Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье
Как показывает ситуация Захры, опыт бача пош тоже оставляет более постоянный отпечаток, если девушка проходит через половое созревание как мальчик. Встречая все больше взрослых женщин, которые росли как бача пош, я замечаю, что те, кто восхваляет свои мальчиковые годы, обычно переживали их, только будучи детьми. Любые благие последствия жизни в иной ипостаси, похоже, сохраняются у взрослой женщины лишь в том случае, если время, проведенное ею в роли мальчика, было кратким и завершилось до пубертата. А после этого – как в случае Захры – все быстро становится намного сложнее.
В другой стране Захру, вероятно, к этому времени заподозрили бы в том, что ВОЗ именует{80} расстройством гендерной идентичности[9]. Оно определяется как «настойчивое и сильное разочарование в бытии девочкой и выраженное желание быть мальчиком». Сопротивление росту груди и менструации – два других признака, приводимых в таком определении.
Дабы соответствовать критериям этого расстройства, должно также присутствовать отрицание собственного тела. Определение взрослого транссексуализма – это «желание жить и быть принятым как представитель противоположного пола, что обычно сопровождается чувством дискомфорта или неприемлемости своего анатомического пола и желанием пройти операцию и гормональное лечение, чтобы сделать свое тело как можно более подходящим предпочитаемому полу».
Но что есть Захра, или что такого есть у нее, или чем она может страдать, – это невозможно непосредственно сравнивать с любой западной версией ребенка или молодого взрослого, которому некомфортно со своим полом, а ведь именно на таком материале проводились исследования в этой сфере.
По словам Иванки Савич-Берглунд, невролога из центра гендерной медицины Каролинского института в Стокгольме, которая изучала аспекты гендерной идентичности в головном мозге, рацион, личные переживания и среда человека – все это воздействует на уровни гормонов. Так что даже если бы Захру стали изучать врачи, если бы взяли на анализ кровь и провели психологическую оценку, ее все равно нельзя было бы поставить бок о бок с большинством европейцев или американцев в похожих исследованиях. Взрослевшая в военное время, жившая как беженка и питавшаяся другими продуктами, Захра, возможно, имеет такой физический и психологический образ, который трудно с чем-то сравнивать.
Что еще делает Захру явно отличной от других детей или молодых взрослых с возможным расстройством гендерной идентичности, живущих в западном мире, так это то, что она была выбрана «в мальчики» по принципу случайности. Как и в случае других бача пош, этот выбор сделали за нее. По этой причине нельзя утверждать, что она родилась с проблемой гендерной идентичности. Напротив, похоже, что такая проблема у нее развилась. Это, в свою очередь, говорит о том, что нарушение гендерной идентичности у человека может быть создано искусственно.
В контексте западных стран составляющие такого расстройства близки к четкому определению. Дети, которых приводили к доктору Роберту Гарофало, директору Центра гендера, сексуальности и предотвращения ВИЧ при детской больнице Лурье в Чикаго, уже в возрасте 3–4 лет могли выражать ощущение, что родились на свет не в том теле. Один из тех, кто лучше всех в мире понимает, как формируется у детей гендер, доктор Гарофало получает одно-два обращения в неделю, нередко от родителей, которые живут в страхе и стыде, потому что их дети не вписываются в «расчетные» гендерные роли.
В 2013 г. Американская психиатрическая ассоциация исключила «расстройство гендерной идентичности» из списка психических заболеваний. Доктор Гарофало предпочитает не называть конкретным термином детей, с которыми работает, поскольку старается не фиксироваться на бинарном взгляде на гендер и представлении о том, что человек всегда должен быть либо тем, либо другим и обладать только абсолютно женскими или абсолютно мужскими чертами. На его взгляд, то, что происходит с такими детьми, – «часть естественного спектра проявлений человеческого существа, а никакой не «-изм» и не состояние, нуждающееся в исправлении».
На сегодняшний день никто точно не знает, почему некоторые дети отождествляются с гендером, отличным от их анатомического пола. Полагают, что играют роль многочисленные факторы, как то: генетика, гормоны и социальные обстоятельства. Методы развития идентификации с тем или иным полом у детей, которые попали в середину гендерного спектра, пока остаются экспериментальными и противоречивыми.
– Детям свойственна пластичность, – говорит Гарофало, который полагает, что то, что называют нонконформистской гендерной идентичностью, вероятно, может складываться у ребенка со временем – примерно так, как это, похоже, случилось с Захрой.
Правда, нужно также учитывать, какая доля желания Захры быть парнем напрямую связана с опытом бытия женщиной в Афганистане. Захотела бы она действительно быть мужчиной в другой среде, где людям было бы все равно, носит она головной платок или брюки, и где у женщин больше возможностей?
Возможно, Захру следует считать более психически здравой, чем большинство ее соотечественниц. Или желание носить брюки и не выходить замуж действительно нуждается в лечении? Может быть, стоит определять как болезнь нечто иное. Ситуация Захры могла бы даже привести к созданию новой категории в индексе Всемирной организации здравоохранения: «Расстройство гендерной идентичности по причине острой и продолжительной сегрегации».
Когда один из гендеров является настолько нежеланным, настолько презираемым, настолько подавляемым в стране, где дочери откровенно не нужны, пожалуй, можно ожидать, что и тело, и душа растущего человека будут восставать против перспективы стать женщиной. И таким образом, вероятно, изменят его навсегда.
Захра сидит на ковре, скрестив ноги, не отрывая глаз от маленького телевизора, стоящего на полу. Подзаголовок индийского телесериала переводится как «история любви», и Захра уже некоторое время следит за его событиями. Это индийская болливудская версия сериала «Сумерки»: главный герой родом из вампирской семьи, но однажды он влюбляется в девушку – невампира. Из этой отправной точки разворачивается сложная романтическая история.
Я спрашиваю, была ли она когда-нибудь влюблена. Она слабо улыбается:
– Нет. И не хочу. Я не настолько сумасшедшая.
– Что ты будешь делать, если тебя заставят выйти замуж?
– Я откажусь выходить замуж. Мое «нет» – это нет! Когда вырасту, поеду на Запад, где никто не лезет в твои дела. У меня очень сильная воля, и я откажу родителям. Никто не может заставить меня что-то сделать.
– А на Западе ты будешь одеваться «как женщина»?
Она, словно не веря, что я задаю такой вопрос, качает головой:
– Вы разве не понимаете? Я не девушка.
Я вручаю ей на прощанье подарок из одного кабульского магазина, который торгует драными футболками и джинсами, создающими «трэшевый» образ, столь популярный у городских мальчиков-подростков. Это мягкая серая фетровая мужская шляпа. Объясняю, что видела, как в Нью-Йорке такие носят и мужчины, и женщины. Захра сияет взволнованной улыбкой и вскакивает, чтобы примерить обновку перед зеркалом, заминая поля, чтобы создать идеальный угол, который отбрасывает тень на ее глаза.
– Она прекрасна! – шепчет Захра.
Глава 12
Сестринство
Возможно, невеста плачет потому, что она всего на год старше Захры. Или потому, что родители выбрали ей мужа вдвое старше ее. Или потому, что она совершенно его не знает. Может быть, она плачет потому, что будущий муж поначалу просил руки ее сестры, которую считают более красивой. И еще потому, что их родители решили, что сестра может сделать лучшую партию, чем этот немолодой мужчина среднего достатка; так что разумнее было бы подождать для нее более завидного предложения.
Да какая разница почему! Слезы в данном случае – ожидаемый и необходимый элемент действа.
Выражение счастья было бы проявлением неуважения к родителям. Покидая родительский дом, нужно непременно разыграть представление. Это событие случается только в жизни порядочной девушки – и именно его так боится Захра. Эта невеста исполняет свою роль безукоризненно.
Потребовалось около пяти часов, проведенных в одном из многочисленных кабульских салонов красоты, чтобы превратить волосы девственной невесты в идеально жесткие, залитые лаком локоны, сделать маникюр и покрыть ногти красным лаком, а лицо превратить в запудренную белым маску смерти с кроваво-алыми губами. Ее густые темные брови полностью выщипали и заменили тонкими «ласточкиными крыльями». Это горделивый признак замужней женщины, сигнализирующий о том, что теперь она взята в жены. Семья ее будущего мужа потратила больше ста долларов на это важное приготовление к свадьбе. Салоны красоты при Талибане были закрыты, и репортажи об их восстановлении заполонили американские женские журналы после 2001 г. как доказательство того, что свобода наконец пришла и к афганским женщинам.
