Катя Рубина - Меркурий до востребования
– Чего тебе здесь надо? – Этот вопрос Погоста не предвещал ничего хорошего.
Магда моментально поняла, что о разрешении вопроса выселения мирным путем речи быть не может. «Ну, что же, на войне, как на войне», – подумала она и перешла в наступление.
– Я по твою душу, – жестко проговорила Магда. – Пора тебе отчаливать, необходима очистка и дезактивация.
– А не пошла бы ты отсюда! – завизжал Погост мерзкой Друниной. – Я у себя дома нахожусь!
– Хотелось бы напомнить одну маленькую деталь, – спокойно, но очень жестко отчеканила Магда. – Это не твой дом, на минуточку, это квартира Пупель.
Погост мерзотнейшим видом ухмыльнулся и, изгибаясь, как червяк на ветру, загнусавил:
– Так как она бежала отсюда, я считаю себя вправе...
– Напрасно ты это делаешь, я бы тебе сейчас вот что посоветовала: быстренько все прибрать, вынести мусор и отправляться восвояси, да, кстати, бумажку подписать надо.
– Какую еще бумажку? – Погост своим огромным телом начал надвигаться на Магду, пытаясь вытеснить ее в коридор.
– Что ты не возражаешь против развода.
– Умная нашлась, – глаза Погоста загорелись хищным огнем. – Я сейчас милицию вызову.
– Вызывай, – предложила Магда. – Они первым делом спросят, где жена, почему в доме такой бардак, что это за пузырьки?
Погост замахнулся для удара. Магда придвинулась к нему ближе, всем своим видом показывая, что не боится, и ледяным голосом провозгласила:
– Этого бы я тоже не рекомендовала делать, будет хуже.
– Убирайся немедленно, сука! – голосил Погост. – Чтобы духу твоего здесь!..
– Не хочешь по-доброму, как я советовала, будем по-другому, – слова Магды звучали как удары плети. – Ты думаешь, я пришла шутки тут с тобой шутить, скотина, ты думаешь я интеллигентские штучки буду прокручивать, ошибаешься, а милицию ты не вызовешь, потому что ссышь, ты тут даже не прописан, ублюдок.
Погост явно не ожидал такого напора. Возникла пауза. Глазенки его забегали, он что-то прокручивал в своей башке. По этой внезапно возникшей растерянности Магда поняла, что разведка боем была проведена удачно и можно смело переходить в наступление.
– Ты даже представить не можешь, какие последствия могут в одночасье приключиться, если не последуешь моему доброму совету.
– И что бы это могло быть? – ернически начал Погост. – Ты меня ужалишь ядовитым жалом?
– Даже мараться не стану, я брезгую, жало у меня для других целей, и самое интересное заключается в том, что самой мне делать ничего не придется.
– Темные силы призовешь? – ухмыльнулся Погост.
– А ты, оказывается, не так глуп, как кажешься на первый взгляд.
Погост осклабился.
– Тут мы еще посмотрим, кто кого, – зашипел он.
– Нет, все-таки первый взгляд всегда точный, – продолжала Магда. – Все будет очень просто, никакой мистики. Это будут обыкновенные темные силы, жизненные и весьма действенные. Я работаю уборщицей у этих сил. Там мне не откажут, и я бы даже сказала, посодействуют. А самое главное, это всегда меня удручало, но в данной ситуации весьма обнадеживает – никакой управы, полная безнаказанность, концов не найдешь, работают как часы, такая удивительная стройность и слаженность. Я думаю, они смогут навестить тебя сегодня же, попозже, я там на хорошем счету, достойную убиралку труднее найти, чем хорошего киллера, этого добра вал вали, а мы в дефиците. Все любят чистоту. – Магда ногой поддела пузырек на полу.
Погост молчал.
– Значит, план таков, – продолжала Магда. – Сейчас подпишешь бумажку, отдашь мне ключи и начнешь приборку помещения, я бы с радостью тебе помогла, но у меня принципы – не убираю после работы. Потом отправишься на свою квартиру, а я домой съезжу, переговорю там туда-сюда и вернусь, и, конечно, желательно, чтобы к тому времени тебя тут не было, самому будет спокойней, уверяю тебя.
– Мне надо поговорить с Пупель... – заблеял Погост.
– Не надо, вы все уже друг другу сказали.
– Это не может исходить от нее, это ты все подстроила.
– Смею тебя заверить, это ее самое заветное желание, а я обещала помочь, как друг, да, кстати, открой окно, я вернусь, закрою, тут дышать нечем. Я хочу, чтобы по возвращении домой Пупель смогла дышать полной грудью.
Магда направилась к письменному столу и достала стопку тетрадей.
Погост вяло топтался на пороге комнаты, весь его гонор, как ветром сдуло, он явно обосрался. За несколько минут бумага: «Я, гражданин Погост, дата рождения, номер паспорта, место прописки, не возражаю против расторжения брака, заключенного тогда-то, тогда-то, таким-то отделением ЗАГСа, номер свидетельства и т. д. и т. п.» была подписана, ключи от квартиры перекочевали в Магдину сумку.
– Прощай, Погост, я надеюсь, ты будешь благоразумным, – с этими словами Магда захлопнула дверь и удалилась.
Жил в седом тумане моря дух страдания. Звали духа Тутитамон.
По утрам ложился спать, а ночью песни пел печальные.
От чего печалился, не знал и сам он. Ну, а если песни петь печальные Тутитамону надоедало, он слезами обливался, в отчаянии рыдал, и все ему казалось мало. Все же плакать беспрестанно было тоже очень тяжко.
И тогда он грустно хныкал, подвывал слегка, бедняжка.
Жил в лучах рассветных, розовых дух надежды и мечтаний. Имя духа – Тутитамон, просто так, без притязаний. Ночью спал в своих покоях, по утрам, лишь солнце встанет, становился беспокойным от надежды и мечтаний.
То надеется часами, то мечтает без предела, чередуя по порядку это все, для пользы дела. А когда мечты, надежды все ж ему надоедали, превращался Тутитамон в духа скорби и печали.
Глава 15
Древние треки времён Гесиода называли Меркурий «?t?????» (Стилбон, Блестящий).
Сим Красповиц сидел за своим столом как царь на троне, только не в венце, но явно с думой на лице. Он что-то писал в блокноте. В его огромной руке изысканная перьевая ручка смотрелась тонкой былинкой. Магда поздоровалась.
– Извините, что отрываю, Сим Савович, – любезно заговорила она.
– Проходите, проходите... – Сим приподнялся со своего трона и слегка поклонился, указывая на кресло перед столом. Магда уютно расположилась в кресле, мило улыбаясь своей странной улыбкой.
– К сожалению, еще не успел прочитать, – извинительно вымолвил Сим.
Магда расстроилась. «Почему же? Мне казалось, что все получится, – думала она. – Неужели как всегда, а потом будет не тот формат, попробуйте в какое-нибудь другое место, я занят».
– Я понимаю, что вы очень занятой человек, – проговорила Магда. – Я могу зайти в любой другой день, который вы мне определите, – с этими словами она приподнялась с кресла, собираясь расшаркаться, дабы не быть назойливой и не навредить делу.
– Вы уже уходите? – с удивлением спросил Красповиц.
– Не хочу отвлекать.
– А вы и не отвлекаете, я хотел кое-что у вас спросить.
Магда опять погрузилась в кресло, выдерживая паузу и не задавая никаких вопросов.
– Вы литератор, Магда?
– Нет, а почему вы спрашиваете?
Красповиц как-то замялся.
– Почему-то мне это пришло в голову.
– Я профессиональный читатель, Сим Савович.
– А ваша странная подруга, она кто?
– Она дизайнер.
Красповиц удивленно посмотрел на Магду.
– Занимается интерьерами, – продолжила Магда.
– Пишет романы о конце света, а в перерывах занимается украшением гостиных?
– Можно, наверное, и так сказать.
– И она сама никак не могла принести мне свой труд?
– Я этого не говорила, Сим Савович, я говорила, что она его бы вам неправильно поднесла.
– Как это неправильно? Пришла бы на руках, а ногами рукопись держала?
Магда улыбнулась. Она чувствовала какое-то недоверие Красповица, какой-то он был другой, нежели в прошлую их встречу. В чем было дело, она понять не могла, но это ее расстраивало. Сим как-то чересчур внимательно ее рассматривал. От этих взглядов Магде было неуютно.
– Что вы, Магда, сегодня мне ничего не рассказываете, не объясняете, не просвещаете?
Магде показалось, что этот вопрос был задан Симом с ехидством.
– О чем вам рассказать Сим Савович? – грустно спросила она.
– О юродивых.
– А что вам хочется о них узнать?
– Все.
– Вы знакомы с Кириллом Владимировичем?
– Нет, а кто это?
– Мой бывший муж.
Красповиц с любопытством смотрел на Магду.
– Ваш бывший муж был юродивым?
– Нет, он написал диссертацию по «Житиям юродивых».
– Что вы говорите, значит, я попал в точку?
– Сейчас это уже не имеет ко мне отношения.
– А ваша подруга?
– Она всегда любила слушать эти истории.
– Какие?
– Я много ей рассказывала, так как в свое время собирала материалы.
– Вы же говорили, что вы не литератор?
– А что, только литераторы собирают материалы?
– Нет, конечно.
Магда понимала, что они с Симом погружаются в пучину бессмысленных рассуждений, она не могла уловить, к чему клонит Красповиц, и почему-то от этого непонимания растеклась у нее внутри грусть. Так бывает у маленьких детей, когда они перестают верить в Деда Мороза. «Не складывается у меня доверительный разговор и, наверное, ничего вообще не получится, к чему все эти переливания из пустого в порожнее», – думала она. На грани отчаяния и ненависти к своему бессилию Магда вдруг начала свой монолог.
