Салман Рушди - Гарун и Море Историй

— Мой баул! — завопила одна чумазая женщина. — Бык взбесившийся! Псих полоумный! Прекрати эту гонку, не то мое имущество улетит к чертовой бабушке!

— Мадам, мы все улетим, — строго заметил чумазый мужчина. — Поэтому будьте любезны, не производите столько шума из-за предметов, принадлежащих лично вам.

Его разгневанно прервал другой чумазый мужчина:

— Осторожней, вы оскорбляете мою достопочтенную супругу.

Тут вмешалась вторая чумазая женщина:

— И что с того? Она вопит прямо в достопочтенное ухо моему мужу, а ему что, и пожаловаться нельзя?! Да вы только поглядите на нее! Пугало огородное!

— Смотрите, здесь на повороте, видите, как тесно! — крикнул мистер Ноо. — Две недели назад здесь случилось страшное несчастье. Автобус упал в ущелье. Все погибли. Человек шестьдесят-семьдесят как минимум. Господи! Как печально! Если есть желающие пофотографировать, то я могу остановиться.

— Да-да, остановитесь же, остановитесь! — взмолились пассажиры (что угодно, лишь бы он снизил скорость). Но вместо этого мистер Ноо еще сильней нажал на газ.

— Опоздали, — весело пропел он в манере йодль. — Все в прошлом. Хотите, чтобы вашу просьбу выполнили, — просите вовремя и быстро.

— Это опять из-за меня, — думал Гарун. — Если мы сейчас погибнем, разобьемся вдребезги, взорвемся или изжаримся, как картошка, в этом снова буду виноват я.

Они уже были высоко в горах М, и у Гаруна возникло впечатление, что чем выше они поднимаются, тем быстрее мчится Почтовая Карета. Они забрались так высоко, что видели облака, проплывавшие в нижних ущельях. Горные склоны покрывал толстый слой грязного снега, а пассажиров трясло от холода. Единственным звуком, раздававшимся в Почтовой Карете, был стук зубов. Все пассажиры погрузились в оцепенелое, испуганное молчание, а мистер Ноо был так сосредоточен на своей высокоскоростной езде, что даже перестал кричать «Иеху!» и отмечать места особо трагических происшествий.

У Гаруна было такое чувство, словно они плывут по морю молчания, словно волна молчания поднимает их все выше и выше к вершинам. Во рту у него пересохло, запекшийся язык едва ворочался. Рашид тоже не мог издать ни звука, сейчас у него даже «кар» не получилось бы. «Это может случиться в любой момент», — думал Гарун и знал, что в голове у каждого пассажира сейчас должно быть что-то в таком же роде: меня сотрут, как слово с доски, — ляп тряпкой, и я уйду навечно.

А потом он увидел облако.

Почтовая Карета мчалась вдоль края ущелья. Впереди был такой резкий поворот вправо, что, казалось, они обязательно рухнут вниз. Предупреждения дорожных указателей звучали так сурово, что даже не рифмовались.

А еще:

И в этот самый миг огромное, переливающееся невообразимыми красками облако, облако чьих-то снов и мечтании, выпрыгнуло из ущелья и шлепнулось на дорогу. Они врезались в него на повороте, и во внезапной темноте Гарун услышал, как Ноо что есть мочи жмет на тормоза.

Потом вернулся шум — крики и визг тормозов. «Вот оно», — подумал Гарун, но тут они выбрались из облака и оказались в замкнутом пространстве с гладкими вогнутыми стенами и рядами желтых огней на потолке.

— Тоннель, — объявил мистер Ноо. — В конце — Долина К. Время до заката — один час. По тоннелю ехать — несколько минут. Ваш Вид на подходе. Что я вам говорил: нет проблем.

Выехав из Тоннеля И, мистер Ноо остановил Почтовую Карету, чтобы все могли полюбоваться заходом солнца над Долиной К с ее золотыми полями (на самом деле поросшими шафраном), серебряными горами (на самом деле покрытыми сверкающим снегом) и Скучным Озером (которое выглядело вовсе не скучно). Обняв Гаруна, Рашид сказал:

— Спасибо, сын, что ты все это устроил, но, должен признаться, временами мне казалось, что мы основательно влипли, я имею в виду: пропали, финито, хаттам-шуд.

— Хаттам-Шуд — нахмурился Гарун. — Ты мне что-то такое рассказывал…

Рашид говорил так, словно пытался вспомнить старый-престарый сон.

— Хаттам-Шуд, — произнес он медленно, — это заклятый враг всех Историй и даже самого Языка. Он — Принц Молчания и Ненавистник Речи. И поскольку конец есть у всего — у мечты, у сказки, у жизни, то в конце всех концов мы и произносим это имя. «Завершилось, — говорим мы друг другу, — этого больше нет. Хаттам-Шуд. Конец».

— А это место и вправду идет тебе на пользу, — заметил Гарун. — Никаких больше «кар». Твои дурацкие истории, кажется, возвращаются.

Всю дорогу вниз к Долине мистер Ноо ехал медленно и крайне осторожно.

— Но-но-но больше не надо мчаться, я уже сделал все, что мог, — объяснял он еще дрожавшим и гневно пялившимся на Гаруна с Рашидом чумазым пассажирам.

Уже смеркалось, когда они проехали указатель, на котором изначально было написано:

но кто-то прималевал сюда корявые неровные буквы и получилось:

— Что такое Кош-Мар? — поинтересовался Гарун.

— Это дело рук каких-то проходимцев — пожал плечами мистер Ноо. — Не все жители Долины счастливы, как вы сами сможете убедиться.

— Это слово из древнего языка фарангов, на котором в этих краях уже не говорят. В те стародавние времена Долина, сейчас известная как К, имела и другие названия.

— А эти названия что-нибудь означали? — спросил Гарун.

— Все названия что-нибудь означают, — ответил Рашид. — Дай-ка мне подумать. Вспомнил. Одно из них значит «место, где прячется море», а другое — нечто ужасное.

— Что, — настаивал Гарун, — говори уж до конца.

— На этом древнем языке, — сдался Рашид, — так называли страшный сон.

Когда Почтовая Карета подъехала к Автовокзалу К, уже совсем стемнело. Поблагодарив мистера Ноо, Гарун стал прощаться.

— Но-но-но я же отвезу вас обратно, — ответил тот. — Придержу лучшие места, без вопросов. Как соберетесь, дайте знать — я тут как тут, — и в путь! Вару-ум! Нет проблем!

Гарун боялся, что и здесь Рашида будут поджидать какие-нибудь орущие мужчины, но К было местом удаленным, а новость о позорном провале сказочника в Городе Г путешествовала, по-видимому, медленнее, чем Почтовая Карета мистера Ноо. Так что их встретил Босс собственной персоной — глава правящей партии Долины, кандидат, в поддержку которого Рашид и согласился выступить. Лицо у этого Босса сияло, и одет он был в такие безупречно-белые рубашку и брюки, что торчащие над его верхней губой усы, казалось, принадлежали кому-то другому: для такого прилизанного господина они были слишком вульгарны.

Сам прилизанный господин приветствовал Рашида кинематографической улыбкой, от неискренности которой Гаруна затошнило.

— О, достопочтенный мистер Рашид, — сказал Босс, — для нас это большая честь. В наш город явилась легенда.

«Если Рашид прошляпит Долину К таким же макаром, как это было в Городе Г, этот джентльмен быстро заговорит по-другому», — подумал Гарун. Но Рашид, казалось, повеселел, а все, что могло его развлечь, шло ему сейчас на пользу…

— Мое имя, — произнес прилизанный тип, слегка поклонившись и щелкнув каблуками, — Ное.

— Почти как у водителя Почтовой Кареты, — воскликнул Гарун, на что прилизанный тип со своими неряшливыми усами в ужасе вскинул руки.

— О каком водителе вы говорите! — воскликнул он. — О, Моисей-мученик! Да вы хоть представляете, кто перед вами? Что общего у меня с каким-то водителем автобуса?

— Прошу прощения, я… — начал Гарун, но мистер Ное, задрав нос, уже от него отвернулся.

— К озеру, уважаемый мистер Рашид! — бросил он через плечо. — Ваши вещи доставят носильщики.

До Скучного Озера они шли минут пять, и все это время Гаруну было не по себе. Мистера Ное и его спутников (в том числе и Гаруна с Рашидом) сопровождали до зубов вооруженные солдаты числом ровно сто и один человек, а на лицах простых людей Гарун то и дело замечал враждебное выражение. «В этом городе что-то неладно», — сказал он себе. Ведь если вы сами живете в печальном городе, вы умеете с первого взгляда распознавать несчастье. Вы улавливаете его запах даже в ночном воздухе, когда рассеивается чад от машин и грузовиков, и в лунном свете все выглядит чище. Рашид приехал в Долину, потому что помнил ее как самое радостное на земле место, но теперь стало ясно, что неприятности добрались и сюда.

«Что за популярность у этого Ное, если его должны охранять солдаты?» — подумал Гарун. Он пытался шепнуть Рашиду, что, может быть, этот прилизанный тип — вовсе не тот кандидат, которого надо поддерживать, но в пределах слышимости всегда находились многочисленные солдаты. А потом они подошли к Озеру.

Там их ожидала лодка в виде лебедя.