Сергей Чилая - Донор
- Н-никогда! - Заортачился я, а старик не унимался:
- Узнаешь... А моим подарком мы будем наслаждаться вместе и порознь, одновременно и с перерывом в десяток лет. Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое. Наши девки дали нам возможность встретиться. Помни, мальчик: человек получает от Бога свое тело в наем и, если пользуется плохо, выселяется.
- К-как ее зовут? - спросил я.
- Арта... М-можешь называть ее Этери. Все равно... Как я и ты. Просто между ними нет хронологической разницы.
- А пожилой, сильно пьяный красноармеец со звездой на шапке? Он тоже не видит нас? - спросил я, все еще колеблясь.
- Видит, - сказал Старик, - и думает, что это сон, и утром он все забудет.
- Арта? Здравствуйте! - сказал я, подходя к молодой женщине с синеватым от пьянства, порочным и прекрасным лицом аристократки и ярким зеленым глазом, второй был плотно прикрыт обширной гематомой. - Я БД!
- Знаю, - ответила она. - Мы будем теперь видится чаще...
Она нагнулась, разом освободившись от одежд, и прекрасное тело вновь засияло странной белизной в полумраке чердака. Железы внутренней секреции молнеиносно отреагировали, выбросив в кровь тестостерон, и я, по макушку набитый гормонами, почувствовал, как желание неудержимо тащит меня к этой немытой, избитой и только что оттраханной кем-то женщине.
Я взглянул на Этери, продолжавшую пялиться на старика, и спросил смущенно, стыдясь собственной щепетильности:
- Зачем это, Honey? Где сверхзадача вечеринки без табу этих жутких персонажей? Неужели ты режиссер, или мы оба актеры: бездарные и всеядные?
- Вы не в лаборатории, БД. С вас не потребуют отчета или статьи в журнал "Грудная хирургия"... Вас всегда интересовал эксперимент больше, чем его результаты. Вы - в эксперименте. Набирайтесь опыта.
- Куда подевались запахи? - Успел подумать я, осторожно коснувшись рукой влажной промежности. - Выпрямись, Арта и пусти меня в кресло. Теперь садись... верхом. У нас мало времени. Пусть подойдут Старик и Этери, и мы все, вчетвером займемся д-делом. Нужно уметь делать глупости, которые требует от нас природа.
- Пригласим красноармейца, - сказал Старик, приближаясь и держа Этери за руку. - This won't hurt, I promise!
ЧАСТЬ III
DEUS MIHI HAEC OTIA FECIT...1
## 1Бог предоставил мне досуги эти... (лат.).
Глава 1. Путешествие с Учителем в поисках Америки
-- В-ваш черед, Учитель! -- Сказал я и подтолкнул его в сторону огромного негра, похожего на шкаф, такого же могучего, как он сам, занявшего все пространство перед одной из стеклянных будок, выстроившихся в ряд в зале таможенного контроля. -- Не заходите за к-красную черту!
-- Придержи рот, Рыжий! Какого хера! Я здесь уже в сотый раз! --Учитель вальяжно двинулся в сторону гиганта-таможенника, с интересом глядевшего на него.
-- Have you got anything to declare, sir?2 -- донеслось до меня. Таможенник был предельно вежлив с Учителем.
## 2-- Собираететсь декларировать что-нибудь? (англ.)
-- No, I haven't. There are only personal belongings in my suitcase.3
3-- Нет. В сумке мои личные вещи
-- I see, sir. Will you open your bag, please?1
## 1-- Хорошо. Откройте ее
-- Why? O-okay! -- ответ Учителя утонул в гуле голосов. Он бегло говорил по-английски и никаких проблем с таможней у него быть не могло.
Я направился в другой конец зала, где, заполняя декларацию, услышал громкий Учителев мат, адресованный негру-таможеннику, изредка перемежаемый обращениями в мой адрес. Из чудовищной смеси английского и русского я понял, приближаясь к ним, что эта черножопаяблядьтаможенник потребовал открыть дорожную сумку и, увидев там несколько больших бутылок "Пшеничной", две попытался отобрать, что-то бормоча себе под нос одними гласными, а Рыжий мудила валяется где-то, вместо того, чтобы выручать из беды любимого Учителя и друга.
-- Сэр! -- вежливо вещал негр, невозмутимо глядя на распалившегося Учителя, -- закон штата Нью-Йорк запрещает ввоз более двух бутылок крепкого алкоголя. В вашем багаже -- четыре! Я вынужден две бутылки изъять.
Большего надругательства над Учителем нельзя было придумать. Он был Великим и прекрасно знал это, и вел себя предельно независимо со всеми, от министра до аспиранта -- должности и звания для него не играли роли, --громко матерясь почти на каждом слове, в Москве ли, Нью-Йорке, в маленьком городке Телави в Кахетии, где я часто бывал с ним, пользуясь грузинским гостеприимством, или в Хьюстоне, куда мы направлялись сейчас.
-- Well, sir, you should know that when you smuggle things, you lose them. And you pay a fine as well,1 -- упрямо твердил таможенник.
## 1 -- Надеюсь, знаете, сэр, что на таможне контрабанда отбирается, даже если она очень дорога вам и взимается штраф?
-- Я не собираюсь тратить здесь на выпивку ихебаныедоллары! Переведи этомупиздюку, Рыжий! И без купюр! -- Учитель пританцовывал от злости.
-- Compose yourself, Teacher! You don't have to over do it!1 -- Я пытался успокоить его, но и негр был неумолим. Я не понимал его упорства, так как хорошо знал, с каким уважением американцы относятся к кардиохирургам, даже к чужим, и собрался кратко пересказать таможеннику биографию Учителя, а потом затеять дискуссию об ущемлении прав, но в этот момент Великий со злостью вырвал бутылку "Пшеничной" из рук негра и, скрутив пробку, поднес ко рту. За несколько секунд он опростал ее прямо "из горла" и умиротворенно оглянулся.
## 1-- Успокойтесь, Учитель. Вы перебарщиваете.
Я никогда в жизни не видел большего изумления на человеческом лице. Посеревший таможенник-негр протянул Учителю вторую бутылку, издав невнятный клич, сзывающий коллег.
Учитель свинтил крышку, приговаривая:
-- Вотхуйим всем на рыло! Мне только не хватало швыряться бутылками "Пшеничной" в их сраном аэропорту!
Пока я занимался переводом перлов Великого, он поднес ко рту вторую бутылку. Это было уже слишком. Я успел нежно отобрать ее из рук любимого Учителя и оглянулся по сторонам. Вокруг собрались люди в униформе, с восторгом глазеющие на Учителя. Я объяснил им, что мы с Великим --кардиохирурги из Москвы и летим в Хьюстон к доктору Майклу Де Борну, всемирно известному хирургическому светилу, на очередной советско-американский симпозиум по искусственному сердцу и что этот большой джентльмен, который пьет водку, как Кин-Конг, -- директор московского института искусственных органов, такой же Великий, как их Майкл, только русский. Но потрясенной публике было уже неважно, кто Учитель. Он стал для них Великим сразу в двух ипостасях: как хирург и как дрызгающий Кинг-Конг, недосягаемый даже больше, чем Де Борн -- непьющий вегетарианец.
Кто-то тащил фирменный бумажный пакет с тремя бутылками ирландского виски, негр-таможенник, готовый провалиться от стыда сквозь землю, вынимал из-под стойки большую бутылку "Jameson", конфискованную у какого-то бедолаги, а их начальник -- хилый этнический украинец -- принес американский флаг на толстом древке, за который крепко ухватился Великий, теряющий почву под ногами.
Всей могучей кучкой мы медленно двинулись к выходу, обрастая по пути новыми служащими аэропорта Кенеди и зеваками, пока не уперлись в здоровенный представительский полицейский "Lincoln" c мигалками и услужливо распахнутыми дверцами. Ко мне подскочила немолодая дама, встречающая научные делегации, прибывающие из СССР, с плакатиком, на котором были написаны наши фамилиями, быстро сунула два конверта с деньгами на карманные расходы и, пробормотав что-то, исчезла оттесненная восторженными Учителевыми почитателями
-- Where to, Boss?1- спросил шофер в полицейской форме.
## 1-- Куда едем?
-- "Sheraton" Hotel, the Forth Avenue, please!1-- ответил я, и мы покатили в Нью-Йорк в сопровождении копов на мотоциклах с мигалками и включенными на всю катушку сиренами. Учитель, преспокойно спал на заднем сиденье, навалившись на меня 200-килограммовой тушей.
## 1-- Гостиница "Шератон" на Пятой Авеню.
В холле "Sheraton" нас ждали три сильно подвыпивших профессора из Учителева института, невероятно пьяный Кузьма -- участник программы Искусственного сердца -- и вызывающе не пьющий директор института экспериментальной хирургии из Томска или Омска, Семен Ильич, пожилой провинциальный интеллигент с хорошими манерами.
Выглянув в окно на завывания сирен, они с ужасом наблюдали, как с помощью копов я выгружаю из тачки задремавшего Учителя.
-- Please do try to discharge the gentleman with dignity, -- командовал я полицейскими, которые и так старались изо всех сил.
-- What about to wake the gentleman up, sir? -- задал один из копов дурацкий вопрос.
-- No, no, officers! -- поспешил ответить я, отлично зная, что Учитель предпочитает просыпаться сам.
Москвичи, наконец, осмелели и ринулись помогать нам, выкрикивая советы. Но првыкшие к субординации копы глядели в рот только мне.
-- Please load the personage just into the lift! -- распоряжался я, продолжая удерживать инициативу. -- Without any delay!
Но тут чертова память подсунула мне до боли знакомый сюжет с погрузкой Гиви в институтский лифт, и я притормозил:
-- Stop! Stop! Will we have to take a rest at the lobby?
