Игорь Удачин - Встретимся в Эмпиреях
Демон опустил голову. Мы со Сливой не издаем ни звука.
— Поверь мне, Вик… — Демон на секунду примолк и оскалил зубы, словно угрожал таинственному видению, которое в этой комнате из всех четверых мог созерцать он один. — Вот ведь по-дурацки как! Даже не знаю, что тебе ответить!..
— А ничего не надо отвечать. За тебя и за них, — снова бросает на Сливу и на меня этот невыносимый взгляд, — я уже все сказала, и добавить вам нечего. Можно только задуматься. Каждому — наедине с самим собой.
Смотрит на цветы и шампанское. Глаза ее смеются ох каким недобрым смехом.
— Что предлагаете отпраздновать? Начало падения в бездну или что-то другое?
— У тебя ведь послезавтра день рождения, Вик, — нашелся Слива, и мы с Демоном тайком скользнувшими взглядами «объявили» ему сердечную благодарность.
— Да, и правда… — сбитая с толку, Виктория впервые за всю сегодняшнюю встречу улыбнулась так, что души наши моментально отогрелись.
— Выпьем за тебя, Вик!
— Спасибо, мальчики. Только ведь заранее как-то не принято…
— Какие пустяки!..
Не заставивший себя ждать веселый хлопок, фонтан белоснежной пены, со всех сторон посыпавшиеся шутки и затейливые комментарии… Шампанское было просто отменным и без споров стоило тех денег, которые мы за него заплатили! Каждый по очереди поздравил Викторию и пожелал ей счастья.
— Вик.
— Что, Гоголь?
— Можно я от тебя позвоню?
— Конечно, можно. Зачем спрашивать.
Движимый спонтанным побуждением, я прошел в другую комнату и набрал номер Ее телефона… Гудок… гудок… гудок… гудок… Трубку так никто и не поднял.
«Ты действительно думаешь, что я не способен на безрассудство?» — «Да, я так думаю…»
24 июля
Слива, забавно свив ноги, лежит на траве в стороне от нас. Читает книжку. Если я не ошибся — ту самую, что на днях так и не прочитанной я вернул Виктории. Слива весь день пребывает во власти какой-то загадочной умиротворенности и ленцы. Мы с Демоном его не трогаем. Тоже развалившись на траве, болтаем о том о сем. Виктории сегодня с нами нет.
— Представь, мне сейчас подумалось, — слегка толкнув меня в плечо, вполголоса говорит Демон.
— Что же?
— Про людей… Все люди делятся на две категории. Есть те, которые рождаются и идут дальше по жизни, взвив над головой кулаки как флаги. И такие, которые живут «перебежками», озираясь все время и все время от всего прячась.
— Ну и?
— А то, что в конечном итоге все это ни черта не важно. Тиски сомнут всех. И мямлю, и мнимого победителя. Всех!
Соображения Демона кажутся мне до жути избитыми и, если честно, раздражают. Но мне все равно хочется отреагировать дружелюбно. Киваю в сторону Сливы, с головой погруженного в чтение.
— Никак тоже книжки читать начал — а, Демон? В последнее время нет-нет да и выдашь чего-нибудь этакое… глубокомысленное.
— Даже и не надейся, Гоголь. Мой девиз: «Меньше читай — больше думай».
— Интересный девиз.
— Так что ты на это скажешь?
— Скажу, что следуя твоей классификации, все очевиднее становятся наши попытки перемахнуть из второй категории в первую.
— О да-а, — соглашается со мной Демон, неизвестно чему улыбаясь.
Мне удается поймать в траве кузнечика, но он тут же ускакивает прочь, оставив зажатую в моих пальцах зубчатую ножку. Ножка сгибается, разгибается и подергивается в гордом одиночестве.
Демон с таинственным видом подползает ко мне ближе, и сейчас, кажется, заговорит о чем-то крамольном… взрывном. Так и есть.
— Я узнал кое-что о Нарожалло, Гоголь…
Вновь всплывшее из ниоткуда, это имя явилось для меня синонимом дурного предзнаменования. Оно словно кричало о себе, отдавая эхом в ушах: «До-Бра Те-Перь Не Жди-и-и!..» Я случайно посмотрел в сторону Сливы и заметил, как его взгляд, проворно скользивший по развороту книги, при первом упоминании о Нарожалло замер в одной точке. Однако головы, пройдоха, не поднял.
Демон молчит, терпеливо изучает мой профиль.
— Ну продолжай, раз начал! — не сдержавшись, поддаюсь необъяснимой со своей стороны запальчивости.
— Эй! Ты правда хочешь меня выслушать? Или теперь все… переигралось? — словно обидевшись на меня за мою неконтролируемую реакцию, задает вопрос Демон.
Я закуриваю и, недолго подумав, говорю, что «да, хочу». Демон расслабляется.
— На южной окраине парка находится бар-магазин «Волшебный Икар». Нам туда захаживать как-то все не доводилось, но ты ведь знаешь, про какой бар я говорю?
— М-да, знаю.
— А знаешь, кто владелец сего заведения?
— Нарожалло? — напрашивается логичное с моей стороны предположение.
— Нет, не Нарожалло. То есть тоже Нарожалло… его родной брат, — Демон забрасывает себе в рот сигарету, прикуривает от моей и пускает дым кольцами. — Но самое главное — я узнал тайну этого бара.
Опять испытующе буравит меня взглядом.
— Какую еще, нахрен, тайну?
— Когда заходишь в «Икар», взору твоему предстает бармен-недотепа, несколько сидячих мест возле стойки и пара-тройка витрин, набитых никому не нужной тряхомундией. Вся картина, которую ты лицезришь с порога, вообще, наверное, финансово убыточна. Но!.. За барной стойкой находится потайная дверь, ведущая в следующее помещение. С мягкими креслами, бильярдным столом, отдельными комнатками для интима и прочими изысками. Там собирается вся та публика, которую ты очень хорошо себе представляешь. «Патриоты» так называемые, мать их! Старые говнюки, нажившиеся в свое время и наживающиеся до сих пор на войне и на смертях таких, как мы! Клуб вонючих уродов! Собираются, обсуждают события на фронте, последние оттуда новости, новые законы. Но, ясное дело, все заканчивается всеобщей попойкой и вакханалией с проститутками, — Демон осклабился, сжал руки в кулаки и столкнул их с такой нерассчитанной силой, что хрустнули костяшки. — Вот она, та цель, по которой я и хотел с самого начала нанести свой заветный удар! Раньше она не имела конкретных очертаний, но теперь все встает наконец на свои места и обрисовывается как никогда четко. Ты проникся?
— Кажется.
— Заданная Бороде трепка — это было совсем еще не то…
— Но она была куда важнее и морально оправданней по сравнению с тем, о чем ты говоришь сейчас, — влез в разговор Слива. Мы с Демоном аж подскочили на месте от неожиданности и, вывернув шеи, вперили в него взгляды.
— Слива, зачем ты вмешиваешься? — с предельной тактичностью, на какую только был способен, спросил Демон.
— А разве ты не понимаешь?
— Нет, — прозвучал сухой ответ.
— Вы — мои друзья. Если пойдете вы — я пойду тоже…
— Не факт, — успел вставить Демон.
— … а значит, я имею полное право высказывать свое мнение.
— Ты не можешь пойти, — слова Демона прозвучали теперь как просьба. — Помнишь, о чем говорила Виктория?.. Я не хочу взваливать на себя эту ответственность. У тебя есть своя мечта, которую ты должен претворять в жизнь. Ворвавшись в маске и со стволом в руке в «Волшебный Икар», ты вряд ли найдешь там человека, о котором рассказывал тогда, в апреле, когда все начиналось. Ты найдешь там только боль, а может и…
Говоря это, Демон, скорее всего, уже отлично понимал, что слова его силы не возымеют. Оба мы, так или иначе, подспудно подумали: Слива будет третьим. Такое видно по глазам. Станем ли мы тому препятствовать или нет. Ох как Виктория была права. Пугающе права. О Виктории я упомянул сейчас кстати… Слива, что-то подсказывает, просто не мог позволить себе тихо-мирно оставаться в стороне, в тени наших бесшабашных деяний (язык не поворачивается произнести «подвигов», а подмывает, знаете). Вот ведь, я думаю, вся штука в чем и заключалась: мы-то ни с кем не соперничали, а Слива с нами — да! Как все глупо и как… по-настоящему! Сам не зная, что пытаясь доказать любимому существу, любимой девушке, поддаться такому безрассудству — вступить в игру, ни много ни мало, со смертью! А я не такой же, если копнуть в себе поглубже?.. Глупо, глупо, глупо, как все глупо и как… вселенски сильно! О да — Молодость. Молодость, которой счастливое будущее помахало ручкой — на что ты способна в своем порыве? Помятая, криворотая, изувеченная, стенающая. И все равно красивая. Безнадежно и холодно красивая.
Слива поднялся на ноги.
— Точно так же, как вы поделились бы со мной последним куском хлеба, если бы я умирал с голоду — вы, мои друзья, поделитесь со мной правом на безрассудство… Так будет! Я прав?!
Мне и Демону ответить на это казалось нечего.
Дальше ― как представляется мне сейчас ― все вокруг нас померкло. Все, что может излучать свет. Только три потерянных взгляда блуждали посреди этой кромешной тьмы и искали ответы. Каждый — свои. И каждый — если находил — не утешительнее другого. Пасть Грядущего разверзлась перед нами как в жутком пророческом бреду, и тяжелое, смрадное, но коварно пьянящее дыхание его почувствовали, наверное, все. Я-то — уж точно. «Скоро ты слопаешь меня, правда же?» — «ДА-А-А!» — отвечает оно и смеется голосом посаженных батарей… Что же. Остается одно — быть готовым. Если это вообще возможно…
