Алина Знаменская - Пока живу, люблю
Валерия коротко взглянула на Викторию.
— Да, конечно. Так вот, отец всегда помогал Юле. И я, заметь, была не против. Ведь это его дочь.
«Как же! — подумала Вика. — Против ты не была… Рассказывай!»
— Сначала он полностью оплатил ее свадьбу. Так? Все взял на себя, даже платье и туфли. Да вдобавок подарок такой отвалил! Стиральную машину «Бош»! У нас такая же. Молодым-то можно было и попроще подобрать. Но я, обрати внимание, это проглотила.
«Не подавилась?» — мысленно спросила Виктория, доедая коричневый шарик.
— Потом он объявил, что станет оплачивать Юлино обучение. Я считаю, что это чересчур! Признаюсь, Вика, на этой почве у нас с отцом возникали скандалы. У нее, в конце концов, муж имеется. На Западе, например, так не принято. Если уж тебе замуж приспичило, то пусть муж и оплачивает все и вся.
— Где мы, а где — Запад? — вздохнула Виктория, приступая к желтому лимонному шарику Валерия помолчала, соображая, как воспринять сие философское замечание. Потом решила пропустить его, не реагируя.
— Я девушка из обеспеченной семьи, Виктория. Ну, ты в курсе. И я с детства привыкла к роскоши.
— Привычка — большое дело, — согласилась Виктория.
— Каждую неделю я посещаю массажистку. Косметический салон. Спорткомплекс с тренажерами.
— Я тоже хожу в спорткомплекс, — не без гордости вставила Вика.
— Тогда ты в курсе, сколько это стоит.
— Я зарабатываю, мне хватает.
Валерия пропустила ее реплику мимо ушей.
— К тому же я не могу отказать себе в сауне и уж тем более в посещении парикмахера, — вещала Валерия. — Ты ведь знаешь, я причесываюсь только «У Алика».
Вика знала — салон «У Алика» располагался как раз напротив кафе, в котором они сидели. Сейчас у крыльца салона аккуратной шеренгой красовались штук шесть иномарок.
— У тебя жесткий график, — бросила Вика и отхлебнула сок. «Ананасовый, — отметила про себя. — Неразбавленный».
Было приятно после грязной электрички сидеть в этом чистеньком месте и гурманить. Валерия Вику не раздражала, скорее, забавляла. Вдруг вспомнила Никиту и попыталась представить, какой бы выглядела Валерия на его снимках. Викину улыбку Валерия не поняла. Она машинально вытерла губы салфеткой.
— Я что — испачкалась?
Вика отрицательно покачала головой, едва сдерживая смех. Валерия не поверила и достала зеркальце. Мороженое в ее вазочке медленно превращалось в кисель.
— Так вот, — убедившись, что с лицом все в порядке, продолжила Валерия, — мы платим за няню для Артурчика, а также домработнице. Или вы думаете, на нас деньги с неба сыплются?
— Как же, дождешься от них, — проворчала Вика по поводу денег. — Неплохо было бы…
Вика отодвинула вазочку, чувствуя, что, пока ее «мачеха» будет изливать душу, она вполне могла бы навернуть еще порцию. Но, хорошо подумав, этот соблазн подавила. Валерия продолжала свою печальную повесть:
— Виктор крутится целыми днями, чтобы обеспечить семью, а Юля…
— Юля — уже не семья, — закончила за нее Вика, приступая к соку. Она попробовала тянуть его через соломинку — не получилось, слишком густой.
— Но это же прошлая семья! — искренне возмутилась Валерия. — Ты не можешь не согласиться со мной! Почему же ваша мама не смогла заставить отца прилично зарабатывать, когда он жил с ней? А теперь, конечно, хорошо на готовенькое налетать!
Последняя фраза сильно покоробила Викторию. Ее благодушие растаяло подобно мороженому в вазочке. Она готова была взорваться. Благо ей было что сказать. Это, в конце концов, спорный вопрос — кто на готовенькое налетел. Но Вика решила пока не менять тона. Она сегодня удачно, по выражению Александры, «пристроилась» к Валерии. Та никак не могла нащупать уязвимое место в Викиной броне, чтобы побольнее ущипнуть. Вика оставалась равнодушной и как бы не хотела въезжать в проблемы новой отцовской жены.
— Отец всегда обожал Юльку, — как бы между прочим бросила Вика и пожала плечиком. — Ничего не поделаешь — младшая.
— Но теперь младший — Артурчик! — возмутилась Валерия. — Юля уже сама мать! У нее сын, слава Богу, бегает уже!
— Замечательный ребенок, — подхватила Вика. — Причем вылитый дед!
Валерия поперхнулась соком и закашлялась. Вика дотянулась и похлопала ее по спине. У Валерии на глаза выступили слезы, она полезла за платком. Увидев свои слезы в зеркальце пудреницы, она решила воспользоваться этим и зашмыгала носом, продолжив разговор уже слезливо-обиженным тоном:
— Конечно, если Юля намеревается разрушить нашу семью, то ее действия логичны. Или она завидует? Вышла замуж за студента, думала — рай и в шалаше, а рая-то нет! Надеется вечно отца доить? Может, он теперь должен и внуку образование оплачивать? Кошмар какой-то!
Насчет «доить» было уже чистейшее хамство. Виктория заподозрила, что с ее лицом что-то происходит. Либо оно краснеет, либо бледнеет. Она изготовилась уже послать свою ровесницу-"мачеху" куда подальше и отправиться на встречу с отцом в автобусе. Но вдруг поймала себя на мысли, что сегодня Валерии трудно разговаривать с ней, Викой. А прежде бывало наоборот. Валерия привыкла к иной старшей дочери отца — апатичной, покладистой, всем сочувствующей. Подушке, в которую можно всплакнуть, а заодно и высморкаться. Валерия тщетно искала прежнюю Вику и не находила. От этого она сбивалась с роли, «забывала слова». Ее партнерша в этой сцене бессовестно халтурила. Партнершей являлась Вика, и она не поддерживала Валерию, никак не включалась в игру. Это оказалось неожиданным для Валерии.
«Я стала другая!» Это открытие настолько потрясло Викторию, что она машинально выпрямила спину и огляделась, ища подтверждения. До блеска вымытое оконное стекло кафе ей это подтверждение услужливо подбросило. Новая стрижка придавала Вике некоторую легкомысленность, а апельсиновый брючный костюмчик добавил в облик необходимую «веселинку». Невозможно надеть апельсиновый костюмчик — и сделать неприступное лицо. Будет выглядеть комично: одно с другим не стыкуется.
Посему Викин ироничный настрой очень даже подходил к общему колориту.
— У тебя маечка трикотажная? — поинтересовалась она как ни в чем не бывало. — Или стрейч?
Валерия похлопала глазами, и когда наконец до нее дошел смысл вопроса, вскочила и уронила стул.
— Поехали! — рявкнула она, на что Вика невозмутимо пожала плечами.
И то дело — поехали. Чего рассиживаться-то? Раньше, до Викиного гувернерства, их разговор выглядел бы примерно так…
Вика. Валерия, расскажи мне все как есть, я обязательно постараюсь помочь.
Валерия. Да уж, надеюсь! Ты ведь не хочешь, чтобы мы с отцом скандалили? Это невыносимо! Он столько денег тратит на твою сестру!
Вика (заискивающе). Видишь ли, Валерия, мама не может им помочь, я тоже… Нам хочется, чтобы Юля выучилась. Конечно, это обременительно для тебя, я понимаю, но, может, ты потерпишь еще немного?..
Валерия (категорично). Я не намерена из-за нее бедствовать! Или даже сокращать расходы! Ты обязана повлиять на нее. Ты — старшая. Иначе я снова устрою отцу скандал. Ты же знаешь, сердце у него не как у молоденького!
Вика (лепечет). Ты только не волнуйся! Я постараюсь все уладить.
И помчалась бы улаживать как миленькая! Вести разговоры с Юлькой, ругаться с матерью, утешать отца… И при этом чувствовала бы себя всем обязанной, второстепенной, даже второсортной.
В своем новом облике Вика не желала быть кому-то обязанной. Не замечая зверского выражения лица Валерии, она без умолку щебетала о занятиях в спорткомплексе, о своих забавных воспитанницах и, наконец, дошла до бабы Лены. На бабе Лене Валерия сломалась — включила музыку на всю громкость. Тогда Виктория, будто бы даже обрадованная такому повороту, принялась подмурлыкивать себе под нос…
…Вечером отец провожал Вику на вокзал. Стояли на перроне в ожидании электрички и, поскольку все вроде было переговорено, не знали, о чем говорить, и только осторожно присматривались друг к другу.
Вике хотелось сказать отцу что-нибудь теплое, она нутром чувствовала, что он нуждается в этом. Но что? Проговорила что-то об Артурчике, но отец перебил ее:
— А ты очень изменилась, Викуша… Случаем, не влюбилась?
Вика смешалась, покраснела, не зная, как реагировать на его вопрос. Отец грустно улыбался, наблюдая ее реакцию. Вику выручила электричка. Экспресс-элктричка в отличие от утренней оказалась комфортабельной, чистой и полупустой. И пока она летела, оставляя позади мелкие станции, вопрос отца назойливо стучал у Вики в ушах: «Случаем, не влюбилась? Случаем, не…»
Даже если так — что толку-то? Ну, останется еще один шрам в душе. И все! Все будет по-прежнему. Вика хоть и объявила всем, что приехала в отпуск, но сама-то прекрасно знала — себя не обманешь. Она вернулась совсем. Чтобы жить дальше со своим заслуженным званием старой девы. Жизнь посмеялась и показала язык. Прощай, чудесная двойная радуга! Здравствуй, Ваня Кудрявцев!
