Денис Драгунский - Господин с кошкой
Он простил. Но ей все равно дали два года в колонии-поселении.
Валерка ездил к ней все время, передачи возил. И поступил в вуз на заочное.
Но когда она вернулась — вышла замуж за того адвоката. Солидный пожилой мужчина, лысый, с палочкой, еврей, кандидат юридических наук. Восстановилась на работе. Снова стала в полном порядке в смысле денег и связей.
Правда, она Валерке зубы вставила за свой счет, по высшему классу. И платила ему шестьдесят рублей в месяц. Вроде как алименты.
Но когда он получил диплом и женился, платить перестала.
Это правильно.
Проект
милый мальчик, ты так весел..
Карманов полгода честно делал проект, но его кинули. С особым цинизмом: инвестор, оказывается, собрал по этому проекту две группы, чтоб посмотреть, у какой будет лучше получаться. Как бы необъявленный конкурс.
За последний месяц, естественно, не заплатили. Инвестор прилетал из Франции на личном бизнес-джете (о чем сообщал, жалуясь на дороговизну жизни) и жил на Тверской в Карлтоне, где встречался с Кармановым в роскошном кафе. Задним числом особенно взбесил тот факт, что инвестор была женщина. Довольно красивая, кстати. Это было еще обиднее.
— Сука подлая! — свирепо сказал Карманов сам себе и сплюнул на брусчатку у дверей Карлтона.
— Это жизнь, — ответил ему внутренний собеседник, как бы Карманов-2, более гибкий и терпимый. — Возьмем тебя. Разве ты не стремишься к надежности? Разве ты не хотел бы гарантировать успех проекта?
— Мужик бы так никогда не сделал! — оборвал его Карманов-1.
Но призадумался.
Обиду, нанесенную одной женщиной, легче всего выместить на другой женщине. Или даже на двух-трех-четырех. Тем более что Карманов собирался жениться. Поэтому он с особым цинизмом завел четыре серьезных романа. Один, правда, тут же оборвался: перед тем, как первый раз лечь в постель, она долго чистила зубы специальной ниткой. Карманов ждал-ждал ее голый у дверей ванной, а потом оделся и ушел. Осталось три. Две москвички и одна приезжая. Потом одна из москвичек устроила ему сцену: либо мы муж и жена, либо как хочешь! Карманову льстил такой напор, но он еще не решил; пытался поволынить, но она его выгнала. Так что остались две.
Карманов стал с ними жить вплотную. Формула была такая: мы взрослые люди и должны проверить чувства в повседневном быту; но мы пока не муж и жена, поэтому у меня могут быть свои дела, отлучки и командировки. С москвичкой он жил на ее даче, а для приезжей снял квартирку.
Они были чем-то похожи, внешне и даже немного по характеру, и ему нравилось искать в них тонкие различия, прислушиваясь к собственным чувствам. А сам он почти раздвоился: с приезжей жил грубоватый и прямой Карманов-1, а с москвичкой — нежный и задумчивый Карманов-2. Было очень увлекательно. Но москвичка вдруг стала холодна и отрывиста. Тогда он обнял ее за плечи и сказал:
— Катя, выходи за меня замуж. Я люблю тебя. По-настоящему люблю. — Он говорил чистую правду, у него даже голос задрожал.
— А как же Настя? — спросила Катя.
— Какая Настя? — помертвел Карманов.
— Как то есть какая? — Катя даже руками всплеснула. — А мы с Настей решили, что вам лучше с ней пожениться, у вас с ней как-то лучше получается, точно.
— А ты ее откуда знаешь?
— Мы же сестры, ты что, дурак? — засмеялась Катя.
Как на картине
сказки братьев Гримм….
Я гулял со своей сокурсницей вдоль ограды университета. Был вечер. Шел легкий дождь. Совсем стемнело. В черных лужах отражались окна, фонари и фары. Как на картинах советских художников семидесятых годов.
Про такие картины на выставках говорили: Смотри! Наш проспект Вернадского. А это новый цирк! Здорово, правда?
Здорово, еще бы. Прямо как в жизни. А вот и парень с девушкой идут под дождем. Прямо как мы с Ларисой.
Мы гуляли и разговаривали. У нас был тяжелый и прерывистый роман. Но в этот раз мы не выясняли отношения, а просто болтали.
Дождь пошел сильнее. Лариса была в сапогах. А я был в красивых бежевых ботинках с двойными пряжками. Их мама привезла папе из Голландии. Папа их не носил, они ему были маловаты. А мне как раз.
— Ты ноги не промочишь? — спросила она.
— А ты?
— У меня сапоги непромокаемые, — сказала она.
— У меня тоже.
— Неправда, — сказала она. — Вот как они потемнели. Значит, промокли. Пошли к метро, поедешь домой.
— Что это ты такая заботливая? — сказал я.
— А вдруг ты простудишься и заболеешь? — сказала она.
— Заболею и умру? — засмеялся я.
— Умрешь еще ладно, — сказала она. — Хотя, конечно, жалко. А вот вдруг ты заболеешь тяжело?
— И что тогда? — спросил я.
— Тяжело заболеешь, — вздохнула она, — и останешься калекой на всю жизнь. И я тогда выйду за тебя замуж… — Она помолчала и добавила: — Потому что я тебя люблю.
Она первый раз это мне сама сказала. До этого я ей объяснялся в любви, а она улыбалась и отвечала что-то вроде: спешу вас заверить в нашей полной взаимности.
— Правда? — тихо спросил я и взял ее за руку.
— Да, — она высвободила пальцы, — я тебя люблю, это во-первых. Но во-вторых, у меня в такой ситуации просто не будет выхода. Я ведь буду просто обязана выйти за тебя замуж, раз ты гулял со мной, простудился, заболел и стал калекой на всю жизнь. Я ведь хорошая девушка из хорошей семьи. Меня так воспитывали. Поэтому ты не поверишь, что я вышла за тебя замуж просто по любви.
— Поверю, честное слово, — сказал я.
— Это ты сейчас так говоришь, — сказала она. — А потом ты будешь все сильнее думать, что я вышла за тебя из чувства долга. И возненавидишь меня. А я возненавижу тебя. За то, что ты так ответил на мою чистую жертвенную любовь. Наша жизнь превратится в ад. Потом я тебя отравлю. Но меня изобличат. И посадят в тюрьму. И наши дети останутся сиротами. Так что иди к метро.
— У нас будут дети? — засмеялся я. — Мальчик и девочка? Или два мальчика?
— Иди к метро, — повторила она.
— Пойдем вместе, — сказал я.
— Дойдешь один, — сказала она.
Я повернулся и пошел. Ботинки, кстати, сильно промокли.
Вам кофе в постель, или…
ресторанная критика…
В кафе заказываю обед. Нормальный полномасштабный обед: рюмка водки, салат, суп, второе, ну и кофе, конечно. Захотелось пообедать по всем правилам.
Официантка через полминуты приносит кофе. До всякого супа и даже до корзинки с хлебом.
— Девушка, вы что?
— А что?
— Вы дома тоже так обедаете? Сначала кофе, потом щи?
— Я дома вообще не обедаю. А если вам кофе нужно на десерт, так бы и сказали.
— Позовите менеджера, — громко говорю я. Менеджер тут же подбегает. Я уже к ней (к менеджеру женского пола то есть) обращаюсь: — У вас официантка пререкается с клиентом, сделайте ей замечание, пожалуйста. А во-вторых, почему вы кофе приносите вперед супа?
— Ну, — задумчиво говорит менеджер, — как-то так получается… Некоторые просят. Знаете, с холода человек придет, и ему хочется сразу горяченького… Кофе или чаю. Вот мы и приносим.
— Не верю! — говорю я. — Человек, если хочет обедать или ужинать, он сразу хочет горячего супу. Или сосисок с капустой.
— Не знаю, — говорит менеджер. — Многие просят кофе сразу.
— А может, это вы предлагаете кофе сразу?
— Оксана, унеси кофе, — говорит менеджер. — Извините.
— Пожалуйста.
Странная манера подавать (или даже предлагать) кофе перед едой.
Но я вдруг вспомнил советские пансионаты. На обед полагался десерт. Очень часто это была тяжелая сладкая творожная запеканка (из остатков творога, подаваемого на завтрак). Так вот — когда отдыхающие приходили в столовую, она уже была на столах. Нагулявшие аппетит отдыхающие набрасывались на эту запеканку и довольно быстро утоляли голод. На этом фоне можно было несколько уменьшить порции.
Нет, нет, я, конечно, не обобщаю… Но что-то общее есть.
С этим у них прекрасно
этография и антропология.
У Петра Ниловича Демичева был самый длинный титул: кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС, министр культуры СССР.
Он был человек предельно искренний. Например, спектакли он принимал так.
— Поздравляю вас, товарищи, с большим творческим успехом, — говорил он. — Хорошая постановка. Мне нравится.
Или наоборот:
— Слабовато, слабовато. Мне не нравится.
Но вообще он был человек тактичный.
Однажды один известный советский режиссер был вызван к нему в ЦК. Приходит в приемную. А референт говорит:
— Петр Нилович очень извиняется, у него срочная встреча с чехословацкими товарищами. Он вас примет через полчаса. А вы пока да хоть в буфет сходите! Вот тут, налево по коридору и до конца.
