством, которое изобрело бумагу, ручку и речь.

Машина, часы, мотыга, ракета, а для меня самым главным изобретением стало письмо. Я даже сейчас могу общаться с тобой и писать тебе.

Отдушина. От души. Я пишу тебе письма.

Письмо №1.

Здравствуй.

С тех пор, как, тебя не стало, прошло какое-то количество времени. Я не успеваю за этим временем,, или, наоборот, вязну в нём.

Только ты не пугайся. Наверное, ты не знаешь, о том, что тебя нет. Ведь душа не в состоянии осмыслить, что тела больше нет. Душа знает лишь о своём существовании. Ты не бойся.

С тех, пор, как, тебя не стало, вокруг нечего не изменилось. Всё как,всегда. Лето. Отдых. Жара. Лот.

Птиц развелось великое множество — наприлетали отовсюду. Ходят у меня по крыше, и я каждую ночь (день, утро, вечер) слышу их, шажочки — маленькие такие, суетливые. У них там — надо мной — своя жизнь, со своими страстями, ссорами, любовью, со своими мелкими проблемами и птичьим гриппом.. Ты знаешь, как,чихают птицы? Иногда, когда очень тихо, я слышу, как, чихает какой-нибудь старый, больной голубь. Я часто поднимаюсь на крышу, тогда только самые смелые представители птиц смеют оставаться рядом со мной. Со мной, которая залезла на их, территорию. Они не могут меня прогнать. У них, не хватает сил. Или у них, не хватает ума, чтобы собраться большой стаей и обрушить на меня своё негодование за то, что я пришла к,ним.

С крыши мне всё видно. Правда, я не знаю, что я хрчу увидеть, поэтому мне видно всё.

Недалеко от моего выхрда на крышу есть ещё один. Но я никогда не видела своего соседа. Он не поднимается сюда. А может быть, там вовсе никто и не живёт? И вся крыша принадлежит мне да голубям, точнее, сначала голубям, а потом мне…

Люди мечтают жить так, — с видом на небо, а я настолько привыкла, что не могу представить, что можно жить как-то иначе. Начала забывать свои квартиры на вторых и третьих этажах.

Тебе таки не удалось побывать здесь.Я приглашала тебя несколько раз, но ты не приходила. Я знаю, тебе бы понравилось. И, возможно, ты бы осталась тут навсегда…

О чём тебе ещё рассказать? О моих, встречах?? Или о моей простуде? Мне кажется, я заболеваю. Смешно, наверное, летом простудиться.

У меня всё хорошо.

Письмо №2

Здравствуй.

У меня всё хорошо.

Письмо №3, №4, №5, №n…

У меня всё хорошо, всё хорошо…

30. Я пишу тебе письма. И вру в каждом пись­ме о каком-то «хорошо». Я не хочу тебя расстраивать. Не хочу говорить о том, что я забросила свою работу, забросила героев, забросила себя. Тебе не стоит этого знать. Тебе не стоит переживать. Вдруг ты этого не переживёшь ?

Я пишу тебе письма. Отношу их на кладбище. Выкапываю на твоей могиле ямку и зарываю туда конверты. Иногда натыкаюсь на закопанные мной ранее письма, вижу, что они не вскрыты, значит, ты их ещё не прочла. Думаю о том, как радостно тебе будет получить сразу пачку моих писем.

Многие могилы мне уже знакомы. Я узнаю лица. Иногда я гуляю по кладбищу и смотрю даты. И ты знаешь, совсем недалеко от тебя лежит (спит, пребывает, находится) человек, который родился вместе с тобой. Умер он, правда, уже несколько лет назад. Но на его могиле всегда свежие цветы. Его помнят. Только я ещё ни разу не видела той, которая приносит ему эти цветы.

Некоторые могилы совсем заброшены. И мне становится так жалко тех, кто волей судь­бы закопан и «обделён» вниманием.