Сергей Гавань - Смарагдовый трон (роман)
- Интересно, что там в этих картах? - раздался громкий уверенный голос из-за второго стола, на сей раз письменного.
Кобар посмотрел туда и увидел генерала, облокотившегося спиной о спинку кресла. Лейф ничуть не изменился с тех пор, как он видел его в последний раз. Те же неправдоподобно многочисленные для тридцатилетнего мужчины морщины вокруг глаз, тот же шрам на щеке, словно там когда-то содрали кожу, те же русые волосы, спускавшиеся почти до плеч. И манеры двигаться, замирать на месте и говорить всё также распространяют вокруг ауру спокойствия.
В руках Лейф держал распечатанное письмо, а взгляд умных глаз бороздил лицо Кобара.
- Да, сэр, - отсалютовал ему тот. - Рядовой Кобар Дюрс из второго взвода первой роты прибыл по вашему приказанию.
- Вольно, рядовой, - генерал встал на ноги, оказавшись ниже Кобара на добрую голову, и подошёл к столу с картами. - Итак, ты получаешь первое задание из моих рук. Соответственно, на время его выполнения ты становишься командиром своего отделения.
- Понял.
- Хорошо. Знаешь, что в этом конверте?
Кобар на мгновение замялся. Начальники не любили ответов "не знаю".
- Письмо.
Из-за плотно сжатых тонких губ Лейфа вырвался сдавленный смешок.
- За дедукцию хвалю. Здесь письмо от королевского регента. Он поручил нам встретить Цеппеуша Мендрагуса, претендента на руку принцессы Герасельды, и обеспечить его безопасность на всём пути до столицы.
Он подошёл к развёрнутой карте, коротким жестом поманил к себе Кобара.
- Наш Ветровидец утверждает, что судно с Цеппеушем прибудет самое позднее послезавтра утром. Первая рота встретит его и сопроводит до Льдины.
- Понял.
- Хорошо. А теперь о твоём задании.
Кобар открыл рот и тут же закрыл. Лейф на это никак не отреагировал. Он провёл пальцем дюйм на север от Форгунда и остановил его на точке с надписью Форбергунд.
- Умеешь читать?
- Да, сэр. Здесь написано "Форбергунд".
- Прекрасно. Это замок барона Зульдена. Барон человек откровенно жадный, наглый и тупой. Когда-то его отцу принадлежали Форгунд и право брать пошлину за проход по реке. Потом покойный король отнял у него всё это в пользу королевства, оставив лишь фамильный замок. Теперь Зульден может захотеть вернуть своё имущество. А теперь скажи, какое задание я могу тебе дать.
- Я должен предупредить выступление войск Зульдена, если ему вздумается сделать это в ближайшее время. Или даже задержать их, пока рота не отведёт Цеппеуша на почтительное расстояние от города.
Лейф похлопал Кобара по плечу. Генерал хлопал его по плечу!
- Ты всё верно понял. Хорошо, если Зульден не будет совершать глупых поступков, но если он всё-таки совершит - я хочу об этом знать.
Помедлив, Кобар всё-таки задал очевидный вопрос.
- А как же Ветровидец, сэр? Если я не ошибаюсь, то он может легко проследить передвижения солдат барона.
- Не ошибаешься, но упускаешь одну деталь - ресурсы. Кристаллы сциллитума небезграничные, а на один поиск судна с Цеппеушем у Ветровидца ушло четыре штуки. Это целое состояние, а мы не настолько обеспечены, чтобы заменять этим обычную разведку.
- Понял.
Кобар не удержался и опять посмотрел на свёрнутый свиток. Лейф проследил направление его взгляда.
- А, это. Об этом мы поговорим в другой раз.
Дальше они обсуждали организационные вопросы, и Кобар к тому времени окончательно освоился в обществе Лейфа. Вот только ответа на вопрос, почему именно он, молодой солдат так и не получил. Он уже собрался уходить, когда генерал коснулся пальцами лба.
- Подожди... Кобар. Я долго размышлял над тем, стоит ли вручать это тебе, - с этими словами он извлёк из ящика письменного стола резную шкатулку из ярко-коричневого дерева, открыл её и достал оттуда небольшой многогранный кристалл, размером с куриное яйцо. - Если вы попадёте в засаду или окажется, что у противника подавляющее число солдат, сожми этот камень в ладони и мысленно произнеси...
Он наклонился к уху Кобара и прошептал слово.
Кобар затвердил его в голове и кивнул.
- Этот камень поможет тебе остановить врага. Но крепко запомни - используй его лишь в случае крайней необходимости, если в противном случае может погибнуть весь твой отряд.
- Я понял, генерал.
- Вот и отлично, - Лейф откинул волосы со лба. - Выступайте, как условились, через час. Этого хватит, чтобы взять у интенданта всё необходимое и собрать отделение. Ступай, Кобар, и да хранят тебя Трое Богов.
С этими словами генерал отвернулся и пошёл к окну, из которого лился чистый незамутнённый солнечный свет.
Глава 8. Миргордская равнина.
Мы пришли из-за обширного океана, претерпев много невзгод и держась лишь за веру в Ум'оса. Мы бежали, и может быть, не зря - нас встретили земли просторные, покрытые лесом и населённые множеством зверей, которых доселе мы не встречали. Мы возврадовались увиденному, но было и то, что повергло нас в ужас. С некоторыми людьми начали происходить неведомые вещи. Была ли это болезнь, или проклятие богов - не знаю. Боюсь, что эта земля наше наказание, а вовсе не спасение, каким показалась вначале. Я молюсь...
Из корабельного журнала Питера Брусса,
десять лет до создания Триединой Церкви.
Цок-цок-цок. Этот звук отдавался в голове назойливой болью. Вторая неделя путешествия подходила к концу. Пыльная просёлочная дорога, ведущая от Геррана, вливалась в широкую ленту Миргордского тракта, которая шла от самой Бадакайской Стены на востоке, горизонтально разделяла почти по середине обширную Миргордскую равнину и только у Забрасина уходила на север, к столице.
Холмистая и лесистая равнина занимала едва ли не четверть всей Изры. Вдали, за зелёным лугом, по правую руку высились гряды поросших смешанным лесом холмов. Оканчивались они лишь у холодных предгорий сурового Каседрума. В тамошних тёмных закутках, поросших ельником и бурым лишайником, редко ступала нога человека. Гуляющие слухи о ковенах Одержимых и неведомых зверях заставляли охотников и лесорубов заниматься своими делами на южной половине равнины.
По левую руку леса были преимущественно лиственными. Многочисленные дубовые, солнцедавные и грабовые кущи перемежались светлыми среброзовыми рощами и служили кровом для всевозможной живности и зверья покрупнее, а также разбойников и крестьян. А в её центре стоял Забрасин - город-приют для ремесленников, дровосеков, фермеров и торговцев всех мастей. Впрочем, главная его особенность заключалась не в этом.
В одной лиге от двух всадников, из-под блестящего на солнце зелёного полога вытекала тонкая ниточка реки. На её берегах ютились десятки деревянных изб. Юго-восточный ветер доносил отдалённый лай собак и смутно угадывающийся дымный запах.
Горячий июльский воздух полнился щебетаньем полевых пташек и слитным жужжанием мошек. Звуки цикад въедались в голову подобно тупому зубилу.
Гирем обливался потом, пока не последовал примеру Джаффара и не сбросил с плеч плащ, оставшись в лёгкой рубахе. Вишнёвые Оковы были приторочены к седлу, слева болтался походный мешок со всем необходимым для дороги. Гарапас сносил походные невзгоды со всей присущей бадакайским скакунам гордостью.
- Ничего, родной, ещё неделя-другая - и ты как следует отдохнёшь, - нагнувшись к конскому уху, прошептал он в очередной раз, и погладил животное по шее.
Рядом на спине рыжего коня по кличке Тепралан покачивался Джаффар. Гирем выпрямился в седле и поймал его добрительный взгляд.
Хронист, казалось бы, переносил жару гораздо легче своих спутников. Он неутомимо шутил, поддерживая затухающие разговоры, рассказывал разные истории о Бьялви и людях, населяющих тамошнее плоскогорье, порой даже учил Гирема.
Джаффар был неисчерпаемым источником информации. И что главное, в отличие от старика Манти, он объяснял сложные вещи простым языком, так что Гирем впитывал в себя всё подобно губке.
За время дороги хронист стал для него кем-то вроде учителя и духовного наставника, заменив Алана. Но в отличие от всегда дипломатичного и предельно честного дяди, в Джаффаре виделась какая-то задиристость и лукавство, проявлявшиеся в их беседах и его разговорах с другими членами отряда. Но несмотря на некоторую искусственно нагнанную ауру таинственности он казался куда более простым и открытым человеком, нежели Алан.
С Остисом Джаффар нашёл язык в первый же день, когда помог тому выследить зайца, которого выдали торчавшие из травы уши. У хрониста оказались очень зоркие глаза. Вместе с солдатом они приготовили вкусную мясную похлёбку, которую похвалил даже отец.
К Сиверту, который оставался скрытным и нелюдимым в первую неделю, Джаффар нашёл подход не сразу. Гирем случайно обернулся и успел увидеть, как хронист закончил что-то тихо ему говорить и хлопнул его по плечу. В последующие дни Сиверт стал постепенно приходить в себя, хотя смотреть ему в глаза Гирем всё равно не решался.
