Андрей Бондаренко - Беглец и Беглянка
— Как ты определил, что оно — рыбное? — интересуется Олег, а про себя думает: — «Действительно, Миня нервничает. Ишь, какой длинный монолог выдал. Самый длинный — за последние дни…. Ладно, бывает. Понервничает и успокоится…».
— По цвету, на, определил. Как и полагается…. Видите, его воды слегка отливают зеленью?
— Изумрудный оттенок, безусловно, присутствует, — соглашается Даша. — Насыщенный и симпатичный.
— Про изумруды ничего не знаю, на. Никогда их не видел…. А зелень, тем не менее, имеется. Значит, на, озеро проточное. Впадает в него несколько чистейших ледниковых ручьев. А вытекает, на, река. Вытекает и, как полагается, впадает в Охотское море. Больше-то некуда, на, впадать.… А по речке, на, в озеро — из моря — красная рыба в положенное время заходит на нерест. Одна, отнерестившись, издыхает. Другая, отнерестившись, на, скатывается по реке обратно, в море. Третья, отнерестившись, остаётся в озере зимовать, на. Иногда и навсегда остаётся…. Кто-то хвастался, что является опытным и умелым рыбаком? Я ничего, на, не путаю?
— Я хвастался, — соглашается Олег. — Ладно, абориген притомившийся, уговорил. Сделаем капитальную остановку на озёрном берегу. Не вопрос…. Лагерь разобьем под высокими деревьями. Снасти рыбацкие настроим. С наживкой разберёмся. Поужинаем. Выспимся хорошенько. А утром мы с Дашутой отправимся на рыбалку. Потом займёмся пойманной рыбой: часть отварим-пожарим, другую подсолим впрок, что-то даже и подкоптим — в дыму костра. Если, конечно, погода пасмурной останется. Не вертолётной…. Переночуем здесь ещё раз. И в путь — строго на север, до ближайшей крупной реки…
Утром, после скромного завтрака, они идут на рыбалку. Естественно, что автомат, пистолет и наплечная сумка (с боеприпасами, деньгами и документами), прихвачена с собой.
— Красиво вокруг — просто несказанно, — оказавшись на не высоком обрыве, негромко комментирует Даша. — Над противоположным берегом озера нависают скромные горушки, покрытые редколесьем. Далеко на юге — через узкие прорехи в тёмно-серых облаках — смутно угадывается величественный конус какого-то серьёзного вулкана. Причём, действующего: над кратером лениво поднимаются-клубятся белёсые дымовые струи…. На озере царит полный штиль. Вода возле берега отливает изумрудной зеленью, а посередине водоёма — тусклым старинным серебром. Эстетика идеальная…. Далеко впереди быстро передвигается, словно бы живая, полоса цветного тумана: местами — густо-розового, местами — светло-лилового.… Очень симпатичный пейзаж, короче говоря. Славный такой и умиротворяющий.
— Может, кха-кха, поцелуемся? — предлагает Олег.
— Да я совсем и не против. Давно уже пора, — улыбается девушка. — Только, вот…
— Что?
— Давай, не будем пока расслабляться? Нам до Паланы — ещё пилить и пилить. И путь предстоит, отнюдь, не простой. А ещё и на Большую Землю надо выбираться…. Вот, когда окажемся — однозначно — в безопасном месте, тогда…. Договорились?
— Лады, — кивает головой Олег. — Договорились…. Тут ты права: в нашей сегодняшней ситуации расслабляться не стоит. Если, конечно, жизнь дорога…
Дарья рыбачит на поплавочную удочку, ловко насадив на острый крючок мормышки тощего бледно-розового червяка, — одного из двух десятков, обнаруженных вчерашним вечером в берёзовом подлеске, под прошлогодними опавшими листьями. Олег же забрасывает, раз за разом, в озёрные воды — с помощью спиннинга — блестящую светло-розовую «чешуйчатую» блесёнку.
Через пятнадцать минут они — почти одновременно — вытаскивают из светло-изумрудных вод озера по первой рыбине. Даша — грамм на шестьсот. А Олег — килограмма на два.
— Кого — на этот раз — я поймала? — ловко оглушив рыбину прибрежным камнем, спрашивает Дарья.
— Чавычу, — отвечает Олег.
— А ты кого?
— И я — чавычу.
— Прикалываешься, Красава? — хмурится девушка. — Или за дурочку меня держишь? Моя рыбёха — светло-серая и…э-э-э, вытянутая такая. Твоя же — гораздо более…м-м-м, плотная и «торпедообразная». А ещё у нее лёгкий жёлто-фиолетовый отлив и мелкие разноцветные пятнышки на боках…. Может, обидеться на тебя? Типа — по-серьёзному?
— Что ты, Дашут? Не держу. И, конечно же, не прикалываюсь, — оправдывается Олег. — Просто ты поймала местную озёрную чавычу. «Оседлую», так сказать…. Помнишь, Миня недавно рассказывал? Мол, её предки когда-то давно зашли по реке в это озеро, отнерестились, но в море — по неизвестной причине — не вернулись. Вот, и образовалась — со временем — новая рыбья порода: более мелкая и с другой формой тела…. Мне же досталась чавыча «проходная». Она ещё неделю-другую назад плавала-резвилась в Охотском море. Зашла сюда на нерест. А отнерестившись, планировала вернуться назад, в морские глубины, где совсем другая кормовая база, способствующая лучшему набору веса…. Вот, собственно, и всё объяснение.
— Извини, милый, что я вспылила. Причём, без причины. Больше такого никогда не повторится. Чесслово…. Ладно, давай, немного поцелуемся. В качестве примирения…
К двенадцати часам дня удачливые рыбаки возвращаются в лагерь.
— Гав? — интересуется Мухтар.
— Нормально отрыбачили, — пристроив два увесистых полиэтиленовых пакета рядом со «свежим» берёзовым пеньком, притворно-равнодушным голосом отвечает Олег. — Примерно двадцать пять килограмм взяли. Чавыча, в основном. Ну, и два хариуса — чисто для разнообразия…. Кто-то сомневался в наших рыбацких способностях?
— Никто больше, на, не сомневается. Молодцы. Добытчики. Был неправ, на…
Между двух палаток горит небольшой костерок. Над костром подвешен закопчённый походный котелок. Михась, сидя на корточках, старательно помешивает длинной, на совесть оструганной палочкой какое-то варево, лениво булькающее в котелке.
— Какой чудесный запах! — заинтересованно подёргивая крыльями веснушчатого носа, восторгается Дарья. — Амброзия самая натуральная…. Что там варится, Миня?
— Особый ительменский напиток, на. Называется — «нами». Меня бабушка, на, научила его варить. В стойбище…. Мы, граждане беглецы, проделали долгий и трудный путь, на. Растратили много сил. Теперь, на, их следует восстановить. «Нами», он очень хорошо восстанавливает. И вкусный. Обещаю, на…
— По крайней мере, пахнет хорошо, — подтверждает Олег. — А долго ещё ему вариться?
— Минуты четыре-пять, на, осталось. Ну, и минут двадцать пять остывать. «Нами», как говорят, надо пить залпом. Обязательно. Но мелкими-мелкими глотками, на.
— Ладно, доваривай и остужай. А мы пока рыбой займёмся: что-то распотрошим, извлечём икру с молоками и очистим от чешуи, что-то тупо засолим…. Поможешь мне, Дашут?
— С удовольствием, милый…
Они сидят на берегу озера: чистят-потрошат рыбу, разговаривают о всяком-разном, строят планы на будущее и, конечно же, изредка, слегка прикасаясь губами к губам, целуются. Обычное дело, если вдуматься…
Подходит Михась — в сопровождении Мухтара, с двумя эмалированными кружками в руках: расслабленный и умиротворённый, с ненавязчиво блестящими мутно-добрыми глазами.
— Угощайтесь, влюблённые беглецы, на, — протягивает кружки. — А уже свою долю выпил. Лепота, на, полная.
Олег берёт кружку и пьёт. Дарья следует его примеру.
— Пей до дна. Пей до дна, — дурашливо бормочет Михась. — Пей до дна…
Кружки пустеют.
— Безумно вкусно и ароматно, — хвалит Даша. — С нежным привкусом гвоздики…. Ой, мурашки побежали по спине. И по плечам. И по ногам. Мелкие и холодные-холодные…. А-а…
Девушка замолкает.
Олег обеспокоенно поворачивает голову в ее сторону.
Вернее, пытается это сделать. Но ничего не получается.
«Что происходит?», — вяло текут в голове тревожные мысли. — «Я упал и лежу на земле? Странно…. Тело — словно бы не моё. Голова не поворачивается. Рука…. Нет, не поднимается…. Губы лишь слегка шевелятся. И язык еле-еле ворочается…. Слова? Нет, лишь хрип получается надсадный…. Засада…. Миня подходит и наклоняется…. У него — добрые глаза? Ха-ха-ха. Не смешно…. Злые они. И очень решительные…. Что он делает? Чёрт, снимает с моего плеча автомат. Щёлкает предохранителем…. Похоже, приехали…. Сбывается старинная ительменская примета, мол: — «Затяжные грозы без дождя — к трудностям и неприятностям…». Накопилась-таки не выплеснутая в грозу небесная «водяная энергия». Да и ударила — через напиток «нами» — в нас с Дашутой. Жаль, что так получилось. Очень жаль. Хоть поцеловаться успели, и то ладно…. Веки смыкаются…. Сомкнулись. Ничего не вижу…».
— Гав? — удивляется Мухтар.
Одиночный автоматный выстрел. Короткий собачий визг. Второй выстрел. Тишина…
— Жалко собаку, на, — сообщает голос Мини. — Хороший был пёс. Добрый и, на, сообразительный…. Только ваш он, Красава. Ваш…. Не получилось, на, переманить. Обязательно набросился бы на меня, на. Когда бы понял — что к чему…. Так, а что у нас в сумке? Извини, атаман, на, ещё раз потревожу…. Хм, гранаты, бумажки, на. Ага, денежки…. И российские. И, на, американские. Сколько здесь? Пачка, вторая, третья…. Хм, сто пятьдесят тысяч американских баксов? Солидно, на. Ничего не скажешь. Спасибо тебе, добрая Светлая Небесная Тень. Уважила. Услышала, на, ежедневные молитвы раба верного твоего…. Рассказываю, Красава, на, как оно всё было. Типа — совесть очищаю. Чисто на всякий случай, на. Внимай…. Ничего плохого, на, я не замышлял. Думал, действительно, дошагать с вами до охотского побережья. По-честному, на. И переправиться на Большую Землю. Хочешь — верь. Хочешь, на, не верь. Так, вот, получилось, на…. И тут мы зашли в лощину с древним Капищем, на. Ну, где из древесной трухи ноги древнего Идола, на, торчали. Смотрю, кустики «нами» растут. Которые низенькие и с красными листьями, на…
