Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье
Нынче вечером замуж выходит родственница Сетарех, и событие это, по меркам Кабула, будет довольно невзрачным. Будь это церемония для одной из богатейших семей города, состоялась бы свадьба в лас-вегасском стиле, с тысячами приглашенных гостей, которых кормили бы до отвала весь день, и семье мужа это обошлось бы в десятки тысяч долларов. Свадьба – главное событие, и часто за него расплачиваются взятыми взаймы деньгами, которые будут потом возвращать всю жизнь. Афганцы нередко сетуют на эти траты, но каждый знает, что роскошная свадебная витрина – важный способ для семьи продемонстрировать столько силы и престижа, на сколько хватит ресурсов.
Как объяснила Кэрол ле Дюк, это момент, когда становится заметнее всего, что дочери – это карты, разыгрываемые афганскими отцами:
– Мужчины создают альянсы, и не обязательно в интересах своих дочерей. Эти альянсы связаны с общественным престижем и честью семейства. Но дело может быть и в оппортунизме. Они желают заключать браки с высшими, чтобы обеспечить своей семье в час нужды бо́льшую защищенность – финансовую или физическую. Свобода выбора – это сравнительно современное нововведение. Она не всегда практична с точки зрения того, как афганские семьи оценивают активы для выживания.
Брак – ключевой компонент патриархальной системы{81}. Согласно исследованию древних обществ, проведенному Гердой Лернер, женщина могла достичь хоть какого-то статуса, а вкупе с ним лучшего обращения и привилегий, лишь сохраняя свой единственный капитал – девственность – и со временем предложив его одному-единственному мужчине. Развитие этой идеи привело к появлению брачного контракта, в котором женщина клялась оставаться сексуально верной одному мужчине с расчетом на то, что это принесет ему потомство для сохранения наследования земли и капитала. Любая женщина, заподозренная в том, что она не девственница, была для мужчины источником риска (вдруг она носит чьего-то чужого ребенка?), что дисквалифицировало ее как потенциальную невесту.
Никакая группа людей не может быть по-настоящему подавлена, пока ее членов не научат подавлять друг друга и не убедят в необходимости подавления. Для сохранения системы патриархата женщины всегда могли продолжать доказывать, что они целомудренны и порядочны, стыдя тех, кто недотягивал до этих стандартов, объясняет Лернер. Иными словами, они позорили других женщин как подозреваемых в распутстве, и нередко делают это по сей день.
В Афганистане молодые женщины в основном отстранены от участия в подготовке к свадьбе. В процессе кастегари одна семья обхаживает другую ради их дочери. В основном все вопросы вращаются вокруг денег – определяется эквивалент тояна – выкупа за невесту. В процессе переговоров родители принимают в расчет, сколько «свадебного золота» будет навешано на невесту во время церемонии бракосочетания в качестве буквального доказательства богатства ее брака. Саму церемонию, или никах, часто проводят в камерной обстановке в присутствии только муллы и двух свидетелей. Они приходят к невесте и спрашивают, кого она избрала выступать от ее имени, так как сама она должна сохранять безмолвие. Стоя или сидя за тканевой перегородкой, которую вешают в целях предосторожности, она назначает своим посредником брата или отца.
Затем жених принимает брак, произнося слова «я согласен на это в настоящем, и я согласен на это в будущем», обращаясь к мулле, а потом, когда мужчина – представитель невесты трижды даст свое согласие, вербальный договор считается заключенным. Письменные документы о браке составляют редко. По закону невеста должна также получить от мужа в качестве гарантий защищенности махр – некое количество денег или собственности для личного пользования. Но эту деталь обычно игнорируют.
На этой свадьбе никах был уже совершен, и невесту усаживают на стул, стоящий на обернутой фольгой сцене, на манер вернувшейся домой королевы, чтобы гости – только женщины – могли хорошенько рассмотреть ее темно-зеленое, богато расшитое платье и неподвижное лицо.
Ее платье демонстрирует глубокий вырез на плоской груди; ее тонкие обнаженные руки покрыты золотыми браслетами, поднимающимися вверх к локтю и дальше настолько высоко, что она не может даже поднять руку, чтобы взять себе напиток с одной из многочисленных пирамид из банок с лимонадом, выстроившихся на столах. Женщины сидят, теснясь, на полу, и по кругу ходят блюда с рисом и курицей. Мужчины празднуют в соседнем помещении, побольше размером. Окна закрыты, и в спертом воздухе мало кислорода. Вспыхни пожар, вряд ли всем нам удалось бы безопасно выбраться отсюда через одну маленькую дверь.
Однако любой подобный риск вызывает мало беспокойства. Если кто-нибудь из мужчин заглянет на женскую половину дома, он увидит струящиеся темные волосы гостий, бешено пляшущих в хороводах: обычно одна женщина танцует в центре, а остальные вокруг нее. Все гостьи при полном «боевом раскрасе» и в своих лучших нарядах. Даже маленькие дети обряжены в тюль и блестки. Они, утомившись, друг за другом засыпают на полу. Одна девочка-подросток вся задрапирована в лягушачье-яркую зелень, точно маленький эльф, с зеленой эмалью на ногтях, такими же тенями вокруг глаз и туфлями на высоком каблуке в тон. Золото тоже представлено в изобилии. Те, чью грудь и руки отягощает бо́льшее золотое бремя, восседают чуть более царственно, свысока поглядывая на других, зная, что они здесь – самые богатые, самые уважаемые гостьи с доказанным послужным списком плодовитости, что подтверждают подарки довольных мужей.
Вдоль одной стены формируются маленькие стайки девушек. Это порядочные девушки, стоящие на том пути, от которого отклоняется Захра. Сегодня у них голова идет кругом от волнения.
Они знают, что сплетни – это ужасно, но их голоса заглушает музыка, и можно забыть об осторожности. Это редкая возможность поболтать так, чтобы не подслушали матери, которые во всех остальных случаях внимательно следят за каждым их движением, чтобы гарантировать, что они ни в коем случае не окажутся наедине с парнями. А именно вокруг парней и вращается сегодняшний разговор.
Подростковые годы, ведущие к браку, возможно, останутся для этих девушек самым романтическим временем за всю их жизнь – когда они еще не знают, что их ждет и кого выберут для них родители. Это дает массу возможностей для сладких грез о любви и романтике. Все девушки ведут дневники, в которые порой записывают фантазии, распаленные сочными, часто почти откровенно гомоэротическими персидскими стихотворениями с их повестями об обреченных любовниках, готовых умереть друг за друга насильственной смертью. И так же как быстрые на стрельбу герои американских фильмов в стиле вестерн обычно влюбляются в чистых и невинных женщин, в любимых здешними девушками индийских сериалах фигурируют смуглые, страстные и часто неистовые незнакомцы, которые похищают притворно-скромных индийских актрис. В типичном подобном сценарии незнакомец не успевает и слова вымолвить, как женщина уже решает, что она безумно в него влюблена и с удовольствием пойдет против желаний своей семьи.
Фильм «Титаник» – идеальная афганская сказка, в которой неприемлемая любовь заканчивается смертью. Все здешние девушки не раз смотрели зернистые, пиратские версии этого кино.
Такова универсально эффективная концепция безответной любви: полная невозможность разговаривать с парнями приводит к бесконечным размышлениям о том, каковы они на самом деле и как подобраться к ним поближе. На этой свадьбе гостьи делятся уловками и советами. Одна девушка признается, что дважды встречалась с парнем взглядом и теперь между ними возникли узы. Другая еще бесстрашнее: она приняла от одного поклонника открытку с изображением индийского актера. На открытке ничего не написано, но сам акт ее вручения – сквозь стену позади школы – скрепил их романтический союз. Девушки, у которых есть сотовые телефоны или домашние компьютеры, обладают преимуществами, поскольку тайные фейсбук-профили, украшенные изображениями цветов и радуг на месте фотоснимка, можно использовать для обмена сообщениями.
Как и в любой преимущественно неграмотной стране, в сотовых телефонах, продаваемых в Афганистане, имеется широкий выбор изображений животных и мультяшных аватарок – как вариантов обозначения имени в функции быстрого набора. И все же девушки регулярно стирают сообщения и списки звонков, поскольку матери обычно проверяют их сотовые как минимум раз в день. Настоящая личная встреча с парнем – самый дерзкий поступок из всех, поскольку он сопряжен с наивысшим риском. Их воображаемые бойфренды идеальны, храбры, героичны и готовы умереть за невозможную любовь. самое большое преступление, какое может совершить девушка-афганка, – это на самом деле влюбиться и пойти на поводу у любви. У всех девушек есть в запасе история о какой-нибудь «одной девушке», которая сошла с ума от любви и пыталась убить себя или на самом деле была убита своей семьей. Фантазии о парнях – все, что эти девушки осмеливаются себе позволить. По крайней мере, в городе они могут хотя бы увидеть живого парня; в деревнях же сказками о любви придется обмениваться из-под бурки и придумывать их, просто выглядывая в окно.
