Ольга Карпович - Семейная тайна
– Мы разобьемся! – закричала Софья.
– Руль, руль держи, мать твою! – орал с заднего сиденья Андрей и рвался вперед, перехватить руль из рук Кирилла. – Забирай влево!
– Это все! Все! Конец! Я не могу больше! – отчетливо выкрикнул Кирилл, выпуская рвавшийся из рук руль.
В последнюю секунду перед столкновением автомобиль каким-то чудом подался вправо. Ограда чиркнула по левому боку, машину занесло, переднее колесо нырнуло в кювет.
Взвизгнули тормоза, в стекло ударили ветки…
И джип, тяжело ухнув, рванулся вниз с обрыва.
Свет померк, затем снова мелькнул в стекле и опять померк. В животе что-то оборвалось – Софья поняла, что машина перевернулась. Инстинктивно – все-таки спортсменка – она сгруппировалась, закрыла голову руками. Андрей орал что-то матерное. Кирилл хотел схватить ее руку, но промахнулся, сжал колено.
– Я люблю тебя! Люблю! Всегда любил, – услышала она.
А потом машина всей своей тушей обрушилась в – воду.
Она успела набрать полные легкие воздуха до того, как ледяная масса воды выдавила лобовое стекло и хлынула в машину.
Изо всех сил толкнула дверцу, выбралась наружу. Вода сразу облепила ее, полезла в нос, в рот, в глаза, джинсы налились тяжестью, кеды сделались неподъемными, тянули вниз.
Грудь сдавило, в легких отчаянно жгло…
Софья хорошо чувствовала воду, умела экономно расходовать воздух и силы, преодолевая нужную дистанцию. Даже и сейчас, в стрессовой ситуации, многолетний навык оказался быстрее здравого смысла. Тело, словно само собой, стремительно двинулось вверх, рассекая враждебную толщу воды. В глазах потемнело, в ушах начало звенеть, но Софья, не поддаваясь панике, плавно и быстро двигалась вперед, к поверхности.
Где-то впереди забрезжил едва видный свет, она сделала последнее усилие – и вынырнула. Со всхлипом глотнула воздух, отплевываясь от речной тины. Чуть в стороне показалась голова Андрея, облепленная мокрыми темными волосами.
– Ты цела? – хрипло выкрикнул он.
– Да… Да, я в порядке, – отозвалась она. – Где Кирилл?
Они огляделись – и убедились, что Кирилл из воды так и не показался.
– Я… сейчас… я нырну за ним… – пробормотала Софья.
– Не вздумай! – рявкнул Андрей. – Он слишком тяжелый, он тебя утопит. Я сам.
– Тебе одному тоже не справиться, – отрезала она. – Давай вместе.
Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова погрузиться в мутную, отдающую на губах болотом серо-зеленую холодную воду.
Но теперь почему-то страха не было.
Может быть, потому, что однажды она уже здесь побывала – и не погибла?..
На самом деле река оказалась не такой уж глубокой. Через несколько секунд она уже смогла различить сквозь серую муть Андрея, изо всех сил волокшего на себе что-то бесформенное и тяжелое, загребая одной рукой. Пытаясь справиться с судорогой, начавшей сковывать левую ногу, Софья подплыла к нему и взвалила левую руку Кирилла себе на плечи. Вместе им удалось вытащить на поверхность его бессильно мотавшуюся голову.
Холодный, пронзительно-живой воздух ударил в легкие – Софья снова жадно задышала.
– К берегу! Скорее! – скомандовал Андрей.
Она кивнула, не желая тратить силы на слова.
Кирилл бездвижно висел у них на плечах, тянул ко дну. Софья заработала руками и ногами, едва удерживая голову над поверхностью воды.
Вдвоем они выволокли Кирилла на берег.
Ледяной ветер сейчас же пробрался под вымокшую одежду, но Софья не чувствовала холода, вытаскивая тело мужа на поросший редкой травой каменистый берег. У самой кромки воды она почти по колено провалилась в ил, чертыхнулась и ступила наконец на твердую почву.
Андрей склонился над Кириллом, торопливо пытаясь привести его в чувство. Что-то делал с его руками, нажимал на грудную клетку. Софья лихорадочно следила за ним слезящимися от ветра глазами.
– Искусственное дыхание, – скомандовал Андрей. – Давай же, ну!
Она поняла.
Опустилась на колени и припала к холодным, пахнущим тиной губам мужа. С силой втолкнула воздух в его полуоткрытый рот, еще, еще…
Вдруг он закашлялся, прерывисто задышал, распахнул обычно золотисто-карие, сейчас же показавшиеся вдруг тускло-бурыми глаза. На лице кровоточили мелкие порезы от разбившихся, оставшихся где-то под водой очков.
– Что?.. Что… – никак не мог выговорить он. Наконец справившись с рвавшимся из груди кашлем, хрипло выдохнул:
– Мы живы?
– А то, – радостно подтвердил Андрей. – Живее всех живых.
Кирилл оттолкнул руки Андрея, все еще с силой нажимавшие ему на грудную клетку:
– Хватит уже. Ты меня придушишь.
– Ну, уж нет, ты теперь сто лет проживешь! Хотя поначалу перепугал ты меня, братишка, уж думал: привет, будем гроб заказывать. А ты, оказывается, ничего – живучий…
– Живучий, – эхом повторил за ним Кирилл.
И добавил, с силой откашлявшись:
– Мы все трое живучие!
– И везучие! – подхватил Андрей.
Софья опустилась на землю, сжала руки между колен и впервые за многие годы заплакала.
– Как тебя угораздило? Заснул, что ли? – покачал головой Андрей.
– Не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Может, правда вырубился на минуту… Не помню…
– Я вообще не понимаю, как проснуться успел! Главное, сон такой клевый видел – берег океана, пальмы, туземки всякие в цветах… И тут – бдыщ! Звон, треск, глаза открываю – а мы уже в пропасть летим. Ладно, надо делать что-то… Дубарь такой, мы в мокрых шмотках долго не протянем.
– Надо костер развести, – сообразила Софья. – Одежду высушим, придумаем, как теперь выбираться.
– Угу, костер – это хорошая идея, просто отличная. – Андрей вытащил из кармана зажигалку, демонстративно пощелкал ею – из-под кремня брызнула – вода.
– Погоди, у меня запасные очки должны быть. – Кирилл, щурясь, принялся хлопать по карманам отсыревшей куртки и наконец извлек на свет кожаный футляр. – Можно линзой попробовать…
– А вот это дело!
Андрей деловито принялся сгребать ногой сухие листья, ветки.
– Толку от твоих линз. Солнца-то нет, – заметила Софья.
Как по команде, все трое задрали головы вверх.
Сумеречное небо все так же тяжело нависало над деревьями, тяжелый плотный воздух был влажным и холодным.
Софья безнадежно покачала головой и принялась стаскивать мокрые джинсы. Выкрутила их жгутом – на траву полилась речная вода. Кирилл, последовав ее примеру, расшнуровал ботинки, опрокинул их вверх подошвами на землю.
– Ладно, не зима, не замерзнем, – решил Андрей. – Доберемся до людей – обогреемся.
Он вытащил из кармана мобильник, пощелкал клавишами. Потряс аппарат, приложил к уху и с досадой зашвырнул в реку.
– Не работает, сволочь. А ваши что?
– Мой вообще в машине остался, в бардачке.
– Чур, я за ним нырять не буду. С меня на сегодня хватит спасения утопающих, – попыталась пошутить Софья.
– А твой где? – обернулся к ней Андрей.
– Да там же – в машине, в сумке. Вместе со всеми документами и деньгами, – махнула рукой она.
– Вот деньги – это беда! Деньги, даже мокрые, никогда не помешают, – заметил Андрей и извлек из кармана смятую пачку купюр. – Граждане, не – храните деньги в сумках и кошельках, избегайте буржуазных привычек! Эх вы, что бы вы без меня де-лали…
– Даже и не знаю. Может, не поехали бы на твою деловую встречу и не оказались бы мокрые в жопе мира? – съязвила Софья.
– Твой супруг, между прочим, сам вызвался скататься, – возразил Андрей.
– Ну, бросьте, какая теперь разница, – мотнул головой Кирилл. – Надо к дороге идти, попробуем тачку тормознуть.
– Во! – обрадовался Андрей. – Я всегда говорил, что ты – мозг, дружище! Только обычно это скры-ваешь.
Нацепив кое-как выжатую одежду, они принялись карабкаться вверх по склону к дороге.
Туман слегка рассеялся, но солнце так и не показалось. Убегавшее вдаль шоссе было пустынно…
Андрей шел первым, легко, даже с какой-то мальчишечьей грацией преодолевая буераки. Под вымокшей насквозь водолазкой виднелись острые лопатки. Софья шла следом, ссутулившись, сунув руки в карманы сырых джинсов. Кирилл ступал тяжело, основательно, все еще откашливаясь и отплевываясь от – речной воды.
– Что они все, вымерли, что ли? – Софья с досадой пнула валявшуюся на обочине раздавленную банку из-под кока-колы.
Они брели по обочине уже с полчаса и до сих пор не увидели ни одной машины.
– Рано еще, – предположил Кирилл. – Спят все.
– Да ладно, ребят, чё вы такие кислые? – хлопнул Кирилла по плечу Андрей. – Главное же, обошлось – все живы, здоровы! Ну, промокли… Это ж ерунда. Тачку жалко, конечно. Но зато – приключение. Доберемся до дома, отмоемся, примем по сто граммов – и хоть будет о чем поговорить.
