Сергей Афанасьев - История Одной Любви

Твой (и только твой – честно-честно) Сергей.

Понедельник, 7 августа 2000 г.

Сережа, доброе утро!

Как ты понял, до твоего окна я не долетела… Не было попутного ветра… А если все же кто-то и был, то это точно была не я (если ты вдруг не понял).

Как и собиралась, пришла на работу пораньше и сразу же уселась читать твои письма. Все-таки это здорово – читать от тебя письма по утрам, тем более, когда их так много! И кстати, зря ты думаешь, что они уже не интересны – ты мне по телефону говорил все-таки далеко не все, что там написано. Единственное, чего я не совсем поняла – почему в последнем письме ты говорил о том, что хочешь подкорректировать первое… Ведь в принципе ты прав…

А в гостях мне у тебя понравилось, и ты мне понравился (я думаю, ты понимаешь, что я имею ввиду – хотя я в общем-то, так и предполагала, что ты будешь вести себя таким образом, но все равно приятно, что мои предположения подтвердились).

Должна тебе честно признаться – всю ночь с пятницы на субботу ты мне снился – и то, что было, и даже с продолжением, но его я тебе теперь тоже не расскажу! – мучайся в догадках!

Ну ладно, об остальном – потом, а то пока я напишу еще что-нибудь, будет уже почти обед, а ты же ждешь, наверное, письма от меня.

Так что желаю тебе хорошей работы, не замучиться от жары и духоты, да и себе я желаю того же, тем более, что работы у меня выше крыши.

Пиши.

Наташа.

Сережа, ну я же не Брежнев! (И ты, между прочим, тоже)

Я гораздо лучше – можешь мне поверить. (И ты, между прочим, тоже – это я точно знаю).

Вот.

Наташенька, доброе утро еще раз!

Мне тоже очень приятно получать от тебя утром письма. Собственно, утром и на работу торопишься только из-за этого…

Значит, я тебе снился? А вот с продолжением твоего сна (в смысле – с моими догадками) пока ничего не получается – есть только один вариант, который мне нравится больше всего, а какой – не скажу, теперь ты мучайся в догадках. Между прочим, ты мне тоже снилась. Причем – всю ночь. Т.е. сон был длинный, а по содержанию – очень короткий. Я всю ночь целовал твою спинку в районе талии… Такой вот был сон. Причем спал плохо – жарко. Просыпался, переворачивался на другой бок, закрывал глаза, и сон продолжался. Такое редко бывает, обычно они перебиваются при просыпании.

Я сегодня, как ни торопился, все-таки опоздал. У меня разломали почтовый ящик, но так и не открыли. Я посмотрел – там почта. Открыл jk~wnl, а закрыть уже не смог – пришлось возвращаться за инструментами… Такая у нас на микрорайоне суровая жизнь.

Кстати, когда тебя в пятницу провожал, вокруг тебя в автобусе столпились какие-то нетрезвые личности. Я уж смотрел через окно – думаю, начнут приставать с разговорами, придется подняться в салон, объяснить им, что некрасиво поступают, либо вообще тебя забрать из автобуса. Но я рад, что все прошло нормально, и ты быстро добралась и без приключений.

Ну и раз я оправдал твои надежды, и ты увидела, что ничего страшного у меня нет, и я сам, в общем-то, не страшный, и значит, ко мне можно приходить в гости… и вот после всех этих умозаключений я, как ты уже догадываешься, спрашиваю тебя – когда мы встретимся снова? (А я пока куплю нового вина – в том магазинчике видел "Монастырскую избу" двадцати разных сортов. Выберу какой-нибудь из них посимпатичнее). Мы кстати, можем погулять по нашему району, а также по местам моего детства. Там тоже очень интересно… Я тебе расскажу разные случаи для каждого конкретного места… А если будет достаточно времени – можно сходить в лес за моим домом на шашлычки, поиграть в бадминтон, воллейбол и т.д. Видишь, какую грандиозную культурную программу я развернул? Так что соглашайся быстрее.

Желаю тебе всего самого приятного, прохлады в комнате (а то у нас уже парилка), прекрасного настроения, легкой работы (в смысле – чтобы она легко и быстро делалась, без всяких головных болей), ну и про меня не забывать.

Целую… в спинку:)

Сергей.

Наташенька, любимая! Конечно ты лучше всех, гораздо лучше! Тут и сравнивать нечего. А особенно – Брежнева! Просто ему можно было всех целовать в губы – а мне нельзя. К тому же я и не хочу всех, мне вполне достаточно одного… Главное, чтобы это был дружеский поцелуй (как у Брежнева:)).

Привет!

Как настроение? Как прошел обед? Чует мое сердце, ты опять ходил купаться… Или оно на этот раз не правильно чует?

Но я, как всегда, тебе не очень-то завидую, потому что обдуваюсь вентилятором и в общем-то, не очень умираю от жары. Разве что краской воняет по всему коридору (у нас же тут на этаже грандиозный ремонт – все что-то достраивают, переделывают и т.п.). Так что голова у меня уже начинает побаливать, и мне это совсем не нравится.

Ну а в гости к тебе я уже согласилась еще прийти (ты же советовал соглашаться скорее – что я и делаю), так что как-нибудь при случае можешь меня пригласить (можно даже и на этой неделе).

Сережа, извини, но кажется мне, что я ничего уже не соображаю – голова болит, работы куча, опять же понедельник – день тяжелый… Хотела ведь тебе еще о чем-то рассказать, да вот не могу вспомнить – о чем… Скорее всего, ничего интересного, раз я забыла. Поэтому я решила сделать следующее – отправить тебе поскорее это письмо, чтобы и ты больше не ждал, да и от тебя ответ получить. На мой взгляд, самое правильное решение в данной ситуации…

Так что напиши мне что-нибудь, ладно?

Наташа.

P.S. Наверное, моя спина тебе уже надоела – целую ночь маячила перед глазами!

Солнышко, добрый день!

Во-первых, это была не совсем спина, а талия, а во-вторых, разве это может надоесть?! Я бы и наяву не возражал всю ночь целовать твою спинку… тем более я знаю – она очень хорошенькая… И вообще, создана для поцелуев.. (И не спорь). К тому же я тебе тоже снился, так что тоже мог порядком за ночь надоесть…

А о чем ты хотела мне еще написать, напоминаю цитатой их твоего предыдущего письма – "Ну ладно, об остальном – потом". Вспоминаешь?

Ну а раз можно тебя пригласить – давай завтра? Как ты к этому относишься? Если будет хорошая погода, я мясо замариную – у меня свинина есть в холодильнике. И вообще, совсем неплохо было бы, хоть один выходной провести вместе… как ты на это смотришь? Или у тебя совсем нет никаких даже маломальских возможностей?

А на обед я действительно купался, тем более что у нас в комнате жара неимоверная, а вода в озере достаточно прохладная. Вообще весь обед из воды почти не вылазил, до сих пор волосы еще мокрые, а традиционное мороженное только что доел (Щелкунчик шоколадный с орехами). Хотя стал замечать, что джинсы на мне стали несколько свободнее. Похудею, зачем я тебе такой буду нужен? Так что пора с этим заканчивать…

Наташа! Писал я тебе писал предыдущее письмо и случайно нажал на кнопку Отправить… И даже и не пожелал тебе ничего. Так что дописываю…

Желаю тебе все-таки работу побыстрее всю доделать и без головных болей. А также приятного аппетита! Надеюсь, ты хорошо покушаешь, а после обеда сытые люди становятся добрее и письма от них получаются соответствующими (это снова намек).

Целую твою тонкую шейку в ямочку возле затылка…

Сергей.

А между прочим, предыдущее свое письмо я писала уже после обеда, так что намеки твои (насчет доброты сытой меня) не пройдут – если уж даже обед мне не помог, то сейчас тем более. К тому же мне опять пельменей не хватило… Вообще, про то остальное, что я говорила в первом письме – я уже и сама не помню, что же это было. Но тебя, как видно, мне опять удалось заинтриговать… Просто сейчас я что-то действительно расклеилась, и соображаю с трудом (большим-пребольшим).

Ну а насчет того, что ты мог мне поднадоесть за целый сон – так это ты нарываешься на комплимент, мне кажется. Ну и правильно делаешь – я могу тебе сказать, что на самом-то деле ты мне нисколечко не надоел, можешь даже и не надеяться, и так просто я от тебя не отстану. (Тоже самое, кстати, и про похудание твое)…

Да, давай завтра. Думаю, что не случиться ничего непредвиденного и мы сможем увидеться. Видишь, как все-таки я быстро поддаюсь на уговоры, особенно, когда мне и самой этого хочется…

Тут отвлеклась на телефонный звонок – позвонила сестра, и я с ней немножко проболтала, а письмо тебе все не отправила – ты уж прости меня, маленькую хулиганку. Поэтому пока – пока.

Жду ответа…

Наташа.